Два внешнеполитических кризиса эпохи Н. С. Хрущева

	Скачать реферат: Два внешнеполитических кризиса эпохи Н. С. Хрущева

План реферата

1. Введение

2. В преддверии кризиса в Венгрии

3. Венгерское восстание 1956 г.

4. Карибский кризис 1962 г.

5. Заключение

6. Использованная литература

1. Введение

Международная ситуация, несмотря на начавшуюся хрущевскую «оттепель», оставалась достаточно сложной, недоверие между Востоком и Западом продолжало сохраняться, а временами даже усиливалось. Ослабление правящей партии - Венгерской партии трудящихся (ВПТ), - вызванное многолетними внутренними распрями, вело к ее полному развалу. Этот деструктивный процесс не остановил и такой шаг Центрального руководства ВПТ, как освобождение с поста первого секретаря Матьяша Ракоши, имя которого символизировало насаждение в Венгрии сталинской репрессивной модели партийной и политической жизни и который становился все более ненавистным для масс. Это и стало причиной Венгерского кризиса 1956 г., разрешенного грубыми силовыми методами при помощи прямого вооруженного вмешательства Советского Союза.

Карибский кризис 1962 г. явился моментом наивысшего обострения отношений между СССР и США. В октябрьские дни 1962 г. две крупнейшие в военном отношении державы как никогда близко подступили к краю ядерной пропасти - и смогли не только удержаться на этом краю, но и сделать несколько важных шагов в сторону от него.

Карибский кризис явился рубежным этапом в развитии советско-американских отношений. Он подвел черту под фатальным периодом «холодной войны», противоборства ведущих мировых держав и продемонстрировал невозможность решать острые проблемы через призму политики с «позиций силы».

2. В преддверии кризиса в Венгрии

С 1953 года среди актива ряда коммунистических и рабочих партий стало распространяться мнение о том, что необходимо критическое обобщение пройденного пути, вскрытие и исправление допущенных ошибок.

Инициатива исходила от самой авторитетной в те времена в мировом коммунистическом движении партии - Коммунистической партии Советского Союза. После смерти Сталина лидеры КПСС и Советского государства осуществили ряд мер, весьма ограниченных, но поразивших мир своей неожиданностью и необычностью для советской политики, устранив некоторые из наиболее вопиющих проявлений произвола и беззаконий в деятельности государственного аппарата и внеся известные коррективы в прежний, резко конфронтационный внешнеполитический курс.

Новые шаги КПСС оказали влияние как на Венгрию, так и на другие восточно-европейские страны. В июне 1953 г. в ходе консультаций с Венгерской партийно-правительственной делегацией, в которую входили М. Ракоши в качестве первого секретаря ЦК ВПТ и председателя Совета министров ВНР, И. Надь, заместитель председателя Совета министров и член Политбюро ВПТ, И. Доби, председатель Президиума ВНР, и Салаи, личный секретарь Ракоши, члены Президиума ЦК КПСС обратили внимание венгерских коллег на недопустимое положение, сложившееся в Венгрии, и на срочную необходимость решительных мер по исправлению допущенных ошибок.* Глубокое и сильное впечатление на Венгерскую партию труда произвел ХХ съезд КПСС и прозвучавшие на нем разоблачения и осуждение преступлений, получивших обозначение «культ личности И. В. Сталина». И как ни была ограничена и поверхностна критика советского прошлого в официальных документах КПСС, в Венгрии приобретали популярность, в первую очередь, такие явления советской жизни, которые очевидно расходились с практикой М. Ракоши, «лучшим учеником Сталина», и его группы.

«Весной 1956 г. большая часть членов партии и трудящихся страны, естественно, испытывали глубокое и справедливое чувство недовольства», - засвидетельствовал позднее Я. Кадар. * * Алексеев В. М. Венгрия-56. Прорыв цепи. М., 1996. С. 113.

В начале июня 1956 г. в Венгрию приехал, тогда еще секретарь ЦК, М. А. Суслов и провел ряд встреч с Ракоши и членами Политбюро. В его сообщениях из Будапешта говорилось о том, что, по признанию самого Ракоши, отдельная часть партийного актива, работников госаппарата и представителей интеллигенции, а также оппозиционеры внутри партии выступают против Политбюро и персонально против него. Ракоши, тогдашний руководитель ВПТ, опасался, что решение о снятии Фаркаша (венгерский аналог Берии) со всех постов может на Пленуме ЦК подтолкнуть требование об открытом суде над ним. Суслов поддержал в целом меры ЦК против Фаркаша, но рекомендовал не доводить дело до крайностей, которые могли причинить вред ВПТ и ее руководству. Он подчеркнул, что смена в руководстве партии, в частности, замена Ракоши, или раскол ЦК явились бы «таким подарком враждебным силам, лучше которого они не могут ждать».* * Мусатов В. Л. О Венгерских событиях: 35 лет спустя //Кентавр. 1992. N 1—2. С. 34.

В беседах с членами венгерского правительства Суслов затронул и такой непростой вопрос, как национальный состав руководства, в котором было много евреев, что вызывало резкую критику. Он, в частности, отмечал, что товарищи из числа лиц еврейского происхождения не могут не считаться с тем, что за последние годы в Венгрии выросли многочисленные молодые кадры коренной национальности, которым необходимо открыть дорогу к руководству. Иного положения, по мнению Суслова, венгерский народ не поймет.* * Мусатов В. Л. Указ. соч. С. 35.

