Петр I и его сподвижники

Скачать реферат: Петр I и его сподвижники

План реферата

Введение

1. Облик, личность и характер Петра I

2. Сподвижники Петра I

Заключение

Список литературы

Введение

В истории дореволюционной России едва ли сыщется время, равное по своему значению преобразованиям первой четверти XVIII в. За многовековую историю существования Российского государства было проведено немало реформ. Особенность преобразований первой четверти XVIII в. состоит в том, что они носили всеобъемлющий характер. Их воздействие испытали на себе и социальная структура, и экономика, и государственное устройство, и вооруженные силы, и внешняя политика, и культура, и быт.

Общеизвестно, что степень проникновения новшеств в толщу старомосковского уклада жизни была различной. В одних случаях, как, например, в быту, преобразования коснулись узкого слоя общества, оказав влияние прежде всего на его «верхи». Множество поколений крестьян и после реформы не расставались ни с бородой, ни с сермяжным зипуном, а башмаки окончательно вытеснили лапти только в советское время. Но в области строительства вооруженных сил, структуры государственного аппарата, внешней политики, промышленного развития, архитектуры, живописи, распространения научных знаний, градостроительства новшества были столь глубокие и устойчивые, что позволили иным историкам и публицистам середины прошлого века возвести петровские преобразования в ранг «революции», а самого Петра считать первым в России «революционером», «революционером на троне».

Разительные перемены, бросавшиеся в глаза всякому, кто соприкасался с временем Петра Великого, дали основание дворянским историкам разделить историю нашей страны на два периода. Они называли их то Русью допетровской и Россией послепетровской, то Русью царской и Россией императорской, то, наконец, Русью московской и Россией петербургской.

Как и всякая знаменательная эпоха, время преобразований выдвинуло немало выдающихся деятелей, каждый из которых внес свой вклад в укрепление могущества России. Называя их имена, следует помнить о двух обстоятельствах: об исключительном даре Петра угадывать таланты и умело их использовать и о привлечении им помощников из самой разнородной национальной и социальной среды.

Такая значительная фигура, как Петр I, вызывает интерес не только в плане проведенных им преобразований, но и в плане самой его личности. Всегда интересно знать о характере, привычках, облике великого человека. Обо всем этом и постарается поведать данный реферат. В первой главе речь пойдет о личности Петра Великого; во второй - о его сподвижниках.

1. Облик, личность и характер Петра I

Петр I родился 30 мая 1672 г. Многосемейный царь Алексей Михайлович отпраздновал рождение этого ребенка, четырнадцатого по счету, длинным рядом «родинных» и «крестинных» пиршеств. Сам новорожденный был окружен нежнейшими заботами отца. Для ухода за ним были назначены: кормилица Ненила, две «мамки» - боярыня Леонтьева и княгиня Голицына, и двое дядек - боярин Р. М. Стрешнев и думный дворянин Т. Н.

Стрешнев.* * Чистяков А. С. История Петра Великого. М., 1992. С. 37.

Для Петра к кремлевскому дворцу специально пристроили особые хоромы, в которых стены были обтянуты красным сукном. Когда Петр начал ходить, ему сшили зимние и летние кафтанчики. Алексей Михайлович очень часто приходил играть с сыном и всегда приносил с собой множество всевозможных игрушек. Сначала Петр забавлялся лошадками, деревянными раскрашенными птицами, катался по комнатам на стульчике с железными колесами. Но скоро его детскую заполнили военные игрушки: «вызолоченные луки, барабаны, сабли, пушки, булавы и т. п.»* * Там же. С. 44.

Как и всем московским царевичам, Петру очень рано пришлось перейти от забавы к учению. Когда ему пошел только пятый год, его старший брат и крестный отец, царь Федор, стал часто напоминать матери Петра Наталье Кирилловне: «Пора, государыня, пора учить крестника!»* * Петр Великий: воспоминания, дневники, записки, анекдоты. СПб., 1993. С. 39.

Царица попросила боярина Ф. П. Соковнина найти для Петра учителя, «кроткого, смиренного, Божественное писание ведающего».* * Там же. С. 41.

Соковнин указал ей на Никиту Зотова, служившего подьячим в приказе Большого прихода. Это был, по его мнению, «муж кроткий и смиренный, всяких добродетелей исполненный, в грамоте и писании искусный».* * Там же. С. 43.

12 марта 1677 г. патриарх в присутствии царя отслужил молебен и благословил Петра начать ученье. После молебна Зотов поклонился своему ученику в ноги и начал свой первый урок с ним. Тут же патриарх подарил Зотову 100 руб., государь пожаловал ему двор и произвел в дворяне, а Наталья Кирилловна прислала ему две пары богатого платья.

Обучение Петра грамоте началось со «словесного учения», т. е. с азбуки. Когда азбука была пройдена, Петр приступил к изучению Часослова, Псалтыря, Евангелия и Апостола, причем все эти книги были не просто прочитаны, но и выучены наизусть. Изучение богослужебных и церковных книг Зотов сопровождал всегда беседами с учеником на разные темы, преимущественно из русской истории. От него Петр узнал о происхождении Русского государства, об Иване Калите, Иоанне Грозном, о правлении своего отца, «тишайшего» царя Алексея Михайловича.* * Там же. С. 49.

