Драма после освобождения

Скачать реферат: Драма после освобождения

План реферата

Введение: либерализм как идейное общественно-политическое течение

1. Развитие русской либеральной мысли (от Ивана Грозного до Александра II)

2. Александр II и его либеральное окружение

3. Создание тайных обществ. Каракозов стреляет в царя. Движение нигилистов. «Народная расправа» С. Нечаева

4. «Хождение в народ». Три течения в народничестве (Бакунин, Лавров, Ткачев)

5. Народники и громкие политические процессы («50-ти», «193-х»)

6. Изменение революционной тактики. И вновь неудача

7. Начало террора. Разделение революционной партии землевольцев: «Черный передел» и «Народная воля»

8. «Охота» за царем

9. Активизация либерального движения. Реформы как либеральная альтернатива революции и реакции

10. «Красный террор» и новые решительные шаги власти. Проект с наработками Конституции

Заключение. Драма после освобождения

Список литературы

Введение: Либерализм как идейное общественно-политическое течение

В период правления Александра II Россия сделала самые решительные шаги в сторону европейского типа развития страны. Это было время становления российского либерализма.

Либерализм как идейное и общественно-политическое течение возник в XVII-XVIII вв. Он провозглашал принцип гражданских, политических и экономических свобод. Истоки либерализма следует искать в концепциях Дж. Локка, физиократов А. Смита, Ш. Монтескье. Их либеральная мысль была направлена против абсолютизма и феодальной регламентации. Первое свое воплощение идеи либерализма получили в Конституции США (1787) и Декларации прав человека и гражданина (1789) во Франции.

1. Развитие Русской либеральной мысли (от Ивана Грозного до Александра II)

Основные направления либеральной мысли в России сложились в XIX в.: это такие положения, как «гражданское общество», «права и свободы личности», «правовое государство», «демократические политические институты», «свобода частного предпринимательства и торговли».

Современный либерализм исходит из того, что механизм свободного рынка создает наиболее благоприятные предпосылки для эффективной законодательной деятельности, регулирования социальных и экономических процессов. Для русского либерализма уже в XIX в. было характерно сближение идей с идеями консерваторов (но не реакционеров!) и социал-демократов. Но к этому русская либеральная мысль пришла не сразу.

В XVI в. среди просвещенных людей России было понимание того, что страна может иметь иной цивилизационный путь развития. Единичные, очень робкие попытки просвещенных одиночек ограничить власть царя стали проявлением первого, невероятно ограниченного, но все-таки русского средневекового либерализма.

Попытки смягчить деспотический режим сделает Борис Годунов. Испытывающий определенные комплексы властной неполноценности, и потому ищущий признания не только в широких слоях российского общества, но и за рубежом, Годунов обратится к действовавшим в то время нормам Судебника 1550 г. и попытается нанести удар по коррупции, которая охватила еще только формирующийся государственный аппарат.

Вполне либеральными можно считать действия Лжедмитрия (он был повсеместно поддержан широкими массами народа): он разрешил свободный выезд за границу русским людям, объявил о свободе конфессий в стране, смягчил положение крестьян и холопов. В намерения Лжедмитрия входил также созыв выборных представителей от уездного дворянства с изложением насущных нужд. При Лжедмитрии прекратились тяжкие репрессии. Это была линия на преодоление деспотизма и насилия в государстве. Это была несказанная возможность для России уже в начале XVIII в. пойти иным путем развития - с большими свободами, терпимостью, даже с демократизмом власти. Однако российская действительность опрокинула намечавшиеся изменения: Лжедмитрий был свергнут боярско-дворянско-дьяческими кругами.

В определенной мере либералом своего времени (XVII в.) можно считать главу Посольского приказа В. В.

В сфере международных отношений наметились контуры участия России в большой европейской политике. А главным начинанием был сдвиг в области гражданского миропонимания. Главным лозунгом правления Софьи стали слова «закон» и «порядок».

Эти слова стали своеобразным политическим стержнем, вокруг которого вращалась вся законодательная практика власти. Указы 1685-1686 гг. были направлены на то, чтобы установить новые порядки в судах, улучшить процесс судопроизводства и ускорить процедуру рассмотрения дел; началась борьба с коррупцией.

По свидетельству современников, В. В. Голицыну были близки идеи освобождения крестьян; по этому поводу просвещенный канцлер консультировался с иностранцами относительно невыгод крепостного состояния крестьян.

Реформаторский дух в верхах общества набирал силу; однако из практики правительства Софьи - Голицына Петр возьмет лишь экономические, внешнеполитические и культурные аспекты: сфера социальных отношений и политических перемен оказались вне его интересов.

Самые просвещенные и способные люди, которых Петр вывел на государственную арену, совершенно не принимали петровского абсолютизма и средневекового деспотизма царя.

Новая политическая альтернатива возникла в 1730 г., когда представители Верховного тайного совета потребовали от Анны Иоанновны значительного ограничения царской власти (Анна Иоанновна была приглашена на царский трон). Предъявленные Анне Иоанновне «кондиции» «верховников» были единственным (до начала ХХ в.) радикальным конституционным проектом. Радикальность проекта объяснялась тем, что он вышел из кругов, не связанных с монаршим одобрением или с монаршей инициативой. Во главе с Д. М.

Голицыным (сторонником царевича Алексея; чудом уцелел) «верховники» поставили вопрос о будущем политическом переустройстве страны. Они выдвинули программу, направленную против петровского единовластия, произвола, деспотизма, права решать единолично внешне- и внутриполитические судьбы страны, казнить и миловать своих подданных, против всеобщего рабско-холопьего порядка в стране.

Оговорка в «кондициях» о запрещении лишать дворянство собственности, чести и жизни «без суда» указывала на то, что политическая реформа «верховников» апеллировала к порядку и закону, ограничивающему власть монарха.

В проекте А. М. Черкасского речь шла о поисках «безопасного правления государственной формы».

Реакционное дворянство помогло Анне Иоанновне напрочь стереть все конституционные следы 1730 г.

И все же русская общественная мысль, разбуженная «кондициями» «верховников», более никогда не расстанется с набором цивилизационных ценностей, выходящих за интересы правящей верхушки. Эти либеральные идеи стали достоянием России. Последовавшие далее конституционные проекты XVIII в. позволяют ощутить пусть очень медленную, но все же эволюцию либеральной мысли в России.

Конституционный проект П. И. Шувалова (1754) включал размышления о благополучии «народа, положенного в подушный оклад», о «вспоможении» ему и облегчении его доли, о защите «поселян» и «обитателей» от грабительств и «протчих притеснений» и о «приведении в достойное состояние людей к правлению губерний, провинций и городов, а через то довольное число иметь способных к главному правительству без принуждения их к тому».

Для практики кратковременного правления Петра III характерен ряд проведенных им либеральных мер: был подготовлен манифест об уничтожении Тайной канцелярии, проведена широкая политическая амнистия, разработан закон об ограничении крепостного труда, последовал запрет на притеснение раскольников - провозглашалась веротерпимость, началась подготовка секуляризации церковных земель; Петр III мечтал о развитии городского сословия в западном духе.

Конституционный проект графа Н. И. Панина (1762) отразил стремление просвещенной части русского общества, знакомого с зарубежным опытом, поставить заслон на пути деспотизма, безудержного фаворитизма и господства элитных кланов, попирающих российские законы. Основной идеей проекта стало ограничение царской власти за счет возрастания роли Сената и создания Императорского совета.

Но Екатерина II откажется от предложенного Паниным проекта. Сама императрица в «Наказе» Уложенной комиссии (1767), тем не менее, декларирует некоторые либеральные идеи в качестве политических посылов: «добро», честность, необходимость видеть граждан России «охраняемых законами» и равенство этих граждан перед законами, запрещение «богатым удручать меньшее их стяжание имеющих». Она писала в своем «Наказе» о том, что «вольность есть право все то делать, что законы дозволяют». В документах, которые шли на ее имя, она запретила подписываться словом «раб» или «холоп».

Наиболее интересным конституционным проектом века (1799) была записка А. А. Безбородько, ставшая ценным достоянием русской правящей элиты. В своем проекте Безбородько развил мысль, которая имела место также в проектах Шувалова, Паниных и в «Наказе» Екатерины II: беспредельная власть дана монарху «не для того чтобы управлять делами по прихотям, но чтобы «держать в почтении и исполнении законы предков своих и самим им установленные». Безбородько указывал на необходимость запрещения продажи деревень без земли (поскольку в такой продаже явно усматривается «невольничество»); он приветствовал практику отпуска крестьян на волю с тем, чтобы они, «вне мнимого равенства, порожденного развратом» Французской революции, сами продвигались от «меньшего» к «большему». Буржуазный принцип свободы и самоутверждения личности здесь определенно превалирует над революционными утопиями.

