Поморы. Белое и Баренцево море

Скачать реферат: Поморы. Белое и Баренцево море

План реферата

1. Введение

2. История и быт поморов

3. Заключение

Список используемой литературы

1. Введение

Издревле русский север представлял собой богатый и красивый край. И он был богат не только природными дарами, но и людьми, населявшими этот уголок нашей Родины. Сюда завозились товары, отсюда шла торговля со многими странами. Несмотря на суровые природные условия, люди в.ми жили, работали, все более и более обживая этот край.

Также можно говорить об уникальной культуре этого заповедного края. Множество былин, сказаний, эпосов дошло до наших дней благодаря поморам. Множество ремесел в.ми разрабатывались на Русском Севере.

В XVII в. Белое море было единственным полностью русским морем, где наши мореплаватели могли плавать безопасно. Петр Великий несколько раз посещал Архангельск, ходил на судне на Соловецкие острова, а также в горловину Белого моря к острову Моржовец. Отсюда, с берегов Белого моря, от поморской деревни Нюхча начался поход русских войск через леса и болота к селению Повенец на Онежском озере. И не просто поход, а перетаскивание волоком морских судов на расстояние 170 км. за неделю, с 19 по 26 августа 1702 года. Такая вот она, "государева дорога".

Хочется также добрым словом помянуть первых штурманов и матросов молодого флота России. Именно поморцы составляли команды первых судов российского военного флота. Других-то мореходов в России не было. В 1704 году в Поморье был проведен рекрутский набор поморов — кормщиков на военные суда на Балтийское море. Набор произвел настоящее опустошение, особенно в Кеми и Сороке (Беломорске). Многие семьи остались без кормильцев. Память об этом наборе долго жила в памяти народа под именем "сенявщина", по имени царского офицера Наума Акимовича Сенявина, который командовал набором.

И впоследствии поморы внесли огромный вклад в освоение северных просторов России. Ни одна экспедиция в Ледовитый океан не обходилась без участия поморских капитанов и лоцманов. В освоение Аляски немалый вклад был внесен выходцами с Белого моря, не зря столицу русских колоний в Америке назвали Новоархангельск.

Как известно, Белое море омывает территории Мурманской, Архангельской областей и Республики Карелия. По историко-географическому принципу делится на берега: Зимний, Летний, Онежский, Поморский, Карельский, Кандалакшский и Терский. Два последних берега входят в состав Терского района Мурманской области. Терский район располагается на юге Кольского полуострова и славится семгой, которая водится в чистых порожистых реках. Та вкусная рыба с мясом сочного красного цвета, которую люди заказывают в дорогих ресторанах, поймана в реках Терского района. В эти края цивилизация еще не добралась, и поэтому семгу еще можно поймать на простую удочку (если, конечно, знать — где и как).

2. История и быт поморов

Первый образ, который возникает обычно у челов., услышавшего слово "помор", — это волевой мужчина, рыбак, сильный, с ясным взором. Именно из такого теста был великий русский ученый М. В. Ломоносов, "архангельский мужик". Да, холмогорец Ломоносов родом из поморов, но последние живут не только близ Архангельска. Более того, само определение "поморы" (в документах оно начинает фигурировать с начала 16 в., а в речи бывало и раньше) поначалу относилось совсем к другому народу — к жителям южного побережья Мурманского полуострова и Кондопожской губы. Да и до сих пор продолжаются споры о том всех ли жителей беломорского побережья и прилегающих районов считать поморами. Но в общих терминах этнографы называют традиционное русское население, рассредоточенное по берегам Белого моря и занятое, главным образом, рыболовством и охотой на морского зверя. Более глубокое определение таково: поморами называли русских — потомков древних поселенцев, заселивших юго-восточное и юго-западное побережье Белого моря. Так же называли жителей более обширного региона по берегам Белого моря, Онежского озера и по рекам: Онеге, Северной Двине, Мезени, Печоре, Каме и Вятке.

Русских, населяющих все эти районы, объединяет общее происхождение: они являются потомками древних русских поселенцев, преимущественно из Новгородской земли. Кроме того, Поморьем раньше называли всю область Севера Европейской России, расположенную к северу от 60-й параллели. В научной литературе ее традиционно именуют Русским Севером.