Петр очень любил такие рассказы, в особенности, если они сопровождались показыванием картин. Постепенно у него составилась целая коллекция «потешных тетрадей», содержавших иллюстрации событий и всяких достопримечательностей не только из русской истории, но и из всеобщей. Иллюстрации изображали грады, палаты, корабли, бои, взятие городов, различные истории в лицах.

Уроки продолжались недолго, т. к. в августе 1680 г. Зотов был отправлен посланником в Крым, где пробыл около года. Вскоре учебные занятия Петра прекратились совсем. После смерти царя Федора Алексеевича начались тяжелые события 1682 г., оставившие глубокий отпечаток на всей деятельности и даже внешности Петра.

Своеобразные подергивания, часто искажавшие черты Петра, всю жизнь напоминали ему о том ужасе, который он пережил во время стрелецкого бунта 1682 г., учиненного его сводной сестрой Софьей. Тогда Петр и его мать чудом остались в живых.* * Ключевский В. О. Исторические портреты. М., 1990. С. 174.

Когда верховная власть фактически перешла к Софье, царица Наталья Кирилловна с детьми уехала в село Преображенское. По свидетельству одного современника, там «она жила тем, что давано было от рук царевны Софьи», часто не имела самого необходимого, и была вынуждена принимать денежную помощь от патриарха и других преданных лиц.* * Соловьев С. М. Чтения и рассказы из русской истории. М., 1989. С. 414.

Таким образом, еще в отроческом возрасте Петру пришлось на самом себе испытать все тягости семейных раздоров и материальных лишений. В этом же возрасте он пережил за себя и за мать чувство оскорбления, наносимого властелину огромного государства.

Итак, события детства Петра нанесли отпечаток на всю его последующую жизнь и деятельность. Прежде всего это были страсть к знаниям и военному делу и воля и жесткость характера, приобретенные в процессе царствования ненавистной ему сестры Софьи. Петр был великан, без малого трех аршин ростом (свыше 2 м) (1 аршин = 711,2 мм).* * Там же. С. 416.

От природы он был силач; постоянное обращение с топором и молотком еще более развило его мускульную силу и сноровку. Он мог не только свернуть в трубку серебряную тарелку, но и перерезать ножом кусок сукна на лету.* * «Петр Великий: воспоминания, дневники, записки, анекдоты». СПб., 1993. С. 79.

Как уже говорилось выше, события 1682 г. наложили отпечаток на мимику Петра. Очень рано, уже на двадцатом году, у него стала трястись голова и на красивом круглом лице в минуты раздумья или внутреннего волнения появлялись безобразившие его судороги. Все это вместе с родинкой на правой щеке и привычкой на ходу широко размахивать руками «делало его фигуру всюду заметной».* * Там же. С. 83.

Чаще всего встречаются два портрета Петра. Один написан в 1698 г. в Амстердаме по желанию короля Вильгельма III Кнеллером. На этом портрете Петр с длинными вьющимися волосами весело смотрит своими большими круглыми глазами. Художнику удалось поймать неуловимое, веселое, даже чуть-чуть насмешливое выражение лица. Другой портрет написан голландцем Карлом Моором в 1717 г., когда Петр ездил в Париж. Усы, точно наклеенные, здесь заметнее, чем у Кнеллера. В складке губ и особенно в выражении глаз, как будто болезненных, почти грустных, чувствуется усталость. Собственное величие как будто придавило его; нет и следа ни юношеской самоуверенности, ни удовлетворения от сделанных им великих дел.* * Ключевский В. О. Указ. соч. С. 179.

При этом необходимо сказать, что этот портрет изображает Петра, приехавшего из Парижа в Голландию, в Спа, лечиться от болезни, от которой он впоследствии и умер.

В продолжение своего царствования он исколесил широкую Русь из конца в конец, от Архангельска и Невы до Прута, Азова, Астрахани и Дербента. Многолетнее безустанное движение развило в нем подвижность, потребность в постоянной перемене мест, в быстрой смене впечатлений. Он вечно и во всем спешил. Его обычная походка, особенно при огромном размере его шага, была такова, что спутник с трудом поспевал за ним вприпрыжку.* * Валишевский К. Петр Великий. М., 1989. С. 123.

Ему трудно было усидеть на месте: на продолжительных пирах он часто вскакивал со стула и выбегал в другую комнату, чтобы размяться. Он был обычным и веселым гостем на домашних праздниках вельмож, купцов, мастеров, много и недурно танцевал, хотя и не проходил методического курса танцевального искусства, а перенимал его «с одной практики» на вечерах у Лефорта.* * Там же. С. 135.

Если Петр не спал, не ехал, не пировал или не осматривал чего-нибудь, он непременно что-нибудь строил. Руки его были вечно в работе, и с них не сходили мозоли. За ручной труд он брался при всяком удобном случае.* * Соловьев С. М. Указ. соч. С. 420.