Еще в 1953 г. М. Ракоши слышал аналогичные высказывания. «Будучи вызван в Москву, он очутился в руках Берии, который в неизменно зверской, сталинской манере объявил ему, что, хотя Венгрией правили короли самых разных национальностей, у нее до сих пор не было еврейского царя, и советское руководство такого теперь не допустит».* * Киссинджер Генри. Риторика и действительность //Родина. 1997. N 6. С. 80.

Матьяш Ракоши правил Венгрией с 40-х гг. Он был «правоверный сталинист». В 30-е гг. Сталин буквально выкупил его из будапештской тюрьмы в обмен на венгерские знамена, взятые в качестве трофея царскими войсками в 1849 г. Многие венгры имели все основания сожалеть о свершившейся сделке, когда Ракоши вернулся вместе с Красной Армией и установил такую систему репрессий, которая считалась суровой даже по сталинским стандартам.* *. Там же, с. 80.

В 1956 г. началась «эрозия командно-административной системы в Венгрии», установленной Ракоши. Его имя вызывало всеобщую ненависть. Посольство СССР докладывало, что недовольство охватывает не только интеллигенцию, но и трудящихся. 13 июля 1956 г. в Венгрию прибыл А. И. Микоян. Перед ним раскрыли неприглядную картину действительного положения. На вопрос Микояна, почему не предпринимают арестов в отношении враждебных элементов, даже Ракоши ответил, что аресты не помогут, «арестуем одних - появятся другие».* * Мусатов В. И. Указ. соч. С. 36.

Ознакомившись глубже с обстановкой, Микоян пришел к выводу: «В стране глубокий кризис, власть уплывает из рук венгерских товарищей, формируется параллельный центр из враждебных элементов, действующих активно и решительно, самоуверенно».* * Там же, с. 36.

В венгерском руководстве все упиралось в вопрос о Ракоши, о кризисе его системы власти. Тогда на совещании в узком составе Микоян спросил, не лучше ли в интересах партии в создавшихся условиях самому Ракоши подать в отставку, чтобы облегчить положение и нейтрализовать оппозицию.

Были обсуждены и кандидатуры на пост лидера партии. Микоян выступал за молодого А. Хегедюша, однако венгерские руководители сделали выбор в пользу Э. Гере. Именно здесь и скрывалась причина последующего конфликта, т. к. этот «московит» был верным продолжателем политики Ракоши.

Э. Гере оказался неспособным кардинально изменить политику партии. Возглавляемое им руководство предприняло лишь частичные изменения, ограничилось полумерами в решении острых проблем, поскольку недостаточно осознавало надвигавшуюся грозную опасность.

Гере был политиком выжидания, готовым лишь к незначительным уступкам. Серьезных перемен этот партийный деятель сталинско-ракошистской закалки не хотел, придерживаясь той позиции, что в конечном счете он всегда может рассчитывать на советскую военную поддержку. А. Хегедюш впоследствии отмечал: «Если бы после освобождения Ракоши со своего поста премьер-министром стал не я и первым секретарем не Э. Гере, а Имре Надь и Янош Кадар, то, по всей видимости, мы избежали бы Национального восстания 1956 года».* * Венгрия 1956 года. Очерки истории кризиса. М., 1993. С. 70—71.

3. Венгерское восстание 1956 г.

Борьба за перемены охватила всю страну, в нее втягивались печать, молодежные организации, студенты, Союз писателей. Большинство из участвовавших в дискуссиях становились отнюдь не на сторону правительства и партийного руководства. В лагере противников официальных властей находились, естественно, и те, кому были не по душе социалистические идеи и кто готов был идти дальше «исправления», «совершенствования» социализма, мечтая о замене общественного строя.

22 октября в Будапеште студенты Политехнического института приняли на собрании решение провести на следующий день демонстрацию в городе в знак поддержки выступлений польских рабочих, отстаивавших в те дни свои права. Студенты-политехники сформулировали собственные требования, которые поддержали и в других вузах венгерской столицы.

К 3-м часам дня 23 октября демонстрация молодежи численностью около 15 тыс. человек, т. е. почти все студенты столичных вузов, направились на правый берег Дуная к памятнику Юзефа Бема, польского генерала, участника революции и освободительной борьбы 1848—1849 гг. в Венгрии. Митинг состоялся на площади им.

Ю. Бема, где первым держал речь бывший военный министр и лидер национально-крестьянской партии известный писатель Петер Вереш. Раздавались призывы покончить со сталинскими методами правления и не допускать попыток реставрации ракошистской системы.

Именно на площади им. Бема в 17.00 были слышны призывы свалить памятник Сталину. Часть демонстрантов последовала этим призывам. Другие с криками «К парламенту», «Да здравствует Имре Надь!» направились на площадь им. Кошута. Покидая свой кабинет и отправляясь на заседание Политбюро, А. Хегедюш посмотрел из окна своего кабинета и увидел движущуюся «бесконечную массу людей». Демонстранты уже не ограничивались теми требованиями, которые были сформулированы в вузах. На первый план выдвигались такие лозунги: «Югославы, поляки! Мы - с вами!», «Советскую армию - домой, забирайте памятник Сталина с собой!»* * Венгрия 1956 года. С. 76.