Селились здесь русские, как правило, кучно: начинали с починка (одной-двух изб на месте поваленного и сожженного леса), а затем вырастали волостки, деревни, посады, усолья, слободы, села — самые разные поселения, и у каждого, подобно людям, свой "норов" и свои права. Со временем разнообразие поселений, как водится, стиралось, так что к началу нашего в. остались только деревни, села да посады. Ну и, конечно, города и монастыри. Интересно, что в поселках и городах все было деревянным — дома, тротуары, даже дороги. Из камня строили лишь монастыри.

Здесь сложился своеобразный комлекс культуры, сформировавшийся у потомков переселенцев из Новгородской и Ростово-Суздальской (позже Московской) земель. При этом в северозападной части Русского Севера преобладающим было влияние новгородских, а в юговосточной — ростово-суздальских поселенцев. Определенную роль играло смешение этих двух переселенческих потоков, способствовавшее появлению своеобразных черт в культуре всего Русского Севера. Культурную общность населения этой области обусловило единство социально-экономических условий в течение длительного времени.

Как показывают исторические, этнографические и лингвистические данные, Север заселялся славянами, главным образом, в период с XII по XVII вв., однако некоторые районы, низовья Северной Двины, например, были освоены ими раньше.

Поморы отличаются от великороссов и обликом, и диалектом, и бытом; отличия эти не сильно, может быть, разительные, к тому же и сглаживаются за последние десятилетия, но все же до сих пор существуют. В 1863 г. в "Материалах для подробного описания Архангельской губернии" отмечается крепкое телосложение, статность и приятная наружность поморов. По наблюдениям авторов, они "имеют большей частью русые волосы, твердую поступь, широкую и выдающуюся грудь, хорошо сложенные мускулистые руки и ноги, развязны в движениях, ловки, сметливы, неустрашимы, опрятны и щеголеваты, особенно женщины".

Среди самих поморов принято деление на территориальные группы. А различают на Беломорье Терский берег — юг Кольского полуострова, с тундровой растительностью, обрывистыми берегами, без сколь-нибудь удобных гаваней; Кандалакшский берег, изрезанный заливами, из которых наибольшие Кандалакшская губа и Княжая губа; Карельский берег — от границы Карелии и Мурманской области до Кеми, побережье здесь постепенно понижается к югу, много каменистых островков; Поморский берег (в узком смысле его жителей и зовут поморами) — от Кеми до Онеги; Онежский берег — западное побережье Онежского полуострова; Летний берег — западная часть Двинской губы и, наконец, Зимний берег — восточная часть Двинской губы. Три последних района имеют берега низинные, часто болотистые, со множеством мелких речек.

Неотделимы от поморской истории и острова: Соловецкие, а также Грумант Новая Земля. В.ми поморы ходили туда на промысел рыбы и морского зверя. Но старые связи отмерли: древний Грумант стал Шпицбергеном, норвежской территорией; а уж на Новую Землю — место атомных испытаний — сейчас своей волей никто не пойдет.

Экономическую и культурную жизнь Русского Поморья во многом определяло географическе положение — через Поморье проходили пути, с глубокой древности соединявшие Восточноевропейскую равнину со Среднеазиатской. Один из путей — Печорский — связывал Центральную Россию с Сибирью (по Северной Двине и ее притокам — Югу и Сухоне).

После падения Новгорода (1478 г.) Печорский путь полностью перешел в руки московских великих князей, которые использовали его для подчинения Югры. Путь этот утратил свое значение лишь после завоевания Казани и освоения камских путей в Зауралье. Однако еще в XVII в. он оставался важнейшей артерией, по которой шло движение русских промышленников на соболиные промыслы. Не меньшее значение имел и другой путь, морской, с Пинеги, Двины и Мезени в Мангазею. На Печорском и Морском путях вырастали слободки и становища, например: Ижемская, Усть-цылемская, Окладнинкова слободки.

С этими путями связаны ярмарки и торги, в числе которых и такие крупные, как крещенские ярмарки в г. Мезени и в с. Вашгорте на Вашке, функционировавшие до XX в. По своему торговому обороту эти ярмарки были одними из самых крупных в России. Основная особенность северно-русских ярмарок заключалась в том, что на них русские, а нередко и иноземные купцы приобретали продукты охотничьего и оленеводческого хозяйства местных народов. Например, на ярмарки в Лампажню, расположенную в низовьях Мезени, регулярно приезжали самоеды (ненцы и энцы) обменивать на русские товары пушнину и оленьи шкуры. Ярмаркой интересовались и англичане, которым Лампажня была известна под названием "Lampas". Эти ярмарки втягивали в торговый обмен и народы далекого Зауралья: ненцы, ханты и манси для обмена на русские товары часто доставали пушнину у своих соседей, живших на востоке.