Ему трудно было оставаться простым зрителем чужой работы, особенно для него новой: рука инстинктивно просила инструмента; ему все хотелось сработать самому. Ранняя наклонность к ремесленным занятиям, к технической работе обратилась у него в простую привычку, в безотчетный позыв: он хотел узнать и усвоить всякое новое дело, прежде чем успевал сообразить, на что оно ему понадобится. Уже в первую заграничную его поездку немецкие принцессы из разговора с ним поняли, что он в совершенстве знал до 14 ремесел.* * Валишевский К. Указ. соч. С. 138.

После смерти Петра чуть ли не везде, где он бывал, остались творения его рук: шлюпки, стулья, посуда, табакерки и т. п.

Когда Петр I бывал в Петербурге, он не пропускал дня, чтобы не завернуть часа на два в Адмиралтейство, где участвовал в строительстве кораблей. Он достиг большого искусства в этом деле; современники считали его лучшим корабельным мастером в России. Он мог сам сработать корабль с основания до всех технических мелочей его отделки.* * Ключевский В. О. Указ. соч. С. 187.

Он гордился своим искусством в этом мастерстве и не жалел ни денег, ни усилий, чтобы распространить и упрочить его в России. Отсюда же, видимо, происходил и его истинно морской аппетит. Современники говорили, что он мог есть всегда и везде. Когда бы он ни приехал в гости, до или после обеда, он сейчас же готов был сесть за стол. Вставая рано, часу в пятом, он обедал в 11-12 часов и по окончании последнего блюда уходил поспать. Даже на пиру, в гостях, он не отказывал себе в этом сне и, освеженный им, возвращался к собеседникам, снова готовым есть и пить.* * Там же. С. 193.

Петр ни в чем не терпел стеснений и формальностей. Он, привыкший чувствовать себя хозяином везде и всюду, конфузился и терялся среди торжественной обстановки, тяжело дышал, краснел и обливался потом, когда ему приходилось на аудиенции, в присутствии двора выслушивать высокопарный вздор от представлявшегося посланника. Будничную жизнь свою он старался устроить как можно проще и дешевле. Монарха, которого в Европе считали одним из самых могущественных и богатых в свете, часто видели в стоптанных башмаках и чулках, заштопанных его женой или дочерьми. Дома, встав с постели, он ходил в простом стареньком халате, выезжал или выходил в незатейливом кафтане из толстого сукна, который не любил часто менять. Ездил он обычно на одноколке или на плохой паре и в таком кабриолете, в каком, по заключению иноземца-очевидца, не всякий московский купец решился бы выехать. В торжественных случаях, когда, например, его приглашали на свадьбу, он брал экипаж напрокат у генерал-прокурора Ягужинского.*

В домашнем быту Петр до конца жизни оставался верен привычкам древнерусского человека: не любил просторных и высоких залов и за границей избегал пышных королевских дворцов. Казалось странным, что выросши на вольном воздухе, привыкнув к простору во всем, он не мог жить в комнате с высоким потолком и, когда попадал в такую, приказывал делать искусственный низкий потолок из полотна.* * Валишевский К. Указ. соч. С. 151.

Скорее всего, тесная обстановка детства наложила на него эту черту. В селе Преображенском, где он вырос, он жил в маленьком и стареньком деревянном домишке.

При Петре во дворце не видно было ни камергеров, ни камер-юнкеров, ни дорогой посуды. Обыкновенные расходы двора, поглощавшие прежде сотни тысяч рублей, при Петре не превышали 60 000 руб. в год. Обычная прислуга царя состояла из 10-12 молодых дворян, большею частью незнатного происхождения, называвшихся денщиками.* * Трехсотлетие дома Романовых. 1613-1913. М., 1990. С. 105.

Ту же простоту и непринужденность Петр вносил и в свои отношения с людьми. Петр вообще не отличался тонкостью в обращении, не имел деликатных манер. На заведенных им в Петербурге зимних ассамблеях, среди столичного бомонда, поочередно съезжавшегося к тому или иному сановнику, царь запросто садился играть в шахматы с простыми матросами, вместе с ними пил пиво и из длинной голландской трубки тянул их махорку, не обращая внимания на танцевавших в этом или соседнем зале дам.* * Там же. С. 121.

После дневных трудов, в досужие вечерние часы, когда Петр по обыкновению или уезжал в гости, или у себя принимал гостей, он бывал весел, обходителен, разговорчив, любил и вокруг себя видеть веселых собеседников.

На этих досужих товарищеских беседах щекотливых тем, конечно, избегали, хотя господствующая в обществе Петра непринужденность располагала неосторожных или чересчур прямолинейных людей высказывать все, что приходило на ум. Привыкнув поступать во всем прямо и просто, он и от других прежде всего требовал дела, прямоты и откровенности и терпеть не мог уверток.* * Соловьев С. М. Указ. соч. С. 432.

Добрый по природе как человек, Петр был груб как царь. Любимец Петра Алексашка Меншиков в молодости не раз испытывал на своем продолговатом лице силу петровского кулака. Однажды на большом празднестве один иноземный артиллерист, назойливый болтун, в разговоре с Петром расхвастался своими познаниями, не давая царю выговорить слова. Петр слушал-слушал хвастуна, наконец, не вытерпел и, плюнув ему прямо в лицо, молча отошел в сторону.* * Петр Великий: воспоминания, дневники, записки, анекдоты. СПб., 1993. С. 105.