Восставшие уже захватили несколько автобаз, ружейный завод, Международную телефонную станцию и развозили демонстрантов на грузовиках к различным объектам.

На площади им. Сталина в течение полутора часов с помощью тягачей и автогена огромную статую «отца всех народов» удалось свалить с пьедестала, после чего ее поволокли к зданию советского посольства и там оставили.

Э. Гере обратился к населению города по радио. Его выступление свидетельствовало о том, что лидер венгерских коммунистов не разобрался в событиях. Призывы разойтись сменялись угрозами, что, мол, в противном случае...

Эта речь лишь подлила масла в огонь. Демонстранты стали выкрикивать: «Долой Гере!», «Вон русских из страны!», «Да здравствует независимая, свободная и нейтральная Венгрия!». Поскольку восставшие полагали, что Э. Гере находится на радиостанции им. Кошута (в действительности же он выступал из своего кабинета), то решили окружить станцию и захватить его.*

Студенты хотели изложить Гере свои намерения и передать по радио требования, принятые на митинге.

Руководство радио отказалось выполнить пожелания делегированных. Тогда в окна полетели камни, а затем началась рукопашная схватка между защитниками здания и повстанцами, которая перешла в вооруженную борьбу.

Этот момент стал началом кровавой драмы октября-ноября 1956 г. в Венгрии.* * Кыров А. «Гром-444». Первая война между соцстранами //Родина. 1997. N 6. C. 74.

На заседании ЦР ВПТ решался вопрос об обращении к советским войскам с просьбой оказать помощь в наведении порядка. Он возник в форме предположения, поскольку участники заседания полагали, что вооруженное восстание еще не началось, но демонстрация уже переросла мирные рамки. Суть заключалась в том, чтобы, в случае необходимости, часть расположенных на территории Венгрии советских войск вошла в Будапешт. Об этом и доложил присутствовавшим членам центрального руководства Э. Гере. Однако советский посол Ю. В.

Андропов по телефону ему сообщил, что для этого нужно согласие всего ЦР ВПТ и венгерского правительства.

Предложение Э. Гере было принято единогласно, включая присутствовавшего И. Надя. «Он не сказал ни да, ни нет», - писал впоследствии А. Хегедюш.* * Венгрия 1956. С. 80—81.

В ночь на 24 октября 1956 г. венгерский премьер обратился к Советскому правительству со следующим посланием: «От имени Совета министров Венгерской Народной Республики прошу правительство Советского Союза прислать на помощь советские войска в Будапешт для ликвидации возникших в Будапеште беспорядков, для быстрого восстановления порядка и создания условий для мирного созидательного труда».* * Венгрия 1956 года. С. 80—81.

Эту просьбу Советское правительство срочно выполнило. В 2 ч ночи 24 октября оперативная группа особого корпуса прибыла в Будапешт и в здании Министерства обороны развернула командный пункт. В 2 ч 15 мин 315-й полк из Прикарпатского военного округа переходит границу. К 5 ч утра советские войска в Будапеште овладевают гостиницей «Астория», радиостанцией «Кошут», национальным музеем и прилегающими к ним кварталами, захватывают здания парламента, ЦР ВПТ, Госбанк, Главпочтамт, вокзал, берут под охрану военный госпиталь и посольство СССР; тяжелый танко-самоходный полк сосредоточивает усилия по овладению железнодорожной станцией «Клети» и объектом «Корвина». Свежие части, прибывая в Будапешт, практически с ходу вступают в боевые действия.* * Кыров А. Указ. соч. С. 75.

Тем временем на ночном заседании центральное руководство ВПТ предложило Президиуму ВНР назначить на пост председателя Совета министров Имре Надя, а первым заместителем - Андраша Хегедюша, что и было сделано без промедления.

Новое правительство Имре Надя объявило о введении чрезвычайного положения. Утром 24 октября газеты не вышли, предприятия не приступили к работе. Появилось объявление, что не будут работать школы и детские учреждения. Не открылись также магазины, рестораны, кафе и многие другие учреждения общественного пользования. В то же время с 8 ч. несколько раз передавалось обращение к населению, в котором говорилось: «Подлое вооруженное нападение контрреволюционных банд в течение прошедшей ночи создало чрезвычайное, тяжелое положение. Бандиты проникли на предприятия, в общественные здания, убили много жителей, солдат и бойцов органов госбезопасности.

Органы управления не ожидали, что будет нанесен кровавый удар в спину. Поэтому правительство обратилось за помощью к находящимся в Венгрии в соответствии с Варшавским Договором советским соединениям. Советские войска, выполняя просьбу правительства, принимают участие в наведении порядка. Правительство призывает население столицы вести себя спокойно, осудить кровавый дебош контрреволюционных банд и повсюду поддерживать венгерские и советские войска в наведении порядка. Ликвидация контрреволюционных банд является в настоящее время самым святым долгом всех честных венгерских трудящихся, народов, Родины. Для этой цели мы должны сосредоточить все свои усилия».*

Однако в столице, несмотря на огонь и мощь воинских формирований, повстанцы удерживали многие объекты.

Силы повстанцев росли: на их сторону перешел 8-й мехполк ВНА, строительные и зенитные части Будапешта, офицеры академии имени М. Зрини, курсанты военных училищ. Революционеры создали узел сопротивления «Корвин».

Пролилась кровь, появились убитые и раненые. В некоторых городах совершены «акты вандализма» над памятниками и могилами советских воинов, погибших в борьбе с фашизмом.