Автор записки снова возвращается к идее учреждения в стране полномочного правительственного Сената, который мог бы стать «Верховным в России правительством» и который взял бы на себя исполнительные функции не только в центре, но и через своих представителей в губерниях. В проекте не указан четкий принцип разделения властей, однако он предугадывается в описании взаимодействия Сената с судебными и контролирующими органами. И главное, на что обращаешь внимание: в записке А. А. Безбородько впервые в России звучат слова о «человеке и гражданине» страны, который должен находиться под охраной законов.

Проект остался теневым, альтернативным, но его значение состоит в том, что он (вместе с другими конституционными тенденциями) подготовил настоящий взрыв конституционных идей в XIX в.

Вдохновителем и инициатором развития российской конституционной мысли в первой четверти XIX в. стал император Александр I. «Мне думалось, что если когда-либо придет и мой черед царствовать, то вместо добровольного изгнания себя, я сделаю несравненно лучше, посвятив себя задаче даровать стране свободу и тем не допустить ея сделаться в будущем игрушкою в руках каких-либо безумцев. Это заставило меня передумать о многом, и мне кажется, что это было бы лучшим образцом революции, так как она была бы произведена законною властью, которая перестала существовать, как только конституция была бы закончена, и нация избрала бы своих представителей»,* - писал Александр I в одном из своих писем Лагарпу, известному европейскому гуманисту, а также своему воспитателю и другу, в 1797 г. Это высказывание Александра I можно считать конституционным проектом будущего императора.

К реформаторской деятельности были привлечены такие замечательные люди своего времени, как М. М.

Сперанский, А. Р. Воронцов, Н. Н. Новосильцев. Каждым из них был подготовлен свой конституционный проект.

В своем знаменитом «Введении к Уложению государственных законов» М. М. Сперанский развернуто представил свои взгляды на преобразование России. Он (Сперанский) впервые в России четко сформулировал необходимость внедрения в политическую систему принципа разделения властей при опоре на традиции народного представительства: «Три силы движут и управляют государством: сила законодательная, исполнительная и судная. Начало и источник сих сил в народе:»* * М. М. Сперанский. Проекты и записки. М., Л., 1961. С. 153-154.

Смыслом намечаемых преобразований являлись введение в государственную жизнь страны гражданских и политических прав, прежде всего права частной собственности, выборного начала, некоторого ограничения самодержавной власти царя. Квинтэссенцией проекта Сперанского стала идея привлечения к участию в законодательстве, суде и управлении народных представителей на различных уровнях. Сперанский поставил в своем проекте коренные и социально-политические вопросы и сам же ответил на них: «Всем ли вообще подданным российским должны принадлежать равно права политические? Нет сомнения, что люди, имеющие собственность, все без различия должны быть допускаемы к участию в правах политических». А далее было так: все три конституционных проекта надолго залегли в бумагах Александра I.

Интересный проект конституции разработан Никитой Муравьевым. Он провозглашал следующие положения: «Нельзя допустить основанием правительства произвол одного человека, невозможно согласиться, чтобы все права находились на одной стороне, а все обязанности на другой. ...Все русские равны перед законом.

...Крепостное состояние и рабство отменяются». Более радикально решал Н. Муравьев вопрос о Народном вече, состоявшем из двух палат и облеченном «всею законодательною властию». На первый план в Конституции Муравьева выдвигались общедемократические свободы: право закона, неприкосновенность собственности, принцип разделения властей.

Определившаяся в российском политическом движении радикальная тенденция стала (начиная с этого времени - с радикальной программы П. И. Пестеля и восстания декабристов) четким регулятором последующего развития русской конституционной мысли.

Благие намерения по решению крестьянского и политического вопросов имел Николай I. Лично свободными были объявлены крестьяне Молдавии и Валахии. Была проведена реформа государственной деревни, в результате которой государственные крестьяне получили юридические права. Было улучшено управление. Однако о серьезных изменениях (об улучшении положения, например, в жизни крестьян) говорить было рано.

Вышло Полное собрание законов Российской империи (46 томов в 1830 г.). С. С. Уваров разработал теорию «официальной народности», согласно которой в области образования Россию следовало оторвать от Европы, от европейской мысли.

Российская интеллигенция была возмущена. В самом деле, мир менялся, и только Россия стремилась закрепить и упрочить то, что было. Консервативно-охранительное направление стремилось не допустить дальнейших изменений в сторону западных либеральных идей и утверждало, что крепостное право благотворно для крестьян, поскольку помещик для них - отец родной.

Однако несмотря на сильное крыло консервативной государственной бюрократии, в русском обществе 30-х, а особенно 40-х гг. оформляется и усиливается либеральное направление с ориентацией на западные образцы.

Либералы мечтают о правовом государстве и гражданском праве для всех, о конституции, утверждающей разделение властей и контроль общества за властью. Они мыслят о России с конституционной монархией; они рассчитывают на мирные средства достижения заявленных целей.

В период правления Николая I политических преобразований в государственном строе России не произошло, но сложился круг прогрессивно мыслящих людей, объединенных идеями реформирования страны. Сформировалась либеральная бюрократия, очагами ее формирования были министерства, имевшие самые тесные связи с либеральными общественными деятелями, литераторами, учеными.

2. Александр II и его либеральное окружение

Российское общество привыкло ждать перемен к лучшему от вступления на престол каждого нового императора.

В этом смысле уже самое начало правления Александра II было принято с большим оптимизмом, тем более что ряд мер, предпринятых им в 1856-1859 гг., - снятие «железного занавеса», ослабление цензуры, освобождение крестьян от недоимок и на три года от рекрутских наборов, возвращение политзаключенных из Сибири, а также знаменитая «Московская речь» императора (о необходимости освобождения крестьян) - принесли царю большую популярность во всех слоях русского общества.

Вокруг Александра II складывается сильное окружение талантливых реформаторов. Воодушевленные идеями либеральных реформ, - Н. А. Милютин, брат царя Константин Николаевич, Ю. Ф. Самарин, Я. И. Ростовцев, - активно склоняли царя к коренному реформированию России. Перемен требовали многие стороны российской действительности, но наиболее остро стояли вопросы об освобождении крестьян и принятии страной конституции. Либерально настроенный Александр II взялся за реализацию двух важнейших проектов. В 1861 г.

было отменено крепостное право, и крестьяне получили, наконец, свободу. Крепостное право, служившее прежде помехой во всех начинаниях, связанных со строительством в России гражданского общества, пало.

Крестьянская реформа 1861 г. многими представителями образованного либерального общества виделась как основа для будущих, более радикальных реформ, еще одним крупным шагом к конституции. Последовательная реализация двух проектов - освобождение крестьян, принятие конституции - позволила бы изменить весь облик страны, совершить настоящий прорыв в ее политическом и социально-экономическом развитии. Но введение в стране конституции, которая содействовала бы демократизации российского общества, оказалось делом куда более сложным, чем предполагалось. Да и сама крестьянская реформа была проведена не так, как первоначально задумывалась. Ее результатами остались недовольны либералы; она (реформа) не нравилась ярым крепостникам.

Крестьяне начинали понимать, что обмануты, а радикалы из интеллигенции назвали реформу «несправедливой» и «грабительской». В самом деле, сокращение крестьянских наделов, громадные выкупы, финансовая зависимость от помещика и тиски общины не делали освобожденного крестьянина счастливее. А вот крестьянские волнения ясно указывали: народ недоволен.

В Петербурге было создано культурно-просветительское оппозиционное общество «Земля и воля». Крайние радикалы призывали Россию к топору, к кровавой резне и бунту.

Слова М. М. Сперанского о том, что в России есть только «два состояния: рабы государевы и рабы помещичьи» и что «первые называются свободными только по отношению ко вторым», а «действительно же свободных людей нет, кроме нищих и философов», отражали истинное положение, в котором многие столетия пребывало российское общество. Это не могло не сказаться на его ментальности, как и на отношении к реформам тех людей, которым все время приходилось по капле выдавливать из себя раба.

Уже в апреле 1861 г. Александр II отправил в отставку лидеров реформаторского направления С. С. Ланского и Н.

А. Милютина. Великие реформы, между тем, продолжались, и их логика, несмотря ни на что, требовала введения конституции. В обществе широко распространилось мнение о необходимости «увенчать здание» реформ представительным правлением.

Александр II был сторонником концепции православного «государства правды»; она была воспринята им в годы юности под влиянием Жуковского и Сперанского, а также личного примера своего отца, Николая I. Конституция западного образца представлялась Александру II чуждой русским традициям, а лично для него - как бы разжалованием из самодержавных монархов в конституционные, т. е. «понижением».

