События августа 1991 г. ГКЧП
Скачать реферат: События августа 1991 г. ГКЧП |
|||
|
|
План реферата
1. Начало переворота. Причины и цели
2. ГКЧП 19—21 августа
3. Противники ГКЧП 19—21 августа
4. Форос
5. Итоги и следствия
6. Использованная литература
1. Начало переворота. причины и цели
События 19—21 августа 1991 г. стали завершающим этапом борьбы различных сил в руководстве СССР по поводу дальнейшего развития страны.
К этому времени СССР был на пороге распада. В республиках все больше ориентировались на выход из СССР.
Республиканскими Верховными Советами принимались декларации о суверенитете, провозглашавшие, в первую очередь, верховенство республиканских законов над союзными. Попытки союзного руководства сохранить СССР привели к Новочеркасским переговорам, в которых участвовали только девять из пятнадцати республик и союзный центр. В ходе обсуждения были выработаны проекты новых договоров о Союзе суверенных республик, предусматривающие значительное расширение их прав за счет сужения таковых у центра. Результатом переговоров стало решение о подписании нового союзного договора, которое было назначено на 20 августа 1991 г. в Кремле.
В стране настал экономический кризис. Между тем четкой экономической программы у руководителей страны не было. Президент страны М. С. Горбачев колебался между сторонниками рыночных реформ в лице руководства РСФСР и консерваторами, преобладавшими в союзных властных структурах.
Крайне нестабильной была политическая ситуация. На территории СССР возникло несколько вооруженных конфликтов. противостояние союзных и российских властей привело к введению 27 марта в Москву войск, призванных оказать давление на депутатов с целью смещения Б. Н. Ельцина с поста председателя Верховного Совета РСФСР. Ввод войск был санкционирован М. С. Горбачевым. Не исключалась М. С. Горбачевым и возможность введения в регионе, где существовали этнические вооруженные конфликты, чрезвычайного положения.
Положение в стране ухудшилось, а М. С. Горбачев не решался на последовательное проведение в жизнь того или иного варианта выхода из кризиса. Это оттягивало от него реформаторски настроенных ближайших соратников, например ушел в отставку Э. Шеварднадзе. В то же время у консервативно настроенной части руководства страны возникла идея отстранения М. С. Горбачева от власти и введения в стране чрезвычайного положения.
Генеральный прокурор России В. Г. Степанков и его заместитель Е. К. Лисов, расследовавшие дело ГКЧП, утверждают, что Горбачева задумали сместить еще на апрельском Пленуме ЦК КПСС в 1991 г. План смещения был разработан будущим членом ГКЧП Александром Тизяковым.* Но в тот раз «заговорщики» не решились действовать.
Решительная попытка воспрепятствовать подписанию нового союзного договора и вообще свернуть процесс перемен в стране была предпринята в августе. В начале месяца М. С. Горбачев отправился отдыхать в свою крымскую резиденцию в Форосе. Он должен был вернуться в Москву 19 августа для подписания союзного договора. Незадолго до этого, в июне, премьер-министр СССР В. С. Павлов, председатель КГБ В. А. Крючков, министр внутренних дел Б. К. Пуго, министр обороны Д. Т. Язов заявили в Верховном Совете СССР о необходимости чрезвычайных мер для стабилизации обстановки в стране, подавления центробежных процессов.
Не получив поддержки президента, они решили осуществить задуманное во время его отсутствия.
Утром 19 августа в средствах массовой информации было объявлено о том, что президент не может по состоянию здоровья исполнять свои обязанности и в связи с этим его полномочия переходят к вице-президенту Геннадию Ивановичу Янаеву.
В состав ГКЧП вошли: Бакланов О. Д. - первый заместитель председателя Совета обороны СССР, Крючков В. А., Павлов В. С., Пуго Б. К., Стародубцев В. А. - председатель Крестьянского союза СССР, Тизяков А. И. - президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР, Язов Д. Т. и Янаев Г. И.