25 октября в Будапеште весь день шли ожесточенные бои. Партийные эмиссары Суслов и Микоян, прибывшие в Венгрию, на заседании Политбюро Венгерской партии труда под грохот артиллерийской канонады и гул бомбардировщиков рекомендовали сменить Гере на Кадара.* Во время заседания над головами членов Политбюро пронеслась пулеметная очередь, и пули, сбив штукатурку на стене, впились в нее. «Машинально, - вспоминает А. Хегедюш, - я посмотрел на Микояна. Тот глазом не моргнул. Затем через несколько минут Микоян встал и сказал: «Идем», - и гуськом все перешли в другое, более защищенное помещение».* * Кыров А. Указ. соч. С. 75.

В Венгрию направляются новые силы. В ночь на 28 октября 8-я мехармия получила боевой приказ на переход госграницы и сосредоточение в восточных областях Венгрии. Воинские соединения одно за другим переходили советско-венгерскую границу.

В стране бушевали страсти. В Тисакечке толпа устроила виселицу, чтобы повесить секретаря парторганизации. В это время восставшие значительными силами обороняли 100—120 кварталов в юго-восточной части Будапешта.

Защитники «Корвина» отклонили ультиматум о капитуляции. Атаки 33-й мехдивизии захлебывались.

29 октября большая часть венгерской армии перешла на сторону восставших. Конфликт перерастал в масштабную войну. И вдруг в 22 ч советские войска получили приказ о прекращении огня.

В 17 час 30 мин И. Надь потребовал немедленного вывода советских войск из Будапешта. Советская сторона начала отвод, однако, согласно приказу командования, он затягивался под предлогом ведения переговоров с революционными комитетами.* В тот же день И. Надь заявил, что, с согласия Президиума ВПТ, «в интересах дальнейшей демократизации страны ликвидируется однопартийная система, «устанавливается власть коалиционных партий 1945 г.». Имре Надь призвал «сохранять завоевания революции».* * Кыров А. Указ. соч. С. 76.

31 октября в печати появилась Декларация правительства Союза ССР об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими государствами от 30 октября 1956 г. В ней указывалось, что незыблемой основой внешних отношений СССР была и остается политика мирного сосуществования, дружбы и сотрудничества между всеми государствами. В декларации отмечалось, что взаимоотношения между социалистическими странами строятся «на принципах полного равноправия, уважения территориальной целостности, государственной независимости и суверенитета, невмешательства во внутренние дела друг друга. Это не только не исключает, но, напротив, предполагает братское сотрудничество и взаимопомощь стран социалистического содружества в экономической, политической и культурной областях».* * Венгрия 1956 года. С. 97.

31 октября войска завершили выход из Будапешта. Утром 1 ноября, убедившись в том, что части Советской Армии оставили Будапешт, контрреволюционные элементы перешли к открытому белому террору, истреблению коммунистов и других патриотических сил.

Корреспондент западногерманской газеты сообщал из Будапешта, что сотни венгерских патриотов были расстреляны, повешены, утоплены, причем подчеркивалось, что террористы уничтожили не только коммунистов, но и членов их семей, детей, женщин.

Хрущев, посовещавшись с представителями социалистических стран и получив согласие Президиума ЦК КПСС использовать войска для «помощи рабочему классу Венгрии», поручил Г. К. Жукову разработать войсковую карательную операцию. Генеральный штаб присвоил ей условное наименование «Вихрь». Командование операцией возлагалось на маршала И. С. Конева. Хрущев пригласил Конева, который тогда командовал войсками стран Варшавского Договора, к себе и спросил его: «Сколько потребуется времени, чтобы навести порядок в Венгрии и разгромить контрреволюционные силы?» Конев подумал и ответил: «Примерно трое суток».* Он сдержал свое обещание. Действительно, ему потребовалось три дня.

Ранним утром 4 ноября в эфире прозвучал сигнал «Гром-444». Военная армада (более 60 тыс. человек приступила к выполнению боевых задач. В 4 ч 50 мин три дивизии особого корпуса с приданными и поддерживающими частями начали штурм Будапешта. Восставшие были разгромлены.

Новое венгерское правительство, сформированное в Советском Союзе, возглавил Я. Кадар. Имре Надь был схвачен, отправлен в Бухарест и через два года казнен.

Венгрия продолжила свое развитие по социалистическому пути.

4. Карибский кризис 1962 г.

Предпосылки для возникновения Карибского кризиса 1962 г. возникли фактически с победы революции на Кубе в январе 1959 г., и связаны эти события с двумя важными факторами: началом социально-политических преобразований в стране, вызвавших отрицательную реакцию Соединенных Штатов, и курсом Советского правительства, направленным на всестороннюю поддержку Кубы.

В этих совершенно полярных подходах двух ведущих держав мира к событиям «на революционном острове» с самого начала наметились существенные противоречия, которые по мере углубления Кубинской революции затягивались в тугой узел и привели в конечном счете к острейшей конфронтации СССР и США осенью 1962 г.

Администрация США буквально с первых дней после победы революции заняла непримиримую позицию, приступив к разработке политики противодействия успешному ее развитию и углублению. Одной из главных задач для Вашингтона стала нейтрализация ее влияния на другие латиноамериканские страны.