Царь хорошо понимал и то, что, в сущности, конституция в России нужна очень немногим. Крестьяне о ней не думали, поскольку не знали, что это такое. Революционно настроенная интеллигенция хотя и была врагом самодержавия, отдельной, первоочередной задачи уничтожения деспотизма и завоевания политической свободы не ставила; например, народники ошибочно полагали, что установление конституционных порядков было выгодно не народу, а только буржуазии. Революционеры стремились к социальной республике (некоторые - к анархии) и никогда не рассматривали конституцию как свою цель. О конституции мечтала либеральная интеллигенция, реформаторское либеральное окружение царя и, может быть, очень немногие из образованного (очень сомневающегося) российского общества.

Решительно выступая против превращения самодержавия в европейскую конституционную монархию, Александр II в то же время не был принципиальным противником представительства вообще. В 60-е гг. он всерьез думал о создании законовещательного органа «в русском духе». Но, наблюдая, как в обществе идет разрушительное для самодержавия распространение идей материализма и социализма, он действовал как самодержец. Осенью 1861 г. были подавлены студенческие волнения в Петербурге; летом 1862 г. были арестованы лидеры радикалов Н. Г.Чернышевский и Н. А. Серно-Соловьевич.

Большое влияние на формирование общественного климата в стране оказали польское восстание 1863 г. и его отзвуки на смежных российских территориях. После подавления восстания в Польше историческая и цивилизационная логика российской жизни вновь поставила политические преобразования в первую строку повестки дня. Появились документы министра внутренних дел П. А. Валуева Александру II о проекте реформы Государственного совета. Смысл реформы заключался в «оказании доверия к... народу.., признании его способным оправдать это доверие, даровании ему возможности доказать, что он его достоин». «Необходимо, - считал Валуев, - сделать Россию более привлекательной, чем Польша, в политическом отношении, получить политическое первенство перед крамольною Польшей». Он полагал, что следует сделать «шаг вперед перед Польшей» на пути «развития государственных учреждений».

Валуев призывал, как это было установлено в Европе, предоставить разным сословиям «долю участия в делах законодательства». В этом он видел закономерное явление, «признак политического совершеннолетия». По мнению министра, такой шаг мог бы выбить козырь из рук «революционных агитаторов». Из проекта было видно, что Валуев в полной мере учел фактор радикально-экстремистского движения: отсюда его сдержанность и ограниченность предложений, которые, по существу, являлись отступлением от прогрессивных проектов 1825 г.; вместе с тем своими предложениями Валуев стремился упредить радикалов в их политических требованиях.

Александр II долго думал над проектом, но посчитал его преждевременным и ответил отказом. В 1865 г., когда московское дворянство составило умеренный адрес, убеждая царя «доверить государственное здание созванием общего собрания выборных людей от земли Русской для обсуждения нужд, общих всему государству», он также ответит отказом. Несколько месяцев позднее в разговоре со звенигородским предводителем дворянства Голохвастовым, который очень энергично отстаивал этот адрес, царь объяснит причину своего отказа, сказав буквально следующее: «Что значила эта выходка? Чего вы хотели? Конституционного образа правления?» Получив утвердительный ответ, Александр II продолжил: «И теперь вы, конечно, уверены, что я из мелочного тщеславия не хочу поступиться своими правами! Я даю тебе слово, что сейчас, на этом столе, я готов подписать какую угодно конституцию, если бы я был убежден, что это полезно для России. Но я знаю, что сделай я это сегодня, и завтра Россия распадется на куски. А ведь этого и вы не хотите».* * Три века. Т. 6. С. 108. О том же царь говорил Валуеву П. А.: Валуев П. А. Дневник. Т. 1. М., 1961. С. 181.

3. Создание тайных обществ. Каракозов стреляет в царя. Движение нигилистов. «Народная расправа» С. Нечаева

«НАРОДНАЯ РАСПРАВА» С. НЕЧАЕВА И все же Россия постепенно двигалась к форме представительного правления, но не все были готовы терпеливо ждать перемен к лучшему. Уже после ареста Н. Г. Чернышевского наиболее радикально настроенные представители разночинской интеллигенции организовали заговор. Не дождавшись предсказанного крестьянского восстания, Н. А. Ишутин и И. А. Худяков создали тайное общество с целью подготовки революции; внутри общества была сформирована сверхтайная организация «Ад» для контроля за революционерами и террористической борьбы с властями.

В апреле 1866 г. вышедший из «Ада» Дмитрий Каракозов выстрелил (у решетки Летнего сада в Петербурге) в царя. Каракозов промахнулся, однако покушение испугало Александра II.

В результате последовавшей реакции к власти пришли сторонники жесткого курса. Д. Каракозов был повешен, журнал «Современник» как орган наиболее прогрессивной и свободной печати - закрыт. Огромную власть получил шеф III Отделения П. А. Шувалов.

Выстрел Каракозова обнажил новый расклад общественных сил. На смену просвещенным, умеренным и гуманным лидерам интеллигенции 40-х гг. (К. Д. Кавелину, Ю. Ф. Самарину, А. И. Кошелеву и др.), сумевшим обеспечить успех либеральных реформ 1860-х гг., на арену политической жизни страны вышло поколение разночинцев. Разночинцы порывали со своими предшественниками. Внешним проявлением разрыва с поколением 30-40-х гг.* стало движение нигилистов - молодых людей, которые резко отрицательно относились к религии и традиционным институтам. Они с презрением отзывались об общественных условностях, были подчеркнуто развязны в общении, небрежны в одежде, а главное - пугали обывателей крамольными речами, фиолетовыми очками и суковатыми палками в руках.

Лидеры нового поколения увлекли молодежь под знамена «научности» и «прогресса», на путь социалистических утопий. Передовое общество раскололось: «отцы»-либералы не сумели удержать духовное лидерство над отвергавшими историческую Россию «детьми»-нигилистами.

В это же время распался союз власти и либеральных сил общества, а в правительственных мероприятиях на пути к конституционным преобразованиям возникла пауза. Она приходится на период активизации народнического движения.

Концепция народнического движения - русский социализм - была сформулирована в начале 1860-х гг. А. И.

Герценом и Н. Г. Чернышевским. Это было учение о свержении самодержавия на основе крестьянской общины.

Предполагалось, что переход к социализму будет осуществлен в результате крестьянской революции, которую возглавит интеллигенция.

Поскольку крестьянской революции не произошло, революционеры-радикалы встали на путь заговоров. После Ишутина еще одну подпольную организацию создает Сергей Нечаев. «Самоотверженный изувер, - как назовет его М. А. Бакунин, - объятый высоким фанатизмом», он станет действовать по принципу «цель оправдывает средства».

В основу нечаевской подпольной организации «Народная расправа» был положен принцип беспрекословного подчинения. Нечаев создал план проникновения во все поры государственного аппарата, разложения его изнутри и захвата власти: далее должно было последовать беспощадное уничтожение господствующих классов.

Чтобы связать членов организации круговой порукой совместно пролитой крови, т. е. чтобы «сцементировать кровью» свою революционную группу, Нечаев подготовил убийство одного из членов «Народной расправы» студента И. Иванова ( был заподозрен в отступничестве). Полиция раскрыла совершенное убийство, и начались аресты. Нечаев бежал за границу, но был схвачен в Швейцарии и выдан российскому правительству в 1872 г.

В Петербурге состоялся открытый процесс над нечаевцами, в результате которого общество смогло ознакомиться с самой неприглядной картиной всех действий этой группы. Под впечатлением процесса над нечаевцами Ф. М.

Достоевский написал роман «Бесы». Писателя взволновала история деятельности тайного общества «Народная расправа» и особенно убийство пятью членами организации слушателя Петровской земледельческой академии И.

И. Иванова (в «Бесах» - Шатов). Внимание Достоевского привлекли обстоятельства убийства, идеологические и организационные принципы теоретического общества, а более всего знаменитого писателя поразила мрачная, кровавая, зловещая и загадочная личность руководителя и вдохновителя «Народной расправы» Сергея Геннадьевича Нечаева (в романе Петр Верховенский).

Русское общество было потрясено программой нечаевского общества, которая нашла свое яркое воплощение в «Катехизисе революционера». «Наше дело - страшное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение», - провозглашалось в документе. В этом моральном кодексе революционера утверждалось, что для «пользы революционного дела» революционер не должен стеснять себя в средствах достижения цели.

В нечаевцах Достоевский увидел самых опасных и зловещих бесов, которых и вывел на страницах своего романа, чтобы показать мыслящему обществу, как страшны и разрушительны идеи беснующихся участников революционного движения. Он увидел в действиях нечаевцев не случайный эпизод, а закономерность, симптом опасных явлений, которые назревали в революционном движении.

Нечаевщина вызвала шок у русской интеллигенции. Однако лишь Достоевский оценил ее как прообраз русской революции, большинство же прогрессивно мыслящих людей России увидело в ней случайное явление и извращение правильной идеи. А ищущая молодежь (из числа гимназистов), та, что ближе других сумела подойти к революционным течениям, даже не заметила того, что следовало бы понять по прочтении романа.* * По «Воспоминаниям» П. Н. Милюкова - ученого-историка и видного общественного деятеля.