Петр был прямолинеен во всем. Он, например, так оправдывал строгие наказания, которыми он грозил ослушникам своих указов: «С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если бы я не употреблял строгости, то уже давно не владел Русским государством и никогда не сделал бы его таковым, каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей».* * Соловьев С. М. Указ. соч. С. 444.

Петр, несомненно, был одарен здоровым чувством изящного, тратил много хлопот и денег, чтобы доставлять хорошие картины и статуи из Германии и Италии: он положил основание художественной коллекции, которая теперь помещается в Эрмитаже. Он имел вкус особенно к архитектуре. Об этом говорят увеселительные дворцы, которые он построил в Петербурге и для строительства которых выписывал за дорогую цену с Запада первоклассных мастеров, вроде, например, знаменитого в свое время Леблона. Построенный этим архитектором петергофский дворец Монплезир, со его кабинетом, украшенным превосходной ручной работой, с видом на море и тенистыми садами, вызывал заслуженные похвалы посещавших его иностранцев. Привычка вникать в подробности дела, работа над техническими деталями создала в нем геометрическую меткость взгляда, удивительный глазомер, чувство формы и симметрии; ему легко давались пластические искусства, нравились сложные планы построек.* * Там же. С. 451.

Петр прожил свой век в постоянной и напряженной физической деятельности и развил в себе внешнюю восприимчивость, удивительную наблюдательность и практическую сноровку. Но он не был любителем досужих общих рассуждений; во всяком деле ему легче давались подробности работы, чем ее общий план; он лучше представлял средства и цели, чем следствия; во всем он был больше делец, мастер, чем мыслитель.* * Соловьев С. М. Указ. соч. С. 469.

Такой склад его ума отразился и на его политическом и нравственном характере. Петр вырос в среде, совсем неблагоприятной для политического развития. Это было семейство и придворное общество царя Алексея

Придворные интриги и перевороты были первоначальной политической школой Петра. Злоба сестры выбросила его из царской обстановки и оторвала от ее политической атмосферы. Мастеровой характер усвоенных с детства занятий, ручная черная работа мешали размышлению, отвлекали мысль от предметов, составляющих необходимый материал политического воспитания, и в Петре вырастал правитель без правил, одухотворяющих и оправдывающих власть, без элементарных политических понятий и общественных сдержек. Жестокие уроки, данные ему в первом походе на Азов, под Нарвой и на Пруте, постепенно указывали ему на его политическую неподготовленность, и по мере этого начиналось и усиливалось его политическое самообразование.* * Ключевский В. О. Указ. соч. С. 215.

Он стал понимать, что имеет крупные пробелы в своем воспитании, и вдумываться в понятия, вовремя им не продуманные, - о государстве, народе, о правде и долге, о государе и его обязанностях. Он умел свое чувство царского долга развить до самоотверженного служения.

Вся его преобразовательная деятельность направлялась мыслью о необходимости и всемогуществе властного принуждения; он надеялся только силой навязать народу недостающие ему блага и, следовательно, верил в возможность своротить народную жизнь с ее исторического русла и вогнать в новые берега. Поэтому, радея о народе, он до крайности напрягал его в труде, тратил людские средства и жизни безрасчетно, безо всякой бережливости. Петр был честный и искренний человек, строгий и взыскательный к себе, справедливый и доброжелательный к другим, но по направлению своей жизни и деятельности он больше привык обращаться с вещами, с рабочими орудиями, чем с людьми, а потому и с людьми обращался как с орудиями - умел пользоваться ими, быстро угадывал, кто на что годен, но не умел и не любил входить в их положение, беречь их силы. Петр знал людей, но не умел или не всегда хотел понимать их.

Таким образом, Петр не был похож на своих предшественников, хотя между ними и можно заметить некоторую генетическую связь, историческую преемственность ролей и типов. Петр был великий хозяин, лучше всего понимавший экономические интересы, более всего интересовавшийся источниками государственного богатства.

Подобными хозяевами были и его предшественники, цари старой и новой династии, но те были хозяева-сидни, белоручки, привыкшие хозяйничать чужими руками, а из Петра вышел подвижный и деятельный хозяин- чернорабочий, самоучка, царь-мастеровой.

2. Сподвижники Петра I

Все великие свершения Петра I не могли быть сделаны без группы единомышленников, часто называемых «птенцами гнезда Петрова». Петр окружил себя людьми, подобными ему самому: деятельными, энергичными, волевыми. О них и пойдет речь в данной главе, ибо без них невозможны были бы те реформы, которые провел Петр.

Из всех современников великого царствования несравненно выше других стояли трое: Ромодановский, Шереметев и Меншиков. Первые два пользовались привилегией, которой не имела даже Екатерина: во всякое время входить к государю без доклада. Отпуская их, Петр провожал их до дверей своего кабинета. Но первых своих сподвижников он приобрел в любимой им Немецкой слободе.