По признанию бывшего американского президента Д. Эйзенхауэра, в его администрации были сторонники создания «антикастровских сил на территории самой Кубы», и те, кто считал, что «мы должны подвергнуть остров карантину, т. к. если кубинская экономика быстро придет в упадок, то сами кубинцы свергнут Фиделя Кастро».* * Горовцов Д. Е. Эволюция советско-американских отношений и Карибский кризис 1962 г. М., 1996. С. 97.

На первом этапе послереволюционного развития Кубы, особенно с января 1959 г. по март 1960 г., основную ставку в стремлении уничтожить революцию администрация США сделала на идеологические средства борьбы, террористические акты и разного рода диверсионные действия, имевшие своей целью посеять страх в стране, расстроить нормальный ритм развития ее экономики, создать обстановку всеобщего хаоса, вызвать недовольство народных масс и, в конечном счете, добиться свержения революционного строя. Хотя силовой вариант при этом не исключался, его было решено использовать в самый последний момент.

По мнению Ф. Кастро, когда Соединенные Штаты поняли, что «революция не отступит и не уступит их давлению, они начали ряд экономических действий одновременно с вербовкой наемников, которых специально готовили для осуществления актов саботажа и военных действий. По признанию Д. Эйзенхауэра, 17 марта 1960 г. им был отдан приказ ЦРУ начать подготовку кубинских эмигрантов для вторжения на территорию Кубы.* * Там же, с. 98.

Бои шли семьдесят два часа. В конечном счете десант был не только разгромлен, в плен попала значительная часть эмигрантов. Кубинцы захватили большое количество вооружения, на котором стояла американская марка. Ни у кого не было сомнений, что эта акция целиком поддержана американской администрацией.

В обеспечении высадки наемников, начавшейся 17 апреля, участвовало 11 американских самолетов Б-26 и 4 транспортных самолета. Недалеко от кубинских территориальных вод стояли военно-морские силы США, в том числе авианосец «Эссекс», готовые по первому приказу принять прямое участие в операции.

18 апреля 1961 г., на следующий день после начавшейся провокации, советское правительство опубликовало заявление, в котором подчеркивалось, что «нападение на Кубу является открытым вызовом всем свободолюбивым народам, опасной провокацией против всеобщего мира в районе Карибского моря. Не может быть никакого оправдания этому преступному вторжению».* * Горовцов Д. Е. Указ. соч. С. 105—106.

В посланиях председателя Совета министров СССР Н. С. Хрущева Президенту США Дж. Кеннеди 18 и 22 апреля 1961 г. также решительно осуждалось вмешательство США во внутренние дела Кубы. Советский Союз предупреждал, что он окажет кубинскому народу всю необходимую помощь в отражении этого нападения.

Самоотверженная борьба кубинского народа, поддержка, оказываемая ему Советским Союзом, - говорилось в заявлении, - привели к тому, что силы наемников, вторгшихся на Кубу, были разгромлены.*

В мае 1962 г. Н. С. Хрущев на одном из совещаний в Москве предложил разместить на Кубе советские ракеты с ядерными боеголовками. О том, как пришла в голову ему такая мысль, он сам откровенно и искренне рассказывал в одном из писем к Фиделю Кастро. Произошло это в Болгарии, судя по всему, в Варне. «Хрущев и тогдашний министр обороны СССР Р. Я. Малиновский прогуливались по берегу Черного моря. И вот Малиновский сказал Хрущеву, показывая в сторону моря, что на другой стороне, в Турции, находится американская ракетно-ядерная база. Пущенные с этой базы ракеты могут в течение шести-семи минут уничтожить крупнейшие центры Украины и России, расположенные на юге страны, включая Киев, Харьков, Чернигов, Краснодар, не говоря уже о Севастополе - важной военно-морской базе. Хрущев спросил тогда у Малиновского: почему Советский Союз не имеет права сделать то, что делает Америка? Почему нельзя, например, разместить наши ракеты на Кубе? Америка окружила СССР своими базами со всех сторон и держит его в клещах. Между тем советские ракеты и атомные бомбы расположены только на территории СССР. Получается двойное неравенство. Неравенство количества и сроков доставки». * * Бурлацкий Ф. М. Указ. соч. С. 230—231.

На совещании в Москве Хрущев в обстоятельном выступлении сказал, что если Фидель сочтет наше предложение неприемлемым, то мы окажем Кубе помощь любыми другими средствами, которые, впрочем, вряд ли остановят агрессора. Он сказал далее о своей абсолютной уверенности в том, что в отместку за поражение на Плайя-Хирон американцы предпримут вторжение на Кубу уже не с помощью наемников, а собственными вооруженными силами, подчеркнув, что: «На этот счет у нас есть достоверные данные. Мы, - продолжал он, - должны найти столь эффективное средство устрашения, которое удерживало бы американцев от этого рискованного шага, ибо наших выступлений в ООН в защиту Кубы уже явно недостаточно.

Надо дать им понять, что, напав на Кубу, они будут иметь дело не только с одной непокорной страной, но и с ядерной мощью Советского Союза. Надо максимально повысить плату за военную авантюру против Кубы, в какой-то мере уравнять угрозу Кубе угрозой самим Соединенным Штатам. Логика подсказывает, говорил Хрущев, что таким средством может быть только размещение наших ракет с ядерными боеголовками на территории Кубы.