Глубинный смысл нечаевщины не был до конца понят, однако начался духовный поиск иного пути в революционном движении.

4. «Хождение в народ». Три течения в народничестве (Бакунин, Лавров, Ткачев)

В начале 1870-х гг. всеобщий нигилизм уступает место новому течению в социализме - этическому. Неприятие насилия и заговоров толкает интеллигенцию к поиску социальной опоры в массах.

Особенно напряженной, даже лихорадочной жизнью живет в это время молодежь Петербурга. Горячие сходки кружков («лавристы», «оренбуржцы», «чайковцы» и др.) готовили «хождение в народ». Это главное мероприятие образованной молодежи - «хождение в народ» - началось в 1874 г. Пропаганда социалистических и революционных идей среди городских рабочих уже несколько лет активно велась членами народнических кружков, и вот теперь была предпринята первая массовая попытка революционной интеллигенции поднять на революцию крестьянство; это был первый опыт соединения сил интеллигенции и народа.

В основе «хождения в народ» лежало чувство вины перед народом, который всех кормит. Народники полагали, что крестьянство поддержит их, а русская община станет основанием для создания нового справедливого общества.

В молодежной среде наблюдался небывалый подъем. Учителя, фельдшеры, служащие, бывшие офицеры, дети аристократов, студенты и курсистки, гимназисты, овладев различными ремеслами (поскольку считалось, что доверие встретят у крестьян только люди их круга), отправились в деревню. Движение распространилось по всей стране, им была охвачена 51 губерния. В одном из жандармских документов говорилось следующее: «Целый легион социалистов принялся за дело с такой энергией и самоотвержением, подобных которым не знает ни одна история тайного общества в Европе». Мотив покаяния и жертвенности придавал революционерам стойкость в борьбе за правду.

Тактически народничество представлено тремя течениями. Три течения названы по именам их главных идеологов - М. А. Бакунина, П. Л. Лаврова, П. Н. Ткачева.

Михаил Александрович Бакунин считал мужика «социалистом по инстинкту» и рассматривал народ в качестве «стога сена», готового вспыхнуть от любой спички. Книга М. А. Бакунина «Государственность и анархия», изданная за границей, вызвала в русском обществе бурные споры, но своих сторонников имела. Бакунин призывал революционеров идти «бунтовать» народ; при этом он допускал, что для восстания социалисты могут соединяться с разбойниками и уголовниками, которых идеолог анархического учения считал подлинными революционерами из низов.

Молодежи очень импонировал страстный призыв Бакунина немедленно «возбудить» крестьянское восстание, к которому будто бы народ давно готов.

Бунтарские взгляды Бакунина оспаривал Петр Лаврович Лавров. Профессор математики Артиллерийской академии, полковник Лавров во многом разделял взгляды Н. Г. Чернышевского. В своих «Исторических письмах» он высказал мысль о «неоплатном долге» перед народом. Каждый образованный человек, полагал Лавров, должен помнить об этом долге и добиваться того, чтобы жизнь строилась на основе «истины и справедливости».

Он выступал за революцию, верил, что община должна стать основой будущего строя; вопросы социальные Лавров ставил на первое место, политические же вопросы считал второстепенными.

Лавров подверг резкой критике революционный авантюризм Бакунина и его сторонников. Он считал, что историю «торопить» нельзя, т. к. поспешность в подготовке революции приведет к напрасным жертвам. По мнению П. Л. Лаврова, весь исторический процесс есть результат усилий «критически мыслящих личностей» (т. е. интеллигенции). Поэтому революция, говорил он, должна готовиться теоретическими работами интеллигенции и ее неустанной пропагандой в народных массах. Оспаривая бунтарские взгляды Бакунина, Лавров доказывал, что народ нужно готовить к революции именно через просвещение и организацию.

Ткачев не верил, что народ на что-то способен. Он полагал, что не следует терять времени на пропаганду. Последователь нечаевского опыта, Ткачев понял, что главное в этом опыте - это создание мощной, послушной воле руководителя организации, которая должна будет захватить власть. После захвата власти (этой мощной организацией) планировалось следующее: подавление и уничтожение консервативных и реакционных элементов общества, упразднение всех учреждений, которые препятствуют утверждению равенства и братства. Ткачев планировал революционный заговор, захват власти и введение социализма силой государства. Он полагал, что мощная, пришедшая к власти революционная организация создаст новую государственность, и это новое сильное и централизованное государство сохранится и после победы революции.

Практика показала полную несостоятельность бакунинских взглядов; сторонники Бакунина бунтовали в основном на словах, на деле же они были вынуждены либо соединяться с пропагандистами-лавристами, либо по «рецепту» Ткачева устраивать заговоры.

Несмотря на принципиальное различие во взглядах, в народническом движении - «хождении в народ» - приняли участие и лавристы, и бакунисты. Лавристы руководствовались долговременной целью - просветить, воспитать и таким образом подготовить крестьян к будущей революции; сторонники Бакунина надеялись в скором времени поднять народ на восстание.

В 1874-1875 гг. сотни агитаторов с дипломами учителей, врачей, агрономов, инженеров, акушерок, переодетых мастеровыми, пошли по России. Волга, Дон, Урал, центральные губернии и окраины государства оказались в поле внимания народников. Иногда парами, соединенные фиктивным браком, иногда поодиночке, они проникали в самые глухие деревни. Используя свои знания, революционеры пытались завоевать доверие крестьян, говорили с ними о революции и социализме. Переходя из деревни в деревню, участники «хождения в народ» беседовали с крестьянами, читали и раздавали нелегальные книжки.

Крестьяне откликались на разговоры о малоземелье или о тяжести выкупных платежей. Но социалистические идеи им были непонятны. Вопреки ожиданиям, оказалось, что крестьяне вовсе не «социалисты по инстинкту», как полагали народники, а скорее собственники, мечтающие о разделе помещичьих земель с помощью доброго «царя-батюшки». Крестьяне не всегда понимали их (народников) господскую, изобилующую иностранными словами речь, и слова заезжего «барина» часто встречали ироническими усмешками. Забитые, темные, стонущие от податей, они мечтали о земле и не понимали призывов социалистов. Чаще всего крестьяне сами и выдавали народников полиции. В картине И. Е. Репина «Арест пропагандиста» запечатлен именно такой типичный случай.

5. Народники и громкие политические процессы («50-ти», «193-х»)

«Хождение в народ» к революции не привело. Полиция арестовала более 1600 человек. Предварительное следствие тянулось более 3 лет и закончилось в 1877 и 1878 гг. двумя громкими процессами - «50-ти» и «193-х».

Лучшие русские адвокаты - Бордовский, Стасов, Утин, Спасович - показали народников общественному мнению в самом выгодном свете, подчеркнув благородство и честность своих подзащитных, их стремление помочь народу.

На процессе «193-х» было 93 случая сумасшествия, самоубийств и смерти за время предварительного следствия.

Несмотря на грубые процессуальные нарушения (во время предварительного следствия), в ходе судебного разбирательства 90 человек было оправдано. Однако Александр II приказал 80 из них (из числа оправданных) отправить в ссылку, а 28-ми наиболее активным участникам народнического движения ужесточил приговор. Суд ходатайствовал перед Александром II о замене наказания (каторги!) более легким, однако царь отверг ходатайство суда (редчайший случай!) и утвердил 12 каторжных приговоров.

К процессу было приковано внимание всей образованной России. Подсудимыми - среди них С. Л. Перовская, А.

И. Желябов, А. В. Якимова, Н. А. Саблин, М. Ф. Грачевский, Н. А. Морозов, С. А. Иванова и другие - восхищались, в них видели героев, образцы гражданской доблести. Процесс, который был организован для того, чтобы скомпрометировать революционеров перед общественным мнением России и Европы, на этот раз (в отличие от процесса над нечаевцами) имел результат прямо противоположный. Благодаря самоотверженности, чистоте помыслов и благородству целей моральную победу одержали подсудимые. В то же время действия властей и жестокость полиции сильно ударила по авторитету правительства и лично Александра II.

6. Изменение революционной тактики. и вновь неудача

«Хождение в народ» подорвало идеи бакунизма, а среди народников большое распространение получили идеи Ткачева. Революционеры пришли к мысли о необходимости изменить тактику борьбы.

Зрело убеждение, что для подготовки революции нужно создать крепкую организацию, что необходимо также объединение всех революционных сил. Поэтому в 1876 г. по инициативе А. Д. Михайлова и М. А. Натансона была создана новая всероссийская организация со старым названием - «Земля и воля». Землевольцы извлекли урок из «хождения в народ» и выдвинули более близкие и понятные для крестьян требования. Они отказались от преждевременных социалистических лозунгов и поставили своей целью поднять крестьян на борьбу, призывая к переделу земли и политической свободе.