Состав иноземных товарищей Петра отличался большой пестротой во всех отношениях: среди них были французы, немцы, голландцы, англичане, шотландцы; католики, лютеране, кальвинисты; генералы и офицеры, художники, лекари, аптекари, купцы, часовщики и т. д. Большей частью это были люди, много видавшие на своем веку, и беседа с ними доставляла Петру большое удовольствие. Они рассказывали ему много интересного о Западной Европе и обучали его различным ремеслам, какие только знали сами.* * Соловьев С. М. Указ. соч. С. 472.

Наибольшим расположением царя в это время пользовались Гордон и Лефорт. Гордон, к которому Петр относился всегда как ученик к любимому учителю, был, по определению В. О. Ключевского, «степенный шотландец, пожилой, аккуратный генерал, наемная сабля, служившая в семи ордах семи царям, по выражению нашей былины».* * Ключевский В. О. Указ. соч. С. 220.

Он постоянно получал из Англии книги, карты, инструменты и всегда что-нибудь показывал и объяснял молодому царю: то военные упражнения, то новые машины, то способы приготовления фейерверка.

Если Гордон был для царя уважаемым учителем, то Лефорт был его задушевным другом. Франц Яковлевич Лефорт приехал в Россию еще при Алексее Михайловиче, в 1675 г. Он поступил на военную службу, но в ней ничем особенно не отличился. Петру он понравился с первого же знакомства. «Это был человек малосведущий, - говорил о Лефорте Н. Н. Костомаров, - но зато умевший обо всем хорошо говорить, человек веселого нрава и необыкновенно приятный собеседник.

Лефорт принимал самое активное участие в «потешных» маневрах Петра. Чтобы убедить царя в преимуществах иноземной военной формы, он несколько раз являлся к Петру в разных формах, и достиг того, что Петр сам надел иноземный мундир и своих «потешных» солдат велел обмундировать в иноземную форму. Лефорт был произведен в генерал-майоры и всегда сопровождал царя во время походов с «потешными войсками», а также на все пиры и попойки.* * Там же. С. 77.

Он же ввел Петра в общество Немецкой слободы. Только он один и мог успокоить страшного в гневе царя. Князь Куракин в своих записках так отзывается о Лефорте: «Лефорт был человек забавный и роскошный, денно и нощно был в забавах: балы, банкеты, картежная игра, дебош с дамами и питье непрестанное, оттого и умер во время своих лет под пятьдесят». Смерть Лефорта крайне опечалила Петра. Перед выносом тела царь приказал открыть его гроб и, рыдая, долго целовал холодный труп своего любимца. Лефорта Петр и поставил во главе «Великого посольства» 1697 г., с которым поехал за границу, зачислив самого себя в свиту «великих послов» под именем Петра Михайлова.* * Павленко Н. И. Указ. соч. С. 89.

Особую роль играл при Петре I А. Меншиков. Согласно преданию, он в юности был простым пирожником. Отец Меншикова не пошел в Преображенском полку дальше капрала, а сам он около 1698 г. был только сержантом.* * Там же. С. 98.

Возможно, что в это время он совмещал должность сержанта с разноской пирогов. Уже в это время юный Меншиков был, по-видимому, в большой милости у царя, называвшего его ласкательным именем Алексашка. По одной из версий, Меншиков заслужил царскую милость следующим образом. Однажды, когда Петр отправлялся на обед к одному из бояр, с ним заговорил пирожник. Петру понравилось его лицо, он взял его с собой и во время обеда велел ему стоять за своим стулом. Вдруг в ту минуту, когда царь протянул руку за каким-то блюдом, пирожник остановил его и произнес шепотом несколько слов. Оказалось, что несколько часов тому назад ему удалось пробраться в кухню боярина и там он увидел приготовления к попытке отравить царя. Кушанье было отдано собаке, которая тут же подохла. Таким образом, отравление было доказано, и это послужило началом блестящей карьеры Меншикова.* * Петр Великий: воспоминания, дневники, записки, анекдоты. СПб., 1993. С. 135.

Меншиков родился в 1673 г., на год позже Петра. Высокий, хорошо сложенный, с приятным лицом, он отличался большой чистоплотностью и даже щегольством. Это обстоятельство впоследствии побудило Петра назначить его во внешнее представительство. Воспитания Меншиков не получил никакого, никогда не умел ни читать, ни писать, и выучился только подписывать свое имя.* * Новаковский В. И. Рассказы о Петре Великом. М., 1992. С. 50.

Но, по примеру Петра, хотя и сильно отставая от него, он приобретал поверхностные сведения обо всем, вплоть до великосветских манер. Он был как бы тенью гениального монарха. Он сопровождал его в походе на Азов и жил с ним в одной палатке; следовал за ним за границу и учился вместе с ним; принимал участие в усмирении стрельцов и хвастался, говоря, что собственноручно отрубил головы двадцати мятежникам.* * Там же. С. 53.

После того как Петр сам отрезал ему бороду, он оказал ту же услугу московским думным боярам и привел их в таком виде к царю, изображая символически свое будущее содействие делу великого царствования.

С 1700 г. он исполняет обязанности нечто вроде мажордома. В письмах Петр называет его: mi№ Herze№ski№d (дитя моего сердца), mi№ bester Fri№t (мой лучший друг) и даже mi№ Bruder (мой брат) - эпитеты, которые он никогда не адресовал никому другому.* * Буганов В. И. Указ. соч. С. 171.