ГКЧП взял на себя функции Совета безопасности СССР, а также постановил приостановить деятельность политических партий, общественных организаций и массовых движений, запретив проведение митингов, уличных шествий, демонстраций, забастовок, попытался установить контроль над средствами массовой информации, ограничив перечень выпускаемых центральных, московских и областных газет десятью наименованиями. Также были запрещены несколько телевизионных и радиоканалов (радио и телевидение России, радиостанция «Эхо Москвы»). Кроме того, предписывалось наведение в стране правопорядка, борьба с коррупцией, замораживание и снижение цен, «борьба за урожай», ускорение жилищного строительства и другие популистские действия. * * Постановления NN 1, 2, 3 Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР // Там же, с.
Члены ГКЧП так объясняли свои действия. В. Крючков: «В тяжелое для страны время у группы лиц созрело решение выступить с тем, чтобы изменить положение дел. Исходя из международной обстановки, мы видели, что после распада Союза ССР начнется массированное давление извне на отдельные территории совсем недавно единой страны для укрепления в них иностранного влияния с далеко идущими целями. Поступали сведения о глубоко настораживающих задумках в отношении нашей страны... По этим расчетам, население нашей страны было бы целесообразно сократить до 150—160 млн человек. Определялся срок - в течение 25—30 лет.
Территория нашей страны, ее недра и другие богатства в рамках общечеловеческих ценностей должны стать достоянием определенной части мира... Докладывалось ли это все высшему руководству страны? Регулярно!.. К сожалению, несмотря на жизненно важное значение этих проблем, адекватность ответов и реакции, соответствующих выводов не следовало...»* Г. Янаев: «Ситуация осложнялась день ото дня. Кровопролитие в районе Карабаха, захват там военнослужащих в качестве заложников. В Южной Осетии в районе Цхинвали шла необъявленная война. Тяжелейшая обстановка складывалась с уборкой урожая, не хватало топлива, запасных частей, аккумуляторов...»* В вину М. С. Горбачеву ставили также договоры с США по разоружению. Их выполнение, по мнению членов ГКЧП, ослабляло СССР, ставило его в неравное с США и НАТО положение.
Подобных взглядов придерживались многие. Часть из них не устраивал М. С. Горбачев. Например, лидер фракции «Союз» в Верховном Совете СССР А. Чехов заявлял: «...Я давно уже говорю, у нас президента нет. Я сомневаюсь, что Горбачев способен на что либо решиться... Павлову, например, я верю больше. Он может, как говорится, держать удары, атаковать, пойти на решительные меры... Некоторые все продолжают твердить: альтернативы Горбачеву нет. Извините, мне, скажем, больше нравится Янаев. Это человек решительный, человек ответственный, сказал - сделал. Такие люди и нужны сегодня на вершине власти».* * Там же, с. 64.
Если идея введения чрезвычайного положения, жестоких мер по наведению в стране порядка родилась давно, то сам заговор возник накануне его осуществления. Еще 17 августа некоторые будущие члены ГКЧП ничего о нем не
7 августа В. Крючков, В. Павлов, О. Бакланов, член Политбюро ЦК КПСС О. Шенин, Д. Язов, В. Болдин решили создать ГКЧП. Также было решено направить делегацию к Горбачеву с предложением передать власть комитету.
В состав делегации вошли Шенин, Болдин, Бакланов, генерал В. Варенников от армии и Ю. Плеханов от КГБ.
18 августа делегация прибыла в Форос, на дачу «Заря», где отдыхал М. С. Горбачев с семьей.
Президент отказался от предложения заговорщиков, заявив, что не передаст своих полномочий и ничего подписывать не будет, и предложил, что если возникла чрезвычайная ситуация, то нужно собрать Верховный Совет и съезд народных депутатов.
Заговорщики вернулись в Москву, не договорившись. М. С. Горбачев был оставлен под домашним арестом. На даче были отключены связь, радио и телевидение, не поступали газеты. Президент был практически изолирован от внешнего мира.