С XVI в. главную роль в северно-русской торговле начал играть Архангельск, куда в летнюю навигацию съезжались многочисленные купцы из Сибири, Западной Европы. Свое торговое и хозяйственное значение Архангельск и Русский Север несколько утратили после завоеваний Петра I, когда основная роль отношений с западом отошла к Петербургу.

Однако, хотя объем севернорусской торговли, производимой через Архангельск, после указов Петра I значительно снизился, отношения русских поморов с поморами скандинавскими, особенно норвежскими, не прекратились. Жители селений поморского берега Белого моря — Кеми, Шуи, Сороки, Сумы — на своих лодьях плавали не только по родному Белому морю, но и по океану, достигая Норвегии. В торговлю с Норвегией были втянуты также поморы, промышлявшие на мурманских и новоземельских промыслах.

В своих дальних морских и океанских плаваниях поморы пользовались лодками собственного производства. Небольшие лодки мог смастерить каждый поморский хозяин, однако имелись мастера, способные построить крупные морские суда. Особо известны в этом отношении карелы д. Подужьемы, расположенной недалеко от Кеми. Их услугами пользовались не только жители соседних сел, но и керечане, варзужане, мезенцы, жители Соловков и Архангельска и даже англичане и немцы. Лодейные мастера, как правило, не пользовались ни чертежами, ни планами, а руководствовались в своей работе лишь традиционными навыками и врожденным чутьем. Также "по вере", полагаясь на незаурядную память и верные приметы, поморы водили свои суда. Лишь у некоторых хозяев имелись передаваемые по наследству записные книжки (лоции), где отмечались опасные мели, пороги, удобные и безопасные стоянки.

Море всегда кормит народы, живущие на его побережье. В Беломорье скудная северная земля и суровый климат не дают простора землевладельцам. Родятся только ячмень, рожь, огородные культуры, дикие ягоды и грибы, остальное завозится со стороны или добывается в море. 1 января на Поморском берегу увешивали елку морожеными рыбами и возили по селу. Такой обычай существовал, конечно же, неслучайно. Главной и наиболее ценной беломорской рыбой была семга, но и треска, и сельдь (разные в зависимости от сезона и побережья) приносили хороший доход. В начале XIX в. рыболовецкая компания выдавала поморам, ведшим для нее промышленный лов сельди, почетные знаки — изображение селедки из меди, которую носили на кафтане.

Из морского зверя охотились на белуху, тюленя ("зайца"); на Новую Землю ходили добывать моржей. Необходимость совместной охоты надолго удержала здесь общинные формы, большую семью. Мужчины-родственники иногда составляли целую охотничью артель. Несколько лодочных артелей, отправлявшихся на промысел моржа, назывались "котляна" — от общего котла. Поскольку условия охоты определяли и ее орудия, и методы, то одних только кораблей на Беломорье, особенно до любившего регламент Петра I, было невероятное разнообразие.

В 1714—1715 гг. Петр запретил строить лодьи старых типов, заменив их европейскими образцами: галиотами, гукрами, катами. Петровские администраторы переусердствовали, и в 1719 году царь получил жалобу от поморов о том, что для мореплавания им велят строить речные лодки эверсы. Ошибку Петр милостливо исправил, разрешив оставить старые карбасы, соймы, кочи, но если кто новые станет делать, то лодки рубить, а хозяев "с наказанием ссылать на каторгу". Впрочем, как и многие указы Петра, этот впоследствии не выполнялся, и поморы сами стали перенимать у соседей, например, у скандинавов, удобные корабли. Так появилась в этих местах норвежская ела ("йола") — легкое парусное судно. Самый, вероятно, распространенный вид рыбацкой лодки — карбас, он же "поездник". "Поездовать" на поморском диалекте значит "ловить рыбу". Узкая речная лодка называется "поездница", и про жителей деревни Варзуга на Терском берегу была даже сложена поговорка: "Фараон на колеснице, варзужане в поезднице".