Ответы Меншикова носят такой же непринужденный характер и, что интересно, он никогда не прибавляет к своей подписи выражений почтения, тогда как даже Шереметев подписывается: «наипоследнейший раб твой».

В 1703 г. А. Меншиков, одновременно с Петром, становится кавалером ордена Св. Андрея Первозванного. В 1706 г. он становится князем Священной Империи. В последующем к ордену Андрея Первозванного и к титулу князя присовокупилось множество других орденов и титулов.

Каков же был этот человек и что сделал он, чтобы достичь такого положения? Как военачальник он не обладал ни знаниями, ни даже храбростью. Но он был всегда энергичен, при неудаче умел проявлять выносливость и воодушевлялся при успехе. «Деятелен, предприимчив, - говорит о нем один из современников, - нескромен, склонен ко лжи и за деньги готов на все».* * Новаковский В. И. Указ. соч. С. 105.

1714 г. чрезмерность хищений вызвала следствие, затянувшееся на неопределенное время. Следствие с годами разрасталось все больше и больше благодаря злоупотреблениям царского любимца, открытым в Петербургской губернии, Польше, Померании, везде, где он имел влияние; не было ни одного ведомства, ни одной губернии, где бы он ни «отличился». Наконец, царю это надоело. Однажды, в порыве гнева, Петр пригрозил неисправимому вору вернуть его в первоначальное положение пирожника. В этот же вечер Меншиков явился к царю, одетый пирожником, с корзиной на голове, крича: «Вот пироги жареные, горячие!» Царь рассмеялся и простил Меншикова.* * Там же. С. 111.

Петр прощал неоднократно Меншикова главным образом потому, что он продолжал оставаться нужным человеком, на которого Петр, за исключением честности, всегда мог рассчитывать, когда ему нужны были настойчивость, решительный, предприимчивый ум и находчивость. Таким был ближайший соратник Петра Алексашка Меншиков.

Не менее интересными были и другие личности из окружения великого реформатора. Например, Борис Иванович Куракин. В его лице Европа на пороге XVIII в. впервые познакомилась с обаятельным типом русского дипломата- вельможи. Он был хитер, как житель Востока, мягок, как истый славянин, влюблен в литературу, как интимный член салона Рамбулье, и был щеголем, как завсегдатай Версаля.* * Павленко Н. И. Указ. соч. С. 125.

Породнившись благодаря браку с сестрой первой жены Петра, Ксенией Лопухиной, с царской фамилией, он сумел вовремя извлечь пользу из этого родства и заставить забыть об этом потом. В начале своей карьеры он был очень юн и годами, и опытом, и иногда не справлялся с обязанностями дипломата, но всегда сохранял свое достоинство вельможи, поддерживал престиж своей страны и прикрывал свою неумелость никогда не изменявшими ему гордостью и изяществом.

Одной из самых ярких в окружении Петра являлась и фигура Василия Никитича Татищева. Татищев совмещал в себе самые разнообразные дарования. Примерный ученик, он всю свою жизнь проводит так, как будто рассказывает хорошо выученный урок. По примеру государя, он вечно в движении, интересуется решительно всем: войной, финансами, управлением, наукой, промышленностью. Подобно Петру, он работает с увлечением, проникнувшись сознанием ответственности; как и Петр, он работает непрерывно и побуждает к тому же других, искореняет прошлое и создает будущее. Как и Петр, будучи тесно связан с Востоком, он смело обращает свой взор к Западу. В 1704 г. он присутствует при взятии Нарвы, а в 1711 г., сопровождая Петра в походе на Прут, он занимается археологическими раскопками, чтобы найти могилу Игоря, легендарного сына Рюрика.* * Там же. С. 147.

Отправившись затем снова за границу, он проводит несколько лет в Берлине, Бреславле и Дрездене, прилежно занимаясь и составляя себе библиотеку.

Татищев занимался обширным проектом, цель которого - составление общего географического атласа России.

Помимо этого, Татищев прославился как историк. В течение 30 лет он писал свою «Историю Российскую». Он основал Екатеринбург, устраивал народные школы.* * Павленко Н. И. Указ. соч. С. 137.

Совершенно особое место в рядах деятелей великого царствования как по своему характеру, так и по происхождению занимал Ягужинский. Сын учителя органистов при лютеранской общине в Москве, Ягужинский начал свою карьеру с должности чистильщика сапог. Ягужинский имел преимущество перед Меншиковым, хотя он был такой же вор, но не скрывал своих хищений и был более умерен. Когда при нем государь заговорил однажды о необходимости переловить всех растратчиков, Ягужинский ответил ему знаменитой фразой: «Разве Ваше Величество хочет остаться без подданных?»* * Валишевский К. Указ. соч. С. 220.

Он был по-своему верен и не изменял делу, порученному ему покровителем; он смело боролся с Меншиковым и не побоялся даже вступить в открытую борьбу с самой Екатериной, покровительствующей фавориту. Его смелость превышала его довольно умеренные таланты, и только благодаря ей он получает место главного прокурора Сената. На этом месте он действительно проявлял много энергии.