Землевольцы планировали вести разъяснительную работу среди крестьян как в словесной форме, так и в виде «пропаганды фактами»; террористическая деятельность на данном этапе рассматривалась ими как вспомогательное средство.

Было решено организовать несколько поселений пропагандистов в Поволжье и на Дону. Однако и тактика постоянных поселений пропагандистов в деревне успеха не принесла. В деревне каждый человек на виду, тем более если он новый; потому любые попытки революционной агитации быстро становились известны полиции.

Таким образом, «оседлая» деятельность землевольцев к крестьянскому восстанию или даже хотя бы к росту революционных настроений в крестьянской среде не привела.

Народники не хотели признавать, что причина их неудач кроется в неверной оценке народа и его стремлений.

Вину за свое поражение они возлагали на правительство и полицейское преследование. Жажда мести за осужденных и погибших во время следствия товарищей, усиливающееся раздражение от бесплодных пропагандистских усилий толкали их к гордому максимализму, к готовности скорее погибнуть в борьбе, чем удовлетвориться полумерами; народники постепенно приходили к мысли о необходимости насильственных методов борьбы с властями.

7. Начало террора. Разделение революционной партии земельцев: «Черный передел» и «Народная воля»

В 1878 г. правительство, обеспокоенное действиями землевольцев, выпустило обращение к обществу, в котором призывало его помочь в борьбе с «шайкой злодеев». Поскольку обращение не содержало в себе обещаний изменить внутреннюю политику и возобновить реформы, либералы оставили его без поддержки. Вместе с тем, земские либералы попытались договориться с революционерами о совместных действиях. Один из лидеров либеральных земцев - И. И. Петрункевич (гласный Черниговского земства) - попытался убедить революционеров приостановить террор, чтобы дать время правительству откликнуться на требование земств. Попытка была неудачной. Правительство не только не пошло на уступки земству, но и запретило обсуждать и принимать на земских собраниях заявления, подобные тому, с каким выступило Харьковское земство: оно заявило о том, что без изменения внутренней политики правительство не может рассчитывать на содействие со стороны общества.

Репрессии были усилены. Петрункевич сослан. Его попытка убедить революционеров приостановить террористические акты, разумеется, также не удалась.

Период «красного террора» был открыт выстрелом революционерки Веры Засулич. 24 января 1878 г. она стреляла в петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова, приказавшего выпороть политического заключенного.

Правительство направило дело Засулич на суд присяжных заседателей. 31 марта 1878 г. состоялся суд. Вначале зал был настроен против обвиняемой, но по ходу разбирательства отношение к девушке изменилось. Суд под председательством А. Ф. Кони вынес оправдательный приговор. Выстрел Засулич обратил внимание общества на тот факт, что власти сами на каждом шагу совершают беззакония.

В августе 1878 г. было совершено покушение на жизнь шефа жандармов Н. В. Мезенцова (по его совету Александр II отклонил ходатайство суда и Сената о смягчении наказания политзаключенным); землеволец С. М.

Кравчинский поразил его кинжалом.

Почти после каждого террористического акта появлялись листовки, объяснявшие причину события. Очень скоро от вооруженного сопротивления полиции и покушений на губернаторов террористы перешли к ударам по высшим представителям власти.

2 апреля 1879 г. землеволец А. К. Соловьев совершил покушение на жизнь Александра II - верховного главу государства, ответственного за действия всех властей. Выстрелы Соловьева не достигли цели - он промахнулся, однако с этого времени правительство прибегло к военно-полевым судам и чрезвычайному положению в главных губерниях. Это была попытка репрессиями подавить опасное движение революционеров.

Михайлов, Н. А. Морозов организовали боевую партию «Народная воля». Свою деятельность народовольцы начали с обращения к Александру II с требованием дать России политическую свободу и парламентарный режим.

По форме это совпадало с умеренной программой либеральных земцев, на которую правительство уже ответило отказом. По настоянию Желябова народовольцы восстановили открытую борьбу с правительством посредством террора.

8. «Охота» за царем

Народовольцы ставили своей задачей «произвести политический переворот с целью передачи власти народу» или «отнять власть у существующего правительства и передать ее Учредительному собранию». Далее предполагалось установление демократии и проведение социалистических преобразований.

Организацию возглавили энергичные лидеры: Желябов, Перовская, Михайлов. Была создана разветвленная сеть подпольных групп; в ней насчитывалось более 500 активных членов и несколько тысяч сочувствующих.

Народовольцы имели широкие связи в военной, студенческой и рабочей среде, 11 типографий в России и за границей, а также многочисленные кружки от Гельсингфорса до Иркутска.

Для руководства «Народной волей» был создан Исполнительный Комитет, который одновременно являлся «технически-подрывной командой», устраивавшей покушения на царя.

В программе «Народной воли» были указаны следующие виды деятельности: пропагандистская и агитационная работа - на первом месте, «разрушительная и террористическая» - на втором, организаторская - на третьем.

Однако разгоравшийся террор не оставлял руководству «Народной воли» времени заниматься другими делами.

Народовольцы сумели уловить своеобразие исторического момента и очень трезво оценили действительность. Опыт работы в деревне убедил их, что рассчитывать на революционный подъем крестьян нельзя, рабочий класс в это время был еще очень слаб - он только формировался. И поэтому народовольцы, не отказываясь от своих принципов, решили существенно изменить идеологические установки. Идея народной революции, для которой еще не было условий, была заменена ставкой на переворот. Народовольцы сделали следующий вывод: «Партия должна взять на себя почин самого переворота». Понимая, что одна революционная организация не сможет достигнуть поставленной цели, народовольцы заявили в программе, что они должны подготовить народ к «содействию перевороту». Таким образом, главное действующее лицо - организация революционеров, а народ только оказывает содействие. Это была идея заговора.

Мечта о немедленном народовластии уступила место плану создания Временного революционного правительства - диктатуры, с помощью которой революционеры надеялись провести в жизнь социалистические преобразования и подготовить созыв Учредительного собрания.

Несмотря на то, что идеи Ткачева широко распространились в революционной среде, народовольцы все же не перешли окончательно на позиции крайнего радикализма (кроме Л. А. Тихомирова и его сторонников). Для тоталитарно-диктаторских планов Ткачева было характерно стремление насильственно облагодетельствовать народ коммунизмом, не останавливаясь перед террором. В качестве наиболее действенного средства достижения цели Ткачев предлагал ликвидировать все население России старше 25 лет как неспособное усвоить социалистические взгляды. Такая позиция не соответствовала идеалам народников 1870-х гг.

В своей работе «Истоки и смысл русского коммунизма» Н. А. Бердяев указал на то, что «воля к власти, проповедуемая Ткачевым, была очень противоположна настроению русских социалистов-народников». Близость «Народной воли» идеям Ткачева (это отмечали П. А. Лавров, Г. В. Плеханов; современные историки - В. А.

Твардовская, Е. Г. Плимак и др.), таким образом, следует считать все же достаточно относительной. Желябов хорошо понимал, что переворот в России - «революция сверху» - может состояться лишь при поддержке снизу, и потому не хотел ограничиваться заговорами и террором.

Исполнительный Комитет отверг теорию «террорной революции» Н. А. Морозова, отведя террору вспомогательную роль в своих программах, но, вместе с тем, он не захотел остановить разгоравшуюся стрельбу.

Чувства оказались сильнее разума. Охота за царем губила лучшие силы народовольцев. Террор вызывал отчуждение лучших людей России от «Народной воли». Образованное общество, выдающиеся деятели науки и культуры, оппозиционно настроенная интеллигенция - все те, кто с большой симпатией и сочувствием относился прежде к «хождению в народ», теперь старались дистанцироваться, отвергая «самодурно-социальные» убийства.

9. Активизация либерального движения. Реформы как либеральная альтернатива

 Как уже, сказано выше, начиная с 1866 г. в русском либеральном движении возникла некоторая пауза. Разумеется, русский либерализм не погиб, и либеральные идеи в русском обществе существовали одновременно с революционным мировоззрением народников. Однако громкая деятельность землевольцев, а затем народовольцев все же потеснила либеральное течение в русском обществе, отодвинув его (либеральное течение) на второй план.

Оживление либерального движения происходит в конце 1870-х гг. Определенным катализатором политических устремлений российских либералов стала дарованная Болгарии конституция. Во «всеподданнейших адресах» ряда земств (Харьковского, Черниговского, Полтавского, Тверского и др.) была выражена надежда получить то, что было дано Болгарии; либеральное земство полагало, что русский народ, освободивший братьев-славян, не менее достоин политических прав.

По окончании русско-турецкой войны (1877-1878 гг.) Россия переживала свой общенациональный кризис.