Также в 1711 г., когда построили Петербург, царь запретил поморам торговать с Западной Европой. Этим он хотел привлечь европейские суда в Петербург. Но затем настали лучшие времена. Екатерина Великая разрешила поморам из Кеми (ныне город в Карелии) продавать в Финмаркен муку и хлеб страдающим от голода норвежцам.

В 1808 г. опять разразился голод в Норвегии из-за блокады Наполеоном Бонапартом английских портров, из которых Норвегия снабжалась продовольствием. И тогда Александр I разрешил всем поморам торговать с Норвегией. Хотя, конечно, поморы ходили в Норвегию и раньше, несмотря ни на какие запреты. В свою очередь правительство Норвегии для поощрения поморской торговли издало в 1838 г. указ об отмене пошлин с приходящих поморских судов. Это называлось "Кибергские привилегии".

Если ты англичанин, француз, датчанин или немец — плати пошлину. А если ты помор — пожалуйста, бесплатно, приходи еще. Правда, в конце XIX в. эти льготы для поморов были отменены, но это дало большой толчок для расцвета.

Теперь о тех, кто приходил с Поморья в северную Норвегию. Это в основном владельцы судов с командой из Архангельска, Колы, Кеми, Сороки (Беломорска), Онеги, Сумского Посада, Мезени и Поноя. Поморы из Умбы в большинстве своем в Норвегию не ходили, им хватало семги в своей реке.

Куда поморы ходили? Они посещали, главным образом, две самые северные провинции Норвегии: Тромс и Финмаркен. Любимые места для торговли — Варде (по поморски — Варгаев), Вадсе (Васин), Киберг (Под Биркой), Берлевог (Берледион), Мехавн (Шестопалиха), Танафьорд (Танькина губа), Хаммерфест (Гамарфист) и Тромсе.

Поморы закупали в Архангельске муку, хлеб, жерди, бересту, доски, текстиль, крупу и так далее, и везли все это на своих судах вокруг Кольского полуострова в Норвегию. Там их уже поджидали норвежские рыбаки, которые обменивали эти товары на рыбу, в изобилии водящуюся в тех водах, благодаря теплому течению Гольфстрим. Поморы везли рыбу обратно в Архангельск, где и продавали. На рыбу в России всегда был высокий спрос, так как Россия была страной православной, то есть полгода — постные дни, и рыба с успехом заменяла мясо и другую скоромную пищу.

Торговать с Норвегией было очень выгодно. Рентабельность составляла 80%. Хотя и опасно: море все-таки...

Вследствие этих обстоятельств в XIX в. сложился особый язык, названный норвежцами "моя-по-твоя". Количество слов составляло 300—350. Этого вполне хватало для торговых операций. Норвежцы называли этот язык "как-спрек", поморское название — "моя-по-твоя", в науке он известен как "руссеношк". Примерно 35 % лексикона составляют русские слова, 45 % — норвежские. Остальные слова взяты из финского, саамского, английского, немецкого, голландского и французского языков. Очень часто к русскому корню добавляются норвежские приставки и окончания и наоборот. Часто одно значение имеет как русское, так и норвежское соответствие. Вот некоторые слова из языка "моя-по-твоя":

я – моя,

ты – твоя,

говорить – спрекам,

ходить – марширом,

деньги – пеньги,

покупать – купом,

продавать – продатли,

жена – мадам,

дети – ребета,

дорого – дорогли,

дешево – билли,

зубатка – собака,

кушать – скаффом,

конфеты – бомбом,

полотенце — фютиралика (вытиралка),

дом — стува или даца,

здравствуй – драсви.

Интересен тот факт, что норвежцы были уверены, что они говорят на русском языке. Поморы же, в свою очередь, считали, что говорят по-норвежски. Ниже приводится диалог норвежца и помора во время торговой сделки. Норвежская лодка причалила к поморскому судну. Начинается торг.  Норвежец: Эй,рюсьман, купом сейка, треска, тиска и балдуска.  (Эй, русский, давай покупай сайду, треску, пикшу и палтус.)

Помор: Да, да, моя купом альтсамма. Давай по шип ком (Да, я куплю все. Заходи на судно.)

Н.: Басиба! Как твоя мукка? Как твоя группа? (Спасибо! А у тебя есть мука? У тебя есть крупа?)