Своеобразную группу деятелей создало вокруг реформатора учреждение должности «прибыльщиков», специальных агентов фиска, которые должны были находить новые источники государственного дохода.

Наиболее выдающимся представителем этого учреждения был Курбатов. Он являл собой совершенно новый тип не только для России, но и для Европы, и вполне походил на финансиста нового времени, падкого на барыш, но в то же время заботящегося о точном урегулировании нужд казны. Курбатов был автором проекта о введении гербовой бумаги для увеличения доходов казны.* * Новаковский В. И. Указ. соч. С. 130.

Архангельскую губернию, где он стал вице-губернатором.

Другими представителями из народа, вошедшими в славную плеяду Петра, стали Демидовы. Всем известно легендарное начало их карьеры: анекдот о пистолете, носящем клеймо знаменитого тогда Кухенрейтера и отданном в починку тульскому мастеру. Разговор царя с молодым оружейником был следующим: Царь: Ах, если бы у нас умели делать такое оружие! Оружейник: Эка невидаль...

Царь (с бранью, давая ему пощечину): Кончи сначала работу, негодяй, да тогда и хвастайся! Оружейник: Ты разгляди-ка сначала, батюшка. Пистолет-то, что тебе так понравился, ведь моей работы. Вот он и другой.* * Буганов В. И. Указ. соч. С. 209.

Этого оружейника звали Антуфьев. Его отец, Демид Григорьевич, государственный крестьянин, был кузнецом в деревне Паршино Алексинского уезда, Тульской губернии, и поселился в Туле около 1650 г. Сыну Никите в 1694 г.

было около 40 лет. К этому времени относят первую встречу его с государем, считающуюся началом восхождения династии Демидовых и современного развития металлургической промышленности в России.

Извинившись за пощечину, Петр, как рассказывают, пришел обедать к его жене. Обед прошел очень весело, а в уплату расходов Никите были пожалованы земли близ Тулы для разработки железной руды. Это было только начало. Со временем предприимчивому и деятельному Никите и его сыну Акинфию были предоставлены уральские рудники. В 1707 г. Никита был произведен в личные дворяне под фамилией Демидова, а в 1720 г. получил права потомственного дворянства.* * Павленко Н. И. Указ. соч. С. 152.

Несмотря на это, он продолжал одеваться по-крестьянски, а Петр, обращаясь к нему с величайшим уважением, продолжал в то же время называть его фамильярным деревенским прозвищем Демидыч. Он умер в 1725 г. в Туле шестидесяти восьми лет от роду, оставив громадное состояние и, что было чудом по тому времени, незапятнанную репутацию честного человека.

Сотрудники Петра - иностранцы - занимают в большинстве случаев, по крайней мере внешне, положение подчиненных. В этом еще раз проявились патриотизм и ум Петра. Несмотря на всю кажущуюся страсть Петра ко всему западному, главное для него - это Россия, ее самобытность и могущество. В царствование Петра шотландец Огильви мог сколько угодно создавать планы сражений - выигрывал же эти сражения русский Шереметев. Кроме того, все - шотландцы, немцы и голландцы - поразительно быстро русифицировались и сливались с окружающей их средой. Эта подвижная среда быстро поглощала все врожденные, характерные черты, принесенные иностранцами. Так, рожденный в России сын голландского эмигранта Андрей Виннус отличался от окружавших его русских только небольшим акцентом. К тому же типу принадлежали и все прочие в этой массе иностранцев, которым Петр открыл доступ в Россию. У всех у них были свои, особенные недостатки. И каждый получал по заслугам.

Например, рядом с польским евреем Шафировым мы видим фигуру португальского еврея Девьера. Петр вывез его из Голландии, где в 1697 г. встретил его юнгой на купеческом корабле. В 1709 г. он уже выбился в бригадные генералы. В 1711 г., задумав выгодно жениться, он остановил свой выбор на сестре Меншикова.* * Петр Великий: воспоминания, дневники, записки, анекдоты. СПб., 1993. С. 152.

Меншиков счел его предложение за тяжкое для себя оскорбление и ответил на него приказанием своим людям выдрать нахала. Через три дня маленький еврейчик вел к алтарю избранную им невесту. Каким-то образом ему удалось выбраться из беды живым, хотя и сильно побитым. Он побежал жаловаться царю, который и рассудил его с Меншиковым. Его отличали хитрость, коварство и беспримерное раболепие. В 1718 г. он первый занял вновь учрежденную в Петербурге должность полицмейстера, и в качестве такового сопровождал Петра при осмотрах улиц столицы. Однажды во время такового осмотра экипаж царя внезапно остановился, т. к. мост в этом месте оказался сломанным. Пришлось выйти из экипажа и послать за материалами для починки моста. Петр сам принялся за дело. Окончив работу, он молча положил инструменты, взял свою дубинку и отдубасил новоиспеченного полицмейстера. Затем посадил его рядом с собой и как ни в чем не бывало отправился дальше.