Поскольку американцы уже окружили Советский Союз кольцом своих военных баз и ракетных установок различного назначения, мы должны заплатить им их же монетой, дать им попробовать собственное лекарство, чтобы на себе почувствовать, каково живется под прицелом ядерного оружия». Говоря об этом, Хрущев подчеркнул необходимость проведения этой операции в условиях строгой секретности, чтобы американцы не обнаружили ракет до того, как они будут приведены в полную боевую готовность.* Для Никиты Сергеевича важно было сделать так, чтобы «разговаривать с Америкой на равных».* «Конечно, - подчеркивал Хрущев, - необходимо избрать такой способ противодействия американской угрозе в

Он высказал уверенность, что прагматичные американцы не отважатся на безрассудный риск - точно так, как мы сейчас не можем ничего предпринять против нацеленных из Турции, Италии, ФРГ на Советский Союз американских ракет. Должны же здравомыслящие политики в США рассуждать так же, как сегодня рассуждаем мы, - заключил Хрущев».* * Там же, с. 69.

Было принято решение направить в Гавану советскую делегацию, в которую входили Ш. Р. Рашидов, маршал С.

С. Бирюков, будущий посол на Кубе А. Алексеев и ряд других советских военных и политических деятелей. Они должны были получить согласие на размещение ракет у кубинского руководства и узнать, удастся ли секретным образом разместить на маленьком острове ракетные установки и привести их в состояние боевой готовности.

Фидель Кастро и все руководство Кубы быстро согласилось с предложением советской стороны. «В свое время республиканское правительство Испании открыто пошло на то, чтобы принять военную помощь Советского Союза, а у Кубы было еще больше причин для этого».* * Бурлацкий Ф. М. Указ. соч. С. 68.

Что же касается возможности секретным образом разместить оружие, то советская комиссия, в которую входили авторитетные военные специалисты, пришла к положительному заключению. «Специалисты» сделали вывод о том, «что на Кубе можно легко и скрытно разместить ракеты, т. к. там... много пальмовых рощ».* Эта ошибка очень дорого обошлась Хрущеву. Хотя для каждого здравомыслящего политика или советника в Москве было очевидно, что скрыть приближение многих десятков советских кораблей, а тем более транспортировку и установку громоздких ракет на маленьком острове практически невозможно. Тем не менее Хрущев со свойственной ему увлеченностью и склонностью к риску начал эту операцию.

Перевозка личного состава и техники производилась морем на пассажирских и сухогрузных судах торгового флота из портов Балтийского, Черного и Баренцева морей. О пункте конечного назначения даже капитаны кораблей узнавали только в море. Все держалось в строжайшей тайне.

Перед тем как отойти от причала, капитан судна и командир полка получали большой запечатанный и прошитый суровыми нитками пакет. «Они вскроют его и увидят еще один, но поменьше, - рассказывает генерал армии, участник событий А. И. Грибков. - На нем будет надпись, указывающая, в какой точке Атлантического океана вскрыть второй пакет. Правда, вскрывать будут уже втроем. К ним присоединится работник особого отдела КГБ.

Вот тогда-то и узнают, что их путь от Гибралтара лежит на далекую Кубу».* * Грибков А. И. Указ. соч. С. 38.

От скрытости во многом зависел успех операции. «Так, боевая и специальная техника грузилась в трюмы и твиндеки, а автомобили, тракторы - на верхнюю палубу, чем создавалась видимость перевозки сельскохозяйственных машин. Ракетные катера, размещенные на палубе, обшивались досками, а чтобы их нельзя было сфотографировать инфракрасной аппаратурой, обивались еще и металлическими листами. Выход личного состава на палубу был ограничен, а при подходе к Багамским островам, когда начались облеты морских транспортов самолетами американских ВВС и сопровождение кораблями США, вообще запрещался. Люки твиндеков, где размещался личный состав, покрывались брезентовыми чехлами. Воздух в таких случаях подавался только по вентиляционным устройствам. Условия пребывания в твиндеках в то время были, можно сказать, адскими, температура воздуха достигала 50 град. Пища выдавалась два раза в сутки и только в темное время. На некоторых кораблях даже устанавливалась очередность посещения уборных».*

«Американская разведка узнала о проводимой операции только тогда, когда большая часть войск и техники уже была сосредоточена на территории Кубы».* * Там же.

С конца июля и до середины сентября Советский Союз направил на Кубу примерно 100 кораблей. По американским подсчетам, сюда было доставлено 42 ракетно-баллистических установки среднего радиуса действия; 12 ракетно-баллистических установок промежуточного типа, 42 бомбардировщика-истребителя типа ИЛ-28, 133 зенитные установки типа «земля-воздух»; ракеты других типов, вооруженные ракетами патрульные суда. Кроме того, на Кубу было перемещено примерно 40 тыс. советских солдат и офицеров.* * Бурлацкий Ф. М. Указ. соч. С. 235.

«Во вторник, 16 октября 1962 г., чуть позже девяти утра, - отмечал в своей книге Роберт Кеннеди, - мне позвонил президент Кеннеди и попросил приехать в Белый дом, сказав лишь, что у нас возникли серьезные проблемы.

Вскоре он сообщил мне, что самолет «У-2» буквально сейчас провел фоторазведку и что разведывательное управление убеждено: Россия размещает на Кубе ракеты и атомное оружие. Таково начало кубинского кризиса - конфронтации между двумя гигантскими ядерными державами, США и СССР, которая поставила мир перед пропастью ядерного уничтожения и гибелью человечества».* * Цит. по: Горовцов Д. Е. Указ. соч. С. 125.