П.: Да, да, моя харь этта. Давай по шип ком, брат, твоя и моя по цай дрикки. (Да, это у меня есть. Заходи на судно, будем чай пить.)

Н.: Блаведрю покорна! Как твоя беталом фор сейка? (Большое спасибо! Сколько платишь за сайду?)

П.: Пет пудов сейка фор пет пудов мукка (Пять пудов сайды за пять пудов муки.)

Н.: Нет, брат, этта грота дорогли. Давай твоя продатли биллиар. (Нет, это очень дорого. Продай подешевле.)

П.: Как спрек? Моя нет форшто. (Что говоришь? Не понимаю.)

Н.: Этта дорогли, грота дорогли, рюсьман, прощай. (Это дорого, очень дорого, русский, прощай.)

П.: Ну, ницево, давай ситири Галь. (Ну, ладно, давай за четыре с половиной.)

Н.: Давай ситири, верригуд. (Давай за четыре, тогда сойдемся.)

П.: Нет, брат! куда моя сэлом дешевли? Грота дорогли мукка по Рюсьлан ден орь. (Нет! Куда же дешевле продавать? Очень дорогая мука в России в этом году.)

Н.: Твоя нет санферди спрек. (Ты говоришь неправду.)

П.: Йес, грот санферди, нет лугом. Грота дюрь мукка. (Истинная правда, не лгу. Очень дорогая мука.)

Н.: Как твоя купом, давай фир пуд, как твоя нет купом, со, прощай. (Если ты будешь покупать, то давай за четыре пуда, а если нет, то прощай).

П.: Ну, ницево, брат, давай, клади по дэк. (Ну, ладно, согласен, давай, клади на палубу.)

Торговые связи Поморья, да и всего Русского Севера, поддерживали промысловый характер хозяйственной деятельности поморов, сложившийся, безусловно, в первую очередь под влиянием географических условий. Близость холодных морей делало земледелие малоуспешным занятием, а обилие морской фауны создавало благоприятные условия для промысла морского зверя и рыбы. В условиях суровой и долгой зимы сложились своеобразные формы артельного быта, помогавшие сходившимся на промыслы из многих поморских деревень не только работать, но и коротать длинные осенние и зимние вечера.

Другим важным видом деятельности северных крестьян была охота на пушного зверя и дичь. Она всегда играла большую роль в жизни восточных славян, однако по мере вырубки лесов и истребления зверя ее значение падало, и только в северных районах охота приобретала промышленный характер. Известную роль в хозяйстве играли и отхожие промыслы. То есть, крестьяне создавали артели плотников, печников, кровельщиков, маляров, и уходили на заработки в другие села и города, включая Петербург. Однако отходничество не приобрело на Севере такого размаха, как в среднерусских губерниях.

Немалое развитие у поморов получили домашние промыслы. В долгие осенние месяцы крестьяне вязали сети, изготовливали дуги, сани, деревянную утварь, вырезные и расписные лукошки, прялки и т.д. Женщины вязали варежки, чулки. Предметами этих промыслов крестьяне обменивались на ярмарках, куда съезжались купцы из разных краев России.

Подобные торговые и экономические связи Русского Севера определили особенности традиционной крестьянской культуры, в частности, присутствия в ней городского элемента.

Тот факт, что в традиционной культуре Русского Севера, справедливо считающегося заповедником древнерусской культуры, больше, чем в других областях сказалось влияние городской культуры, заслуживает особого внимания. Примером этого может служить русский былинный эпос, сохранившийся только в севернорусских районах.

В большой степени городское влияние проявилось в народном изобразительном искусстве народов Русского Севера. Искусствоведческий анализ росписей показал, что они многими чертами связаны с городскими стилями. Это и свободная кистевая роспись (получившая распространение в северо-западных районах Русского Севера), восходящая своими корнями к новгородской художественной культуре, и орнамент (распространение в монументальной живописи), и иконопись, и рукописная миниатюра, и т.п. Это касается как и самой манеры росписи, так и художественных образов и мотивов, например частого изображения коней, людей, единорогов, птиц, пышного растительного орнамента с диковинными цветами. Также можно говорить о "северодвинской" живописи: высокая графичность, четкость на светлом фоне.