В 1727 г., после смерти Петра, Меншиков все же отомстил еврею за брак с его сестрой. Он добился его ссылки на каторгу с подписью на указе: «Бить кнутом».* * Чистяков А. С. Указ. соч. С. 205.

Воспитывая себе сподвижников самим обхождением с ними, требованиями служебной дисциплины, собственным примером, наконец, уважением к талантам и заслуге, Петр хотел, чтобы его сотрудники ясно видели, во имя чего он требует от них таких усилий, и хорошо понимали как его самого, так и дело, которое вели по его указаниям.

Петр умел ценить своих сподвижников. Он уважал в них как таланты и заслуги, так и нравственные качества, особенно преданность. За своим обеденным столом он любил провозглашать тост «За здравие тех, кто любит Бога, меня и Отечество».* * Соловьев С. М. Указ. соч. С. 422.

Князь Ф. Ю. Ромодановский, страшный начальник тайной полиции, «князь-кесарь», как в шутку называл его Петр, «собою видом как монстра, нравом злой тиран», по отзыву современников, или просто «зверь», как величал его сам Петр в минуты недовольства им, не отличался особо выдающимися способностями, только «любил пить непрестанно и других поить да ругаться», но он был предан Петру как никто другой, и за то пользовался его безмерным доверием, наравне с фельдмаршалом Шереметевым имел право входить в кабинет Петра без доклада.* * Павленко Н. И. Указ. соч. С. 203.

Уважение к заслугам своих соратников иногда получало у Петра задушевно-теплое выражение. Однажды в разговоре со своими лучшими генералами Шереметевым, Голицыным и Репниным о славных полководцах Франции он с воодушевлением сказал: «Слава Богу, дожил я до своих Тюреннов». Генералы поклонились и поцеловали у царя руку, а он поцеловал их в лоб. Своих сподвижников Петр не забывал и на чужбине. В 1717 г., осматривая укрепления Намюра в обществе офицеров, отличившихся в войне за испанское наследство, Петр был очень доволен их беседой, сам рассказывал им об осадах и сражениях, в которых участвовал, и с сияющим от радости лицом сказал коменданту: «Словно я нахожусь теперь в отечестве среди своих друзей и офицеров».* * Павленко Н. И. Указ. соч. С. 227.

Вспомнив однажды о покойном Шереметеве (умер в 1719 г.), Петр, вздохнув, с грустным предчувствием сказал окружающим: «Нет уже Бориса Петровича, скоро не будет и нас; но его храбрость и верная служба не умрут и всегда будут памятны в России».* * Соловьев С. М. Указ. соч. С. 445.

Незадолго до своей смерти он мечтал соорудить памятники своим покойным военным сподвижникам - Лефорту, Шеину, Гордону, Шереметеву, говоря про них: «Сии мужи верностию и заслугами вечные в России монументы».

Ему хотелось поставить эти памятники в Александро-Невском монастыре под сенью древнего святого князя Александра Невского. Рисунки памятников были уже отправлены в Рим к лучшим скульпторам, но в связи со смертью Петра скульптуры так и не были созданы.

Заключение

Итак, подведем итог нашего исследования. Пожалуй, никто лучше А. С. Пушкина не определил сущности великого царя. Вот что он писал о Петре I в своем стихотворении «Стансы» (1826 г.): В надежде славы и добра Гляжу вперед я без боязни; Начало славных дел Петра Мрачили мятежи и казни.

Но правдой он привлек сердца, Но нравы укротил наукой, И был от буйного стрельца Пред ним отличен Долгорукий.

Самодержавною рукой Он смело сеял просвещенье; Не презирал страны родной: Он знал ее предназначенье.

То академик, то герой, То мореплаватель, то плотник, Он всеобъемлющей душой На троне вечный был работник.* * Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. Т. II М., 1963. С. 342.

Пожалуй, лучше и не скажешь. Великий русский поэт как никто другой понимал и чувствовал великого русского реформатора.

Царь долгое время при отборе помощников руководствовался рационалистическими критериями, нередко игнорируя социальную и национальную принадлежность лица, которого он приближал к себе и которому давал ответственные поручения. Основаниями для продвижения по службе и успехов в карьере являлись не «порода», не происхождение, а знания, навыки и способности чиновника или офицера. Этому служила и разработанная и введенная Петром «Табель о рангах». К сожалению, после смерти Петра идеи его «Табели о рангах» распространялись не столь активно. И поэтому в XVIII в. мы можем вспомнить только одного великого человека, выбившегося из крестьян, - М. В. Ломоносова.

Список литературы

1. Буганов В. И. Петр Великий и его время. М., 1989.

2. Валишевский К. Петр Великий. М., 1989.

3. Ключевский В. О. Исторические портреты. М., 1990.

4. Новаковский В. И. Рассказы о Петре Великом. М., 1992.

5. Павленко Н. И. Птенцы гнезда Петрова. М., 1988.

6. Петр Великий: воспоминания, дневники, записки, анекдоты. СПб., 1993.

7. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. М., 1963.

8. Соловьев С. М. Чтения и рассказы по русской истории. М., 1989.

9. Трехсотлетие дома Романовых. 1613-1913. М., 1990.

10. Чистяков А. С. История Петра Великого. М., 1992.