22 октября в 19.00 по вашингтонскому времени президент Кеннеди зачитал по телевидению свое заявление, в котором сообщил о наличии советских ракет на Кубе. В заявлении президент подчеркнул, что «целью размещения этих ракет было не что иное, как обеспечение возможности ядерного удара против Западного полушария». Далее президент дал характеристику тем ракетам, которые были размещены на Кубе, сказав, что каждая из них способна разрушить Вашингтон, Панамский канал, мыс Канаверел или любой другой город, будь то в Юго-Восточной части США, Центральной Америке или в Карибском бассейне. Здесь же он сослался на советское заявление от 11 сентября 1962 г. и процитировал ту его часть, где говорилось о том, что «вооружение и военное оборудование, направляющиеся на Кубу, носят исключительно оборонительный характер и что Советский Союз имеет такие мощные ракеты, способные нести ядерные боеголовки, что нет необходимости размещать их вдали от границ СССР».* В конце Кеннеди добавил, что эти заявления оказались ложными.

В своем обращении президент потребовал от СССР вывода ракет и объявил военную блокаду Кубы (поскольку же, фактически, это означало объявление войны, он назвал блокаду карантином). В письме на имя президента США от 23 октября 1962 г. председатель Совета министров СССР Н. С. Хрущев отметил, что оружие, находящееся на Кубе, независимо от того, к какому классу оно относится, предназначено для целей обороны, «чтобы обезопасить Кубинскую Республику от нападения агрессора». Заявление президента США от 22 октября было охарактеризовано как неприкрытое вмешательство во внутренние дела Кубы, СССР и других государств.

Была выражена надежда, что американское правительство проявит благоразумие и откажется от необдуманных действий, которые могут привести к самым катастрофическим последствиям для всего мира.* * Там же, с. 133.

Помимо объявления блокады, США 22—23 октября 1962 г. сконцентрировали в районе Карибского моря крупные соединения военно-морского флота (183 единицы), военно-воздушных сил, парашютистов и морскую пехоту. В боевую готовность были приведены американские войска в Западной Европе. В воздух были подняты бомбардировщики стратегической авиации - 150 % от их общего числа). Подводные ядерные лодки «Полярис» заняли оперативные позиции, угрожая социалистическим странам.

Со стороны Советского Союза были предприняты аналогичные действия: приведены в полную боевую готовность ВС СССР и войска стран - участниц Варшавского Договора.

Вас беспокоит Куба. Вы говорите, что она находится на расстоянии от берегов Соединенных Штатов в 90 милях по морю, а ведь Турция рядом с нами, наши часовые прохаживаются, один на другого поглядывают. Вы что же, считаете, можете требовать безопасности для своей страны и удаления того оружия, которое Вы называете наступательным, а за нами этого права не признаете? Вы ведь расположили ракеты разрушительного оружия, которое Вы называете наступательным, буквально под боком у нас. Как же согласуется тогда признание наших равных в военном отношении возможностей с подобными неравными отношениями между нашими великими государствами? Это никак невозможно согласовать».* * Цит. по: Бурлацкий Ф. М. Указ. соч. С. 243.

В этом послании еще не содержалось конкретных шагов и не было намечено путей выхода из сложившейся ситуации, хотя и выражалось согласие на принятие мер «для развязывания кризисного узла». Вместе с тем в письме содержался намек на возможный вариант выхода из кризисной ситуации. Н. С. Хрущев подчеркнул, что в случае, «если были бы даны заверения президента и правительства Соединенных Штатов, что США не будут участвовать в нападении на Кубу и будут удерживать от подобных действий других», если президент отзовет свой флот - это сразу все изменит.* * Горовцов Д. Е. Указ. Соч. С. 137.

26 октября 1962 г. Карибский кризис достиг своего апогея. В Вашингтон поступили сообщения, что танкер «Грозный» двинулся в сторону блокадной линии. А в субботу, 27 октября, над островом был сбит американский разведывательный самолет У-2. Его пилот Андерсон погиб. Обстановка в США накалилась до предела: тот день американцы называют «черной субботой». «Президент, - пишет А. Алексеев, - подвергавшийся сильному нажиму «ястребов», требовавших немедленного возмездия, расценил это событие как решимость СССР не отступать перед угрозами, даже с риском начала ядерной войны. Если до этого он придерживался арсенала традиционных военно-политических средств, то теперь понял, что только дипломатия, только равноправные переговоры и компромиссы могут стать эффективными средствами разрешения кризиса».* * Алексеев А. Указ. соч. С. 74.

Сложившаяся ситуация подтолкнула президента США к решению искать любые средства для политического урегулирования кризиса. Почувствовав, что США находятся в преддверии войны, он поручил своему брату Роберту срочно встретиться с советским послом в Вашингтоне А. Ф. Добрыниным. В обмен на вывод советских ракет Дж. Кеннеди принимал на себя джентльменское обязательство не только не нападать на Кубу, но и удерживать своих союзников от этого шага.

В ночь на 28 октября Советское правительство без консультации с Фиделем Кастро решило принять условия Кеннеди. Последнее письмо Н. С. Хрущева Дж. Кеннеди было передано открытым текстом по московскому радио.