Было известно и об искусстве скульптурной резьбы по дереву, о деревянной скульптуре, истоки которой идут из Новгорода, Великого Устюга, Москвы. Нельзя не сказать о работе севернорусских косторезов, произведения которых, относящиеся к XVII—XIX вв., высоко ценятся в мире и имеются в собраниях не только в нашей стране, но и за рубежом. Также известна шемогодская резьба по бересте — знаменитый крестьянский промысел деревень по реке Шемоксе, одного из притоков Северной Двины.

Из взаимодействия гродской и сельской культуры в сравнительно позднее время родилось производство цветного стекла для прикладного искусства (XVIII в., изготовление бисера), возрождению которого способствовал М. В. Ломоносов. В 1753 г. он основал Усть-Рудицкую фабрику под Петербургом, где наладил производство бисера и других изделий из цветного стекла по собственной рецептуре, тем самым способствуя закреплению моды на бисерные украшения в русской национальной одежде.

Торговыми и экономическими связями, а также непосредственными отношениями поморов со скандинавскими странами можно объяснить иноземное, особенно западноевропейское влияние в северной культуре. Торговые связи осуществлялись, главным образом, прибалтийским морским путем. Ведущую роль в прибалтийской торговле XII—XIII вв. играли Вестфалия, Саксония и северогерманские портовые города: Бремен, Любек, Гамбург, объединенные в так называемый Ганзейский союз. Посредниками в торговле Германии и Северо-западной Руси были западнославянские города: Щетин, Волин, Гданьск, а также Рига.

Западноевропейские связи сказались в предметах прикладного искусства северных крестьян. Например, в мебельных работах архангельских мастеров видно использование европейских образцов. Особенно ярко иностранное влияние проявилось в резьбе по кости, в которой большое распространение получил стиль барокко, часто в варианте рококо. Этот стиль особенно заметен в предметах женского туалета, костяных гребнях, шпильках, ларцах, шкатулках и зеркалах, употреблявшихся в быту крестьянок прошлого в.. Мотивы этих стилей орнамента XVII—XVIII вв. (цветок тюльпана, картуши и завитки) можно видеть в северном живописном орнаменте, в предметах быта, хотя в целом он и в XIX в. сохраняет древние традиции, восходящие к эпохе Древней Руси.

Еще один пример. В панораму почти каждой поморской деревни входили двух- или трехметровые кресты, располагавшиеся среди домов, за околицей и по обочинам дорог, проложенных между деревнями. Большинство таких крестов являются обетными, т.е. поставленные по обещанию в благодарность за спасение или во избавление от грядущих бед. Предполагают, что византийский обычай обетного креста появился на Руси вместе с принятием христианства. Высокие поморские кресты близки по форме греческой букве тау (Т), с которой принято связывать удлиненный латинский крест, получивший распространение на Западе, тогда как на Востоке чаще встречается равносторонний крест.

Издавна Поморье славилось своими морскими и соляными промыслами. На Северной Двине и ее притоках велась добыча руды, соли, развивались кораблестроение, заготовка и продажа леса. Археологические находки, относимые к XV—XVII вв., говорят о высоком уровне развития ремесел, как "грубых" (кузнечное ремесло, котельщики, скорняки и др.), так и художественных: серебрянного дела, росписи и резьбы по дереву, кости, ткачества, вышивки, золотошвейного искусства и др. Отсутствие на Севере крепостного права способствовало более раннему развитию товарно-денежных отношений. В отличие от крепостных крестьян, плативших оброк помещику натурой, северные крестьяне выплачивали подати деньгами, что заставляло их развивать ремесла и промыслы и продавать продукты своего труда. Все это не могло не способствовать предприимчивости, инициативности и подвижности северных крестьян, что, в свою очередь, создавало благоприятную почву для проникновения на Север "новых веяний и мод".

Распространение культурных влияний в крестьянской среде связано еще с одной особенностью заселения Русского Севера — с большой ролью монастырей в освоении этого края. Известно, например, влияние знаменитого Соловецкого монастыря, бывшего проводником лучших достижений не только в области экономики и хозяйства, но и культуры. Подобную роль на Севере играли не только православные монастыри, но и старообрядческие скиты (общежития), которых было немало в этом крае, причем следует подчеркнуть, что старообрядцы в силу присущей им консервативности в значительной мере были хранителями и распространителями древнерусских традиций.