18 августа в курс дела были введены основные участники ГКЧП. Г. Янаев сначала отказывался от предложенной ему роли, но после некоторых колебаний согласился. В список членов комитета были первоначально включены председатель Верховного Совета СССР А. Лукьянов и министр иностранных дел А. Бессмертных. Но они отказались. Этим же вечером были подписаны основные документы ГКЧП - «Заявление советского руководства», «Обращение к советскому народу», постановления ГКЧП. В. Стародубцев и А. Тизяков поставили под этими документами свои подписи только 19 августа.
2. ГКЧП 19—21 августа
19 августа механизм переворота был запущен в действие. В Москве было объявлено чрезвычайное положение. В 7.00 по приказу Д. Язова в столицу двинулись войска. Это были Таманская дивизия (127 танков, 15 боевых машин пехоты, 144 бронетранспортера, 216 автомобилей, 2 107 человек личного состава) и группа войск Кантемировской танковой дивизии (235 танков, 125 боевых машин пехоты, 4 бронетранспортера, 214 автомобилей, 1 702 человека личного состава)*. Также были введены части воздушно-десантных войск.
В составе ГКЧП было все высшее руководство СССР, силовые министры: в его распоряжении находилась армия, милиция, спецподразделения. Определенную лояльность проявлял председатель Верховного Совета СССР. И тем не менее ГКЧП потерпел поражение. Почему? Во-первых, не у всех членов комитета была стопроцентная уверенность в правильности собственных действия.
Во-вторых, комитет до конце не определил свою линию поведения. Колебания между мягким и жестким вариантами развития событий свели эффективность действий комитета к нулю. Ввод войск в Москву сопровождался беспрепятственным передвижением и высказыванием своей позиции противников ГКЧП. Не были окончательно взяты под контроль средства массовой информации. Например, по телевидению передавали выступления Б. Н. Ельцина и кадры организации обороны Белого дома. Д. Язов свидетельствует, что у комитета не было четкого плана действий: «Я знал, что у нас ничего нет, кроме этих шпаргалок, которые зачитывались в субботу (17 августа)... Я вообще не считал это планом и знал четко и ясно, что на самом деле у нас никакого плана нет...»* * Там же, с. 102.
Противники ГКЧП утверждали, что существуют списки лиц, подлежащих аресту, что намечались массовые аресты. Об этом, в частности, говорят в своей книге В. Степанков и Е. Лисов. Но документально это не подтверждено, списки не найдены. В. Крючков, правда, писал в одном из писем М. С. Горбачеву, что «в случае необходимости полагали провести временное задержание минимального числа лиц - до 20 человек. Но к этому не прибегли, считали, что не было нужды». Но в том же письме он написал: «Было заявлено, что в случае начала противостояния с населением операции немедленно приостанавливаются. Никакого кровопролития...». «В отношении Б. Н. Ельцина и членов российского руководства никаких акций не проводилось. Это было исключено».* Так и было на самом деле.
Члены ГКЧП надеялись на то, что удастся узаконить принятое ими решение в парламенте. Ждали ответной реакции Б. Н. Ельцина и Верховного Совета России. Но даже узнав, что российское руководство не только не
Несколько успокаивало то, что относительно спокойно было в стране. Очень мало людей присутствовало на выступлении Б. Н. Ельцина с танка. В стране 19 августа не было отмечено ни одной забастовки, ни одного сколько-нибудь заметного митинга. Руководители союзных республик в подавляющем большинстве заняли нейтральную ситуацию.
Странным было поведение членов ГКЧП. Некоторые из них во время путча, как называют события 19—21 августа, сильно пили, пьянствовали. В. Павлов по этой причине вообще не был дееспособен.
Странность этого путча сразу бросилась в глаза. Например, маршал С. Ахромеев, активно поддерживавший ГКЧП, говорил, что был уверен в том, что эта авантюра потерпит поражение. Все противники ГКЧП отмечали нереальность происходящего, что разыгран спектакль, - так свободно они себя чувствовали.