«Позднее, - вспоминает Алексеев, - во время визита Ф. Кастро в СССР в мае 1963 г., Хрущев рассказывал, что такая поспешность была вызвана полученными из США достоверными данными о принятом американским военным командованием решении начать 29 или 30 октября бомбардировку советских ракетных установок и кубинских военных объектов с последующим вторжением на остров. Хрущев сказал, что ночь на 28 октября все члены Президиума ЦК КПСС провели в Кремле, готовя последнее письмо американскому президенту. По его словам, текст послания начал передаваться по радио, когда его конец еще не был отредактирован. Поэтому, говорил Хрущев, у советского руководства не оставалось времени, чтобы согласовать свое решение с Гаваной: мир висел на волоске».* * Алексеев. Указ. соч. С. 75.

В послании было сказано: «Чтобы скорее завершить опасный для дела мира конфликт, чтобы дать уверенность всем народам, жаждущим мира, чтобы успокоить народ Америки, который, я уверен, так же хочет мира, как этого хотят народы Советского Союза, наше правительство в дополнение к уже ранее данным указаниям о прекращении дальнейших работ на строительных площадках под размещение оружия отдало новое распоряжение о демонтаже оружия, которое Вы называете наступательным, упаковке его и возвращении в Советский Союз».*

Так разрешился международный кризис, грозивший перерасти в ужасную катастрофу для всего человечества.

5. Заключение

Начавшемуся в Венгрии процессу пересмотра догматических концепций сталинского «социализма», позитивным реформаторским начинаниям периода 1953—1955 гг. не суждено было воплотиться в жизнь, ибо в марте 1955 года произошел очередной поворот политического курса: ракошистская партийно-государственная реакция временно восторжествовала. Этот поворот имел самые тяжелые последствия для всего общественно- политического развития партии и страны. Он, хотя и ненадолго, вновь укрепил диктаторские позиции М. Ракоши, способствовал опасному накоплению и обострению противоречий, привел к расколу в партии, вызвал широкий рост недовольства и недоверия к политике ее руководства. В конечном итоге все это вылилось в народное восстание, со всеми его ужасами: истреблением коммунистов, убийствами мирных жителей и расстрелами восставших. События вышли из-под контроля руководства Венгрии. Власть уходила из рук Коммунистической партии, и страна выпадала из социалистического лагеря. Этого Советский Союз допустить не мог. Вооруженной рукой сопротивление венгров было сломлено. Страна вновь попала в клещи СССР и других «братских» стран.

Примечательны слова югославского руководителя И. Б. Тито по поводу венгерских событий: «Все это чрезвычайно странно. Дела развиваются, как во время войны, впрочем, это и есть война, и обстановка все больше усугубляется: «первая и могущественнейшая страна социализма» затевает поход против «братской страны», одного из членов своего лагеря. Подобного в истории социализма еще не бывало!»* * Алексеев А. Указ соч. С. 75.

Карибский кризис 1962 г. явился пробой сил СССР и США и был вызван политикой «холодной войны», главная черта которой - противостояние двух общественно-экономических и политических систем, бескомпромиссность в действиях великих держав. Кубинская революция 1959 г. послужила причиной резкого ухудшения отношений между СССР и США, обострив их до опасного предела осенью 1962 г. Антикубинская политика США, проводившаяся после победы революции, была направлена на восстановление статус-кво в Западном полушарии и подтолкнула Ф. Кастро к началу социально-экономических преобразований и тесного сотрудничества с Советским Союзом.

Основная доля ответственности за возникновение Карибского кризиса лежит на Соединенных Штатах Америки, т. к. политика по наращиванию ракетно-ядерного потенциала, окружение Советского Союза кольцом военных баз создавали угрозу безопасности СССР и требовали от него принятия адекватных мер, имевших целью нейтрализовать усиливавшуюся мощь США.

С международно-правовой точки зрения действия правительства Советского Союза и Кубы, договорившихся о размещении советских ядерных ракет на острове, носили правомерный характер. Но методы, использованные советским руководством по размещению ракет, были ошибочны и, безусловно, способствовали возникновению кризисной ситуации.

Карибский кризис 1962 г., являясь результатом «холодной войны» и политики с «позиции силы», продемонстрировал тот факт, что решение спорных вопросов международных проблем лежит в плоскости поиска компромиссов и взаимных уступок, а не эскалации напряженности.

Карибский кризис отчетливо выявил, что только путем переговоров на самых разных уровнях возможно снять стоящие проблемы.

6. Использованная литература

1. Алексеев В. М. Венгрия-56. Прорыв цепи. М., 1996.

2. Мусатов В. Л. О венгерских событиях: 35 лет спустя //Кентавр. 1992. N 1—2.

3. Киссинджер Г. Риторика и действительность //Родина. 1997. N 6.

4. Бурлацкий Ф. М. Вожди и советники. О Хрущеве, Андропове и не только о них... М., 1990.

5. Венгрия 1956 года. Очерки истории кризиса. М., 1993.

6. Кыров А. «Гром-444». Первая война между соцстранами //Родина. 1997. N 6.

7. Горовцев Д. Е. Эволюция советско-американских отношений и Карибский кризис 1962 года. М., 1996.

8. Алексеев А. Карибский кризис. Как это было //Никита Сергеевич Хрущев. Материалы к биографии. М., 1989.

 9. Грибков А. И. Карибский кризис //Военно-исторический журнал. 1992. N 11.