Ярким примером может служить деятельность Выгорецкого — старообрядческого скита, остававшегося крупнейшим очагом новгородской культуры в течении XVII — середины XIX вв. Выгорецкий скит, ставший крупнейшим торговым, хозяйственным и культурным центром, оставил заметный след в народном искусстве интересующей нас области. В с. Данилово — гланом центре скита - имелись мастерские иконописи и переписки книг, в которых работало свыше 200 чел. Те же мастера расписывали деревянные предметы, употреблявшиеся в крестьянском быту. С тамошними мастерами связывается появление в крестьянсих росписях на бытовых предметах образов львов, единорогов, а также выполненных в манере свободной кистевой росписи мотивов: птиц на деревьях, пышных цветов, восьмиконечных розеток и т.п. После закрытия Выгозерского скита в середине XIX в. мастера разошлись по северным деревням, что, несомненно, способствовало более широкому влиянию выгозерских живописных стилей, сложившихся на основе древней новгородской культуры. В северо-восточных районах Русского Севера, в селениях по Мезени и Печоре, столь же большим было влияние Великопоженского скита, основанного в 1720 г. в Великих Лугах на Печоре.

Поморы, по многочисленным историческим документам, были (по сравнению с другими крестьянами в России) высокограмотными людьми. Свидетельством довольно высокого уровня образованности крестьян Русского Севера может служить широкое распространение там рукописных, а позже и печатных книг. Об этом же свидетельствуют жития святых XV в.: Антоний Сийский из села близ Белого моря, Александр Свирский из Обонежья, Александр Ошевенский в детстве обучались грамоте в сельских школах.

3. Заключение

Сегодня поморы почти ничем не отличаются от остальных россиян. Это касается не только облика, но и общих проблем. В эпоху Советского Союза этот край был одним из северных форпостов нашей страны. Здесь были крупнейшие базы подводных лодок, в том числе и атомных. После распада СССР многое ушло в небытие, в том числе и мощный финансовый поток, направлявшийся сюда из казны. Рыбаки бедствуют, уловы уменьшаются, в то время как к нам на прилавки поступают морские товары из Норвегии. Белое и Баренцево моря, уникальные по своим природным богатствам, используются неграмотно, что ухудшает экологическую обстановку морской флоры и фауны.

Но в целом, Север еще сохраняет то, что на Западе зовется "русским духом". Последнее время значительное развитие получил туристический бизнес. Множество туров по Соловецкому архипелагу, притягивают к себе множество туристов. Очень славится рыбная ловля, особенно на Терском берегу. Эти места, для большой цивилизации пока недоступные, облюбовали иностранные туристы-рыболовы, придав, таким образом, новый толчок развитию Терского района. Рыболовы-нахлыстовики платят большие деньги за возможность поймать, но что самое удивительное, — отпустить семгу обратно в реку. Этот новомодный способ рыбалки называется "поймал-отпустил".

Рыболовный спорт — довольно дорогое удовольствие на Западе. Одни снасти и экипировка стоят приблизительно $3000, поэтому приезжают к нам или богатые люди, или истинные фанаты рыбалки, которые специально откладывают деньги на поездку на Русский Север.

Оказывается, рыболовным спортом увлекается много людей на Западе. В том числе, известные личности. Например, принц Уэльский — Чарльз планирует посетить Северный район. В этом году на реке Варзуга отдыхал известный американский певец — Эрик Клэптон. На реке Умба ловил семгу Клод Бато — внук Г. В. Плеханова. Перед тем, как приехать в С.-Петербург на Игры Доброй воли в 1994 г., Тэд Тернер и Джейн Фонда набирались впечатлений на реке Варзина (север Кольского полуострова). Таким образом, можно подытожить, что Русский Север был и остается огромным достоянием России, которое, как и все на свете, при неумелом использовании можно потерять.

Список используемой литературы

1. Вишневская В. М. Русское народное искусство Севера. Л., 1968.

2. Дмитриева С. И. Городские черты в культуре русских поморов. // Этнографическое обозрение. № 5, 1997.

3. Залогин Б. С., Косарев А. Н. Моря. М.: Мысль, 1999.

4. Серов С. Поморы. // Наука и Жизнь. № 10, 1990.

5. Соколова З. П. Народы Севера СССР. Прошлое, настоящее, будущее. // Советская этнография. № 6, 1990.

6. Чистов К. Русский Север. // Наука и Жизнь. № 1, 1977.