Всеобщее недовольство, распространение среди крестьян слухов о переделе земли, стачки рабочих в столице, волнения в студенческой среде, активные выступления народников и развязанный ими террор - все названное дало основание видному российскому либералу А. Д. Градовскому охарактеризовать это время как «трудные годы». Либеральная земская оппозиция конца 1870-х гг. проявила себя подачей адресов на имя царя и ходатайств перед правительством. Либеральное земство выступило с требованием введения конституционного строя.

Тверское земство прямо заявило, что русский народ должен пользоваться теми же благами конституционных свобод, какие получил болгарский народ.

Несмотря на запрет правительства съезжаться на всероссийские совещания, земские деятели начали собираться на нелегальные съезды. Так, в 1879 г. в Москве состоялся нелегальный съезд земцев, на котором была выработана общая политическая программа и скоординированы совместные действия либерального земства. Программа либеральных деятелей земства включала три основных пункта: свобода слова и печати, гарантии неприкосновенности личности и созыв Учредительного собрания.

Российские либералы полагали, что правительственный конституционализм все же проявит себя внутри страны, а образованные публицисты старались объяснить русскому обществу на страницах печатных изданий, что реформы есть единственно правильная либеральная альтернатива революции и реакции. В общем русле либерально-демократической печати выделялся голос замечательного российского либерала А. Д. Градовского.

Профессор Петербургского университета, крупнейший специалист по российскому и европейскому государственному праву, блестящий литератор и публицист, он отличался от других либеральных публицистов доскональным знанием предмета, логикой аргументации, компетентностью. Его статьи, фельетоны и полемические ответы противникам объясняли русскому обществу суть происходящих событий.

В своих статьях Градовский призывал власть и общество идти путем преобразований; он настаивал на том, что лишь реформы смогут вывести страну на верный путь и предотвратить возможные потрясения. Он сделал многое для того, чтобы объяснить современникам феномен реформ, их неизбежные последствия. Он стремился научить правильному восприятию реформ, призывая и общество и власть преодолеть страх перед общественными переменами. Градовский признавал, что реформы в России породили много новых, порой болезненных проблем, внесли в жизнь беспорядок. Но опираясь на исторический опыт, он старался убедить своих современников в том, что общество страдает от преобразований преждевременных меньше, чем от запоздалых.

В одной из своих наиболее интересных и ярких статей - «Надежды и разочарования» - Градовский связал будущее страны с реформами, с их завершением и продолжением. Не только общество, но и власть реформы застали врасплох и по-своему травмировали. Преобразования не были закончены. Разочарование поселилось в разных слоях русского общества, включая «верхи».

Градовский обратил внимание общества на то, что преобразованиями 1860-х гг. Россия сделала первые шаги к сближению с европейской цивилизацией, развивая при этом свои национальные силы. Как следствие разочарования в реформах, в русском обществе 60-х и 70-х гг. XIX в. звучали утверждения, что европейские нововведения России не подходят. Градовский не соглашался с подобными суждениями и обращал внимание российских читателей на то, что выступающие против «заимствований» европейского опыта совсем не возражают против применения железных дорог, телеграфа и множества других технологических новшеств, которые вряд ли стоило заново изобретать русским после их появления в Европе.

Градовский полагал, что использование европейских достижений в общественной мысли не менее полезно и ничуть не угрожает национальной самобытности. Он призывал и дальше идти путем реформ; он был убежден, что только они (реформы) смогут оздоровить обстановку в стране, создадут условия для приложения сил тем оппозиционным элементам, которые прежде были лишь способны увеличить ряды революционеров.

 Свои раздумья об изменениях в существующем порядке Градовский сопровождал объяснениями необходимости их постепенности. Он доказывал, что нововведения должны бережно переносить в новые условия все, что жизнеспособно и не противоречит движению вперед.

Градовский полагал, что либерализм обязательно должен включать в себя элементы консерватизма. Он вполне сходился с разумными консерваторами, которые не отрицали любые новшества в общественной жизни и отличались этим от реакционеров, живших одним прошлым и не мирившихся с вторжением нового. Сенатор А.

А. Половцев, посетив в 1878 г. профессора А. Д. Градовского, в своем дневнике отметил большое сходство во взглядах на желательность постепенности общественного переустройства. Однако будущий государственный секретарь, признавая необходимость политических реформ, отодвигал их в далекую даль, тогда как Градовский политические перемена считал первоочередными и безотлагательными. Он был убежден, что «никакие общественные установления не могут развиться, ни даже пустить корней, если человеческая личность не обеспечена в своих элементарных правах».

В то же время защита неотъемлемых и естественных прав человека не сопровождалась у Градовского критикой существующего режима. В его публицистике нет гневных слов, направленных против «бессловесности и бессудности» российских порядков, против «узаконенной беззаконности», какие встречались в демократической журналистике. Идеи европейского либерализма вполне уживались у Градовского с уверенностью их совместимости с самодержавием и великодержавными устремлениями.

Являясь сторонником крепкой государственности, Градовский полагал, что реформы лишь усилят ее. Характерной чертой российского либерализма он считал его сходство с консерватизмом и уловил тенденцию этих течений к взаимному сближению в будущем. При всех своих распрях либералы и консерваторы не представлялись Градовскому слишком большими противоположностями: «Либерал может быть консерватором, сторонник государственной опеки может быть прогрессистом».

Соединение защиты прав личности с признанием самодержавной государственности по-своему объяснял П. Б.

Струве: «В какой-то точке либерализм и консерватизм, конечно, сходятся, ибо как без свободы лица невозможна крепость государства, так без крепости государства, как всенародного единства, невозможна свобода лица. Вот почему формула «либеральный консерватизм» получает в наше время широкий и глубокий смысл, который, может быть, не был ей присущ с такой ясностью в прошлые эпохи».

Градовский очень близко подошел к постижению смысла этого «либерального консерватизма». Он стремился доказать власти, что ее прочность во многом зависит от уважения к правам подданных: держаться на карательных мерах государство не может. Однако и обществу, в котором бурлило это не всегда осознанное стремление к свободе, Градовский пытался объяснить, что без крепкой государственной власти это стремление обречено на неуспех. При этом Градовский исходил из того, что «личная предприимчивость и самодеятельность есть нормальный источник всякого прогресса и что поэтому деятельность государства должна ограничиваться охранением свободно проявляющихся личных сил и восполнением этих личных усилий там, где они оказываются недостаточными» (стр. 41).

Публицистика Градовского, в которой он отстаивал самоценность личности, ее естественное и необходимейшее право на свободу мысли и слова, защиту от посягательств и общества и власти была близка взглядам демократов.

Так, известный литературный критик и публицист Николай Константинович Михайловский (был близок «Народной воле», верил в крестьянский социализм; русский социолог, был редактором «Отечественных записок») в своих выступлениях в «Отечественных записках» также отстаивал свободу мысли и слова. «Нужен, прежде всего, свет, а свет есть безусловная свобода мысли и слова, а безусловная свобода мысли и слова невозможна без личной неприкосновенности, а личная неприкосновенность требует гарантий».

Между тем, при всем созвучии публицистических выступлений, политические взгляды либерала Градовского и демократа (народника) Михайловского различаются. В демократической журналистике Н. К. Михайловского требование политической свободы подкреплялось требованием социально-экономических преобразований. У Градовского требование гражданских свобод (центральное в его программе!) никак не соединялось с требованием социально-экономических перемен. Поднятые народниками проблемы пореформенной деревни с ее малоземельем и пролетаризацией крестьянства не встретили у него никакой поддержки. В такой огромной земледельческой стране, как Россия, либерал А. Д. Градовский не признавал приоритета интересов крестьянства.

Сосредоточившись на политическом освобождении, Градовский не задумался над грозным для крестьянской страны аграрным вопросом.

Таким образом, критикуя утопические взгляды русских социалистов, либеральный мыслитель А. Д. Градовский не всегда сам мог верно оценить положение дел в стране. А действительность была такова: Россия переживала общенациональный кризис, смуту. Незавершенность реформ, неудовлетворительная финансовая система, малоземелье крестьян, вынужденных вести ожесточенную борьбу за свое существование, т. к. в экономическом отношении они были доведены до состояния нищенства; частые конфликты крестьян с помещиками (иногда непрерывные, такие, как в Воронежской губернии), а также террористическая деятельность радикальных народовольцев - все это требовало кардинальной реформы, такой, которая охватила бы общество снизу доверху, такой, которая была бы согласована с великими реформами 60-х гг. и была бы их логическим завершением.

10. «Красный террор» и новые решительные шаги власти. проект с наработками конституции

В конце «страшного» (по мнению А. Д. Градовского) 1879 г. гремели уже не выстрелы, а динамитные взрывы.