Неоднозначно вели себя военные и представители спецслужб. Приведем здесь несколько примеров, рассказанных участниками событий. Мэр Ленинграда А. Собчак, например, говорил, что приказ о его аресте был. Но это поручили не спецгруппе, а работникам КГБ аэропорта (19 августа Собчак улетел из Москвы в Ленинград). Но они заявили, что намеревались его охранять до прибытия самолета. В Ленинграде тоже собрались арестовывать, но начальник ленинградского ГУВД А. Кранарев по своей инициативе выслал навстречу Собчаку машину с ОМОНом, который его охранял.* Константин Кобец, бывший во время путча заместителем начальника Генштаба, начальником связи Вооруженных сил, народным депутатом РСФСР, в одном из интервью говорил: «Если сейчас вешать на Калинина (в то время командующего Московским военным округом) всех собак, то это не будет правильным. Калинин все же оказался порядочным человеком. Хоть он и дал приказ о введении комендантского часа и ввел войска, он все же не предпринял активных мер, чтобы разрушить наши баррикады. Я постоянно связывался с Калининым по телефону: «Николай Васильевич, такой-то полк такой-то дивизии идет по такому-то маршруту. Останови! Дай такую-то команду!» И он выполнял это. Он подчинялся фактически двум командирам. С одной стороны, он не мог нарушить приказ министра обороны, с другой - не мог пойти против народа... Помог Шапошников: он не дал вертолеты...»* * Август-91. М., 1991. С. 184, 185.
На сторону противников ГКЧП перешел танковый батальон Таманской дивизии во главе с начальником штаба батальона Евдокимовым. По словам А. Руцкого, уговаривали его всего полчаса, хотя он знал, что нарушает своими действиями присягу. А. Руцкой отмечал также: «Государственный переворот выглядел по меньшей мере странно: можно было беспрепятственно ходить за пределы Дома Советов (Белого дома), плотного кольца оцепления и блокады не было. Действовали практически все виды связи, в том числе правительственная».* * Руцкой А. О нас и о себе. М., 1995. С. 135.
Члены ГКЧП, конечно, понимали, что допустили множество ошибок, понимали, чем это грозит им лично и стране в целом. Вечером 19 августа генерал В. Варенников писал: «Оценивая первые сутки, пришел к выводу, что большинство исполнительных структур действовали крайне нерешительно и неорганизованно.
Правоохранительные органы практически вообще не выполнили своих задач. Это чревато тяжелыми итогами.
Совершенно необъяснимо бездействие в отношении деструктивных сил... На местах мы не можем ничем объяснить гражданским руководителям и военнослужащим причины аморфного состояния в Москве. Подобные действия «могут привести все к краху с вытекающими отсюда тяжелыми последствиями... Реально государство будет ввергнуто в катастрофу... Нерешительность и полумеры только толкнут экстремистов и псевдодемократов к еще более жестким и решительным действиям».* * Степанков С., Лисов Е. Указ. соч. С. 149, 150.
Разработан был план по наведению порядка и пресечению действий, направленных против решений ГКЧП.
Предполагалось назначить персонально ответственных за исполнение принятых решений по различным направлениям проведения стабилизационных мероприятий в условиях ЧП, выделить специальных людей для пресечения размножения литературы, не разрешенной по условиям чрезвычайного положения, в типографиях, издательствах и других организациях, имеющих множительную аппаратуру. Предполагалось максимально затруднить доступ населения к зарубежным передачам и т. п. Но все эти меры, похоже, совсем не выполнялись.
Даже «узники Фороса», по их словам, могли смотреть телевизор, слушать радио, в том числе и иностранные
Существовал и план захвата Белого дома, ареста руководства России, с участием множества спецподразделений, даже было назначено время - 3 часа утра 21 августа.
После поражения ГКЧП его противники, следствие пытались представить дело так, что заговорщики были настроены агрессивно, решительно, хотели арестовать Б. Н. Ельцина, его сторонников во что бы то ни стало, не считаясь с жертвами. Но факты говорят о другом. ГКЧП не решался на жесткие меры. Б. Н. Ельцина не арестовали ни на даче в Архангельском, где он находился накануне путча, ни во время его выступлений перед Белым домом.