Однако еще более страшно начался год 1880-й. 5 февраля произошел взрыв в самом Зимнем дворце. Сильнейший взрыв над царской столовой, организованный народовольцем С. Халтуриным, испугал не только царскую семью; весь Петербург был в панике: «Террористы в самом дворце! Куда смотрит III Отделение?! Оно не в состоянии даже организовать охрану царской семьи!» 7 февраля 1880 г. великий князь Константин Николаевич запишет в своем дневнике: «Мы переживаем время террора с той только разницей, что парижане в революции видели своих врагов в глаза, а мы их не только не видим и не знаем, но даже не имеем понятия об их численности: всеобщая паника».* * Перегудова З. И. «Политический сыск в России» (1880 - 1917 гг.). Гл. 1, § 1, с. 18.

О том, что реформы необходимы, говорили и в ближайшем окружении Александра II. Царь и сам предполагал отметить свое 25-летие на российском троне важными преобразованиями. Но те проекты, которые предлагали П.

А. Валуев и великий князь Константин Николаевич, не нашли поддержки у влиятельных сил двора. Более того, к началу 1880-х гг. многие из окружения царя требовали более решительных мер в борьбе с противоправительственными выступлениями; в обществе, при всем различии во взглядах, общественном и социальном положении, - постепенно складывалось мнение о необходимости и преобразований и одновременном укреплении государственного порядка - принятии всевозможных мер по охранению его (гос. порядка).

Еще в апреле 1879 г. один из наиболее талантливых министров Александра II Д. А. Милютин (военный министр) записал в своем дневнике следующее: «Действительно, нельзя не признать, что все наше государственное устройство требует коренной реформы, снизу доверху. Как устройство сельского самоуправления, земства, местной администрации, уездной и губернской, так и центральных и высших учреждений - все отжило свой век, все должно было бы получить новые формы, согласованные с великими реформами, совершенными в 60-х гг. К крайнему прискорбию, такая колоссальная работа не по плечу теперешним нашим государственным деятелям, которые не в состоянии подняться выше точки зрения полицмейстера или даже городового: правительство в своих действиях ограничивается полицейскими мерами, вместо того, чтобы действовать против самого корня зла».*

Взрыв во дворце подтолкнул власть к решительным действиям: была создана Верховная распорядительная комиссия для борьбы с крамолой. Указом Александра II о создании этой комиссии и назначении ее председателем М. Т. Лорис-Меликова (от 9 февраля 1880 г.) начался период правительственных контрмер. Лорис-Меликову были даны диктаторские полномочия. В обществе было о нем известно следующее: будучи харьковским генерал- губернатором, граф Михаил Тариэлович Лорис-Меликов отменил все смертные приговоры, вынесенные революционерам военными судами; в 1877-1878 гг. фактически являлся руководителем военных действий на Кавказе.

15 февраля М. Т. Лорис-Меликов обратился с воззванием «К жителям столицы»: «На поддержку общества смотрю, как на главную силу, могущую содействовать власти к возобновлению правильного течения государственной жизни». Диктатор понимал, что одолеть революционное движение одними репрессиями невозможно, и стал искать поддержки общества. Лорис-Меликов сближается с литератором и публицистом А. Д. Градовским.

В крупнейшем специалисте по российскому и европейскому государственному праву (Градовском) Лорис-Меликов нашел незаменимого консультанта. А Александр Дмитриевич Градовский поверил, что именно этот государственный деятель - Михаил Тариэлович Лорис-Меликов - сможет претворить в жизнь планы назревших преобразований.

В «верхах» образуется либеральная группировка, в ее составе: Д. А. Милютин (военный министр), Н. С. Абаза (выпускник Харьковского университета, возглавил цензуру), Н. Х. Бунге (либерал, экономист, академик Петербургской академии наук, министр финансов с 1881 по 1886 гг.), М. С. Каханов, Д. М. Сольский.

Либеральная группировка активно сотрудничает с либеральной прессой. В «Голосе» (май 1880) под общим названием «Итоги» выходит цикл статей Градовского, где излагается и обосновывается программа предстоящих преобразований. Здесь Градовский впервые открыто пишет о свободе мысли и совести, печати и передвижений, о гарантиях прав личности и равенстве в податях как о назревших практических задачах, которые должна решать власть.

Градовский, разумеется, был хорошо информирован о «всеподданнейшем докладе» Лорис-Меликова Александру II от 11 апреля 1880 г. В докладе предлагалась целая система мер социально-экономического и политического характера по нормализации жизни страны и успокоению общества. Здесь были податная и паспортная реформы, указания на необходимость облегчения крестьянских переселений, регламентация отношений предпринимателей с рабочими.

В своем докладе Лорис-Меликов делал акцент на том, что одними репрессиями улучшить положение дел в стране нельзя. Жизнь стала другой и требовала новых подходов. Он обращал внимание царя на рост социалистического движения в Европе, на его влияние на развитие революционных настроений в России; на кризисное состояние крестьянства, беспорядок в судопроизводстве, разложение духовенства и ослабление деятельности земств, отсутствие поддержки властями городского самоуправления, инфляцию, повышение цен, введение новых налогов. Все это, отмечал Лорис-Меликов, усиливает недовольство в стране и множит оппозиционные ряды. Он писал также о необходимости твердой, но не жестокой руки, такой, которая руководила бы «не исключительно сухой системою, но и известною долей сердечности». Это было важно для того, чтобы направить в позитивное русло энергию и «горячку» учащейся молодежи.

«Исключительно карательные приемы, принятые одиночно и не в связи с мерами положительного свойства, не излечили зла, а народили новую массу недовольных», - докладывал диктатор. Одновременно с карательными и полицейскими мерами Лорис-Меликов предлагал крепить единство всех органов власти в борьбе с «преступными лжеучениями», осуществить переход от чрезвычайных мер к законности и порядку, побудить правительственные учреждения более четко отражать «насущные потребности населения».

Центральной частью программы М. Т. Лорис-Меликова было предложение о привлечении компетентных представителей дворянства, земств и городов к решению самой властью хозяйственных и финансовых вопросов.

По существу, Лорис-Меликов предлагал ввести в России ограниченное народное представительство в законодательной сфере. На полях, рядом с этим пунктом, царь написал: «С этим я совершенно согласен». А на первой странице «доклада» Александр II написал: «Благодарю за откровенное изложение твоих мыслей, которые почти во всем согласны с моими собственными».* * Сахарова А. Н. Конституционные судьбы России // Отечественная история. 2000. № 5. С. 30.

Доклад диктатора в определенном смысле был итогом коллективного творчества соратников Лорис-Меликова - Д. А. Милютина, Н. С. Абаза, Д. М. Сольского, Н. Х. Бунге и М. С. Каханова.

Особая комиссия, которую возглавил великий князь Константин Николаевич, после острой дискуссии одобрила подготовленный Лорис-Меликовым проект реформ. По существу, в России вводилась законосовещательная деятельность представительных учреждений. Александр II наложил на проекте резолюцию: «Исполнить». Проект был подписан в январе 1881 г., а 1 марта 1881 г., накануне опубликования царского указа о выборных людях, Александр II был убит народовольцами.

Заключение. Драма после освобождения

Драма после освобождения. Судьбы реформаторов и реформ. Трагическая кончина Александра II. «Похороны» «Конституции» Лорис-Меликова Судьбы многих реформаторов нельзя назвать счастливыми, скорее, наоборот. Через полтора месяца после манифеста об отмене крепостного права получили отставку лидеры реформаторов - С. С. Ланской и Д. А.

Милютин. Ланской вскоре умер. Здоровье Милютина было подорвано внезапностью этой отставки в момент предельного напряжения сил, когда, как он полагал, удачно завершилось главное дело его жизни.

Удалением Милютина и Ланского либеральная бюрократия не просто отстранялась от власти - реализация

Получив оплаченный годичный отпуск, Милютин отправился с семьей в Европу - для «поправки здоровья».

Отправляясь в Европу, он более всего тревожился о том, как пойдут реформы, в первую очередь, его тревожил вопрос о гарантиях необратимости начатых реформ. В прощальных письмах Самарину и Черкасскому (от 2 и 4 мая 1861 г.) он написал: «Истинная борьба теперь не здесь, а на местах. От души желаю, чтобы либеральная часть дворянства и люди, преданные делу, не уклонялись от нее, и тогда все придворные и канцелярские ухищрения будут так же бессильны, как была бессильна до сих пор оппозиция чиновных помещиков».* А в апреле 1863 г.

Милютин напишет брату, военному министру: «Нет большего несчастья для России, как выпустить инициативу из рук правительства».

Но ставка либеральной бюрократии на инициативную роль монархии и на либеральное дворянство оказалась ненадежной. Либеральные течения подвергались притеснениям; монархия, все еще продолжавшая реформы, испытывала сильнейшее давление реакционных консерваторов; революционное течение - набирало силу.