По оценкам военных, в том числе и защитников Белого дома, здание можно было захватить за 20 минут небольшими силами. А. Руцкой, бывший в то время вице-президентом России и активнейшим противником ГКЧП, говорит, что выступления Ельцина перед народом не были для него опасными, никто не посмел бы ничего сделать (например, убить его) при таком скоплении народа, ни о каком штурме не могло быть и речи. К 22 часам 19 августа ГКЧП окончательно упустил инициативу из своих рук.* * Руцкой А. Указ. соч. С. 131, 135.
Вечером 20 августа Г. Янаев даже предложил сделать по телевидению заявление о том, что слухи о готовящемся штурме Белого дома не имеют никакого основания. Это заявление сделано не было, но данный факт свидетельствует о том, что уверенность в необходимости штурма у ГКЧП отсутствовала.
В этом вопросе со всей яркостью проявилась упоминавшаяся ранее двойственность поведения силовиков.
Группы «А» («Альфа») и «Б» отказались участвовать в штурме. Генерал Б. Громов пытался убедить Б. Пуго отказаться от операции и передал в Белый дом, что готовится штурм. П. Грачев, командовавший воздушно- десантными войсками, направил генерала А. Лебедя в расположение Белого дома, чтобы известить российское руководство о часе нападения. П. Грачев даже говорил, что у них с Главнокомандующим воздушными войсками Е. Шапошниковым была договоренность: если ГКЧП начнет штурм Белого дома, дать команду двум самолетам бомбить Кремль.* Есть свидетельство, что группа «Альфа» узнала о времени начала операции по радио и лишь потом от своего командира В. Карпухина.
Зная эти факты, естественно задаться вопросом: кем же готовился штурм и готовился ли он вообще? На наш взгляд, захват «Белого дома» был одним из возможных вариантов развития событий, несомненно, рассматривавшимся ГКЧП, но ставшим крайним и наименее приемлемым.
К ночи 21 августа ГКЧП оказался в сложной ситуации. Нужно было действовать решительно. Но проливать кровь боялись. Отмена операции означала провал. Д. Язов выбрал второй вариант. Он приказал вывести войска из Москвы. Более того, он решил выйти из ГКЧП.
Члены комитета поняли, что они потерпели поражение. Правда, они пытались еще бороться. Ночью 21 августа было решено отключить, наконец, в Белом доме связь. Но это уже были полумеры. Чтобы спасти положение, было решено лететь на переговоры к М. С. Горбачеву. Полетели В. Крючков, Д. Язов, О. Бакланов, А. Тизяков, А.
Лукьянов, Ивашко. При этом Лукьянов и Ивашко всячески подчеркивали непричастность к ГКЧП и летели как бы отдельно.
Когда самолет был уже в воздухе, Д. Язову позвонил начальник генерального штаба. Он сообщил, что Ельцин намерен отдать распоряжение задержать самолет в аэропорту и всех членов ГКЧП арестовать.
Целью поездки к президенту было «разрешить нашу судьбу политическими методами», как объяснил впоследствии В. Крючков. М. С. Горбачеву решено было вернуть его полномочия президента и Генерального секретаря ЦК КПСС. Перед отлетом В. Крючков распорядился включить М. С. Горбачеву связь.
Узнав о поражении ГКЧП, от него решило отмежеваться руководство компартии СССР. В заявлении секретариата ЦК КПСС, опубликованном в «Правде» 22 августа, говорилось: «Секретариат подтверждает свою приверженность курсу на демократическое обновление советского общества... Секретариат... считает недопустимым использование временных чрезвычайных полномочий для установления авторитарного режима, создания антиконституционных органов власти, попыток использования силы».* * История Отечества в документах. 1917—1993 гг. Ч. 4. М., 1995. С. 177.
3. Противники ГКЧП
19—21 АВГУСТА Большинство бывших российских руководителей 19 августа были на государственных дачах в Архангельском.
Казахстана и Белоруссии. Те практически ничего не знали и говорили, что не могут пока определиться. Связаться с Янаевым и Горбачевым не удалось. Решили, что произошел переворот и что никаких переговоров с незаконным ГКЧП быть не может.