Восстание в Польше заставило Александра II вернуть Н. А. Милютина из затянувшегося заграничного отпуска, чтобы еще раз воспользоваться его талантами в критических для монархии обстоятельствах. Приняв предложение, он взял с собой Самарина, Черкасского, В. А. Арцимовича, Я. А. Соловьева и отправился в Польшу. В 1864 г.

Милютин провел в Польше аграрную реформу; именно здесь он сумел реализовать свои заветные планы. Земля, которая находилась к началу восстания в пользовании крестьян, стала по закону их собственностью. Таким образом, крестьянский вопрос в Польше решился более радикально и последовательно, чем в России. Работавшая под руководством Милютина комиссия сделала все возможное, чтобы отнять землю у бунтующей шляхты и передать ее крестьянам.

Одновременно с Милютиным в Польшу был отправлен с армией А. Н. Муравьев - для карательных мер. На высоте положения оказался Милютин, а не Муравьев-вешатель. Деятельность реформатора оторвала польских крестьян от восстания вернее, чем все репрессии Муравьева. Крестьяне перешли на сторону русских и стали помогать армии ловить по лесам повстанцев. Революция в Польше была подавлена.

Аграрная реформа в Польше - последнее государственное дело Милютина. Его планам о финансовых преобразованиях, наиглавнейших (по его мнению!) после отмены крепостного права не суждено было осуществиться. А с 1866 г., после инсульта, он был вынужден совершенно отойти от государственной деятельности.

От активной государственной и общественной жизни были отстранены и другие деятели реформы: кафедру Петербургского университета покинул Кавелин; в 1866 г. получил отставку либеральный министр народного просвещения Головнин; еще в 1862 г. пострадали тверские либералы во главе с Унковским, на несколько месяцев оказавшись в Петропавловской крепости; реакционные помещики сумели выжить самого либерального в среде местной администрации калужского губернатора Арцимовича; не избежали гонений и либеральные мировые посредники, привлеченные к работе еще Милютиным и Ланским; министр финансов в 1861-1878 гг. М. Х.

Рейтерн по окончании русско-турецкой войны вышел в отставку. Н. Х. Бунге продолжил преподавание в Киевском университете, а став министром финансов (в 1881 г.), в первой половине 80-х гг. завершил крестьянскую реформу обязательным выкупом и прекращением временнообязанных отношений. Оставил реформаторскую деятельность Семенов-Тяншанский; он с головой ушел в свои научные занятия, заложив основы отечественной статистики.

Наиболее трагичной оказалась жизнь и кончина самого Александра II. «Царь-освободитель», вдохновитель великих реформ Александр II в течение всей своей жизни (политической!) испытывал сильное давление и со стороны либералов-реформаторов, и со стороны реакционеров-консерваторов. Понятно, что первые были недовольны большой умеренностью реформ (как им казалось); вторые, напротив, только и думали, чтобы запретить, помешать и «не пущать». Более всего царя оскорблял разгоравшийся террор, стрельба и взрывы, организованные народовольцами. В 1879-1881 гг. на Александра II было совершено 7 покушений, некоторые из них поразили мир своей дерзостью и размахом. Не сумев защитить свою жизнь с помощью репрессий, царь призвал к власти генерала М. Т. Лорис-Меликова, либерала, человека прекрасно образованного, просвещенного, честного, храброго военачальника, имевшего определенные общественные идеалы.

В условиях жестокого внутриполитического кризиса, на фоне глубокого общественного недовольства 13-летней реакцией и активизацией оппозиционных сил после не вполне удачно завершившейся русско-турецкой кампании 1874-1878 гг., когда народ так и не выступил на сцену (оставшись пассивным, хотя и заинтересованным зрителем), а радикальные народовольцы развязали «красный террор», - в этих невероятно сложных условиях либералу М. Т. Лорис-Меликову удалось перехватить инициативу у революционеров.

1 марта 1881 г. Лорис-Меликов предложил царю окончательный вариант текста указа (проект введения в Государственный совет выборных людей от городов и губерний был одобрен и подписан к исполнению еще в январе 1881 г.). Александр II подписал все бумаги, поданные М. Т. Лорис-Меликовым, и распорядился опубликовать их в «Правительственном вестнике». После упорного 20-летнего отрицания идеи общероссийского представительства, вопреки своему желанию, Александр II все же подписал конституционный проект Лорис- Меликова. Этот проект был логическим завершением всех принятых в связи с отменой крепостного права реформ.

В том, что Александр II все-таки подписал конституционный проект (вопреки своей воле), Д. В. Чернышевский (саратовский историк) увидел усталость от 25-летнего правления и непрерывных покушений. Чернышевский полагает, что царь желал спокойно дожить остаток жизни с Екатериной Юрьевской (вторая жена императора), которую хотел короновать в качестве императрицы, и надеялся, что конституция санкционирует в глазах общества это сомнительное действие.

Возможно, в этом предположении и есть доля истины. Но совершенно очевидно следующее: Александр II был первым российским царем, который не отмахнулся от крестьянского и политического вопросов, не положил на полку проекты, чтобы забыть о них. Он освободил крестьян и дал реальную жизнь проекту с конституционными наработками.

Драма России, видимо, заключалась в том, что 1 марта 1881 г. вдохновитель и реформатор, человек, реализовавший крестьянскую и политическую реформы, ушел из жизни, а его преемники не имели того кругозора, той решительности, которые помогли бы им действовать даже против своей воли (как поступал порой Александр II!), чтобы дать движение идеям и проектам, в которых так остро нуждалась Россия.

Выезд императора на воскресный развод войск в Михайловский манеж оказался роковым для Александра II.

Бомба Гриневицкого оторвала ему ногу; перевезенный во дворец царь скончался от потери крови. Текст «Конституции» так и остался лежать на его столе.

По инерции Александр III поручил обсудить проект еще раз в Совете министров. Проект снова был одобрен. Но Александр III был противником преобразований, и 29 апреля новый император издал свой знаменитый манифест (написанный Константином Петровичем Победоносцевым при участии М. Н. Каткова), который возвестил о незыблемости принципов самодержавия. На первой странице проекта М. Т. Лорис-Меликова Александр III написал: «Слава Богу, этот преступный и спешный шаг к конституции не был сделан, и весь этот фантастический проект был отвергнут в Совете министров весьма незначительным меньшинством». Загадка о том, как меньшинство могло отвергнуть проект, осталась на совести нового императора.

Так была «похоронена» «Конституция» Лорис-Меликова. А новый царь, отбросив мысли о конституции, жестоко расправился с убийцами своего отца. Линия правительственной политики, сущность которой заключалась в либеральных преобразованиях, оборвалась. Лорис-Меликов, военный министр Д. А. Милютин и великий князь Константин Николаевич вышли в отставку и покинули Петербург; лишился поста также министр финансов Н. С.

Абаза. Так деятели реформ сошли со сцены. Возможность увенчать преобразования в России политической реформой была упущена.

Тем не менее судьбу реформ в целом нельзя считать тождественной (несмотря на драматизм ситуации) судьбе законодателей. Великие реформы Александра II во многом определили поступательное движение России на пути к прогрессу и цивилизационному развитию страны.

Список литературы

1. Барабанова А. И., Ямщикова Е. А. Народовольцы в Петербурге. Л.: Лениздат, 1984.

2. Большой энциклопедический словарь /под ред. Прохорова А. М. Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: Научное изд-во «Большая Российская энциклопедия»; СПб: «Норинт» (оформление), 1997.

3. Буганов В. И., Зырянов П. Н. История России. Конец XVII-XIX вв. М.: Просвещение, 2000.

4. Захарова Л. Г. Самодержавие, бюрократия и реформы 60-х гг. XIX в. в России // Вопросы истории. 1989. № 10.

5. Искендеров А. А. Российская монархия, реформы и революция. Окончание // Вопросы истории. 1999. №№ 11- 12.

6. Милюков П. Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991.

7. Перегудова З. И. Политический сыск в России 1880-1917. М.: РОССПЭН, 2000.

8. Сахаров А. Н. Конституционные проекты и цивилизационные судьбы России // Отечественная история. 2000. № 5.

9. Семенникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций: Учебное пособие для вузов. М.: ИНТЕРПРАКС,

10. Современный словарь иностранных слов. Изд. 3-е, стереотипное. М.: Русский язык, 2000.

11. Твардовская В. А. Александр Дмитриевич Градовский: научная и политическая карьера российского либерала // Отечественная история. 2001. № 2. С. 28-44. 200Т1 3. С. 40-51.

12. Чернышевский Д. В. Александр II и его реформы. Изд-во Саратовского ун-та, 1993.

13. Шильдер Н. Александр I // Русский биографический словарь. Т. 1. СПб., 1896.

14. Эйдельман Натан. «Революция сверху» в России. М.: Книга, 1989.