На даче написали «Воззвание к народу». Подписались под ним Б. Н. Ельцин, председатель Совета министров РСФСР И. С. Силаев и исполняющий обязанности председателя Верховного Совета РССР Р. И. Хасбулатов.
В обращении говорилось: «...Какими бы причинами ни оправдывалось отстранение президента от власти, мы имеем дело с правым, реакционным, антиконституционным переворотом». Демократическое развитие страны, стремление республик к подписанию союзного договора «вызвало озлобление реакционных сил, толкнуло их на безответственные, авантюристические попытки решения сложнейших политических и экономических проблем силовыми методами... Мы считали и считаем, что силовые методы неприемлемы. Они дискредитируют СССР перед всем миром, подрывают наш престиж в мировом сообществе... Все это заставляет нас объявить незаконным пришедший к власти так называемый комитет... Призываем граждан России дать достойный ответ путчистам и требуем вернуть страну к нормальному конституционному развитию. Безусловно, необходимо обеспечить возможность президенту страны Горбачеву выступить перед народом. Требуем немедленного созыва чрезвычайного съезда народных депутатов СССР... Обращаемся к военнослужащим с призывом проявить высокую гражданственность и не принимать участия в реакционном перевороте. До выполнения этих требований призываем к всеобщей бессрочной забастовке...»* * История Отечества в документах. 1917—1993 гг. Ч. 4. М., 1995. С. 174, 175.
Опасаясь, что их арестуют, российские руководители разъехались поодиночке. По дороге их никто не останавливал, и они благополучно добрались до Москвы.
Вице-президент России А. Руцкой был в Москве. Узнав о путче, приехал в Белый дом. Дал дежурному офицеру охраны приказ заблокировать все подъезды и ужесточить пропускной режим. Связался с Б. Н. Ельциным. Связь работала хорошо.
Утром в Белый дом позвонил Г. Янаев и сообщил о создании ГКЧП.
К 11 ч утра в Белом доме собралось все руководство России. Было созвано экстренное заседание Президиума Верховного Совета РСФСР, на котором присутствовали телевизионные и пишущие журналисты. На этом заседании действия ГКЧП были квалифицированы как государственный переворот.
Б. Н. Ельцин издал указ, в котором создание ГКЧП объявлялось государственным преступлением, все его решения - незаконными и не имеющим силы на территории РСФСР. Законной на территории России объявлялась только власть в лице президента, Верховного Совета и других органов власти РСФСР. Действия должностных лиц, исполнявших решение комитета, квалифицировались как уголовное преступление.* * Там же, с. 174.
В полдень Б. Н. Ельцин выступил рядом с Белым домом перед москвичами. Содержание выступления повторяло «Обращение к народу». По замечанию же А. Руцкого, оно не несло в себе никакой смысловой нагрузки: «Звучало речитативом: «Свобода! Они не пройдут! Вся власть Советам! Массовое гражданское неповиновение! И все это вперемежку со «значит», «как говорится», «вот», «понимаете ли». Но из-за разгоравшихся эмоций выступление с танка было воспринято на «ура». Западные же средства информации подали это как акт невероятного мужества».* * Руцкой А. Указ. соч. С. 131.
Те, кто находились в здании Верховного Совета, попытались организовать его оборону. По словам К. Кобеца, у него в сейфе уже утром лежал отработанный план противостояния путчистам. Он назывался «план Икс». «Мы тут же начали возводить баррикады. По секторам, внешнему и внутреннему, на все участки обороны я тут же старшими назначил всех офицеров. Мы сразу распределили, какое предприятие что должно нам выделить: где взять металлобетонные плиты, где металл и т. д. Продумали, каким образом обрезать провода, как забаррикадировать мост, чтобы на него не прошли танки».* Штаб разбил добровольцев на взводы и роты. Охрана каждого из подъездов здания Верховного Совета поручалась двум-трем взводам и «огневым группам», вооруженным бутылками с зажигательной смесью.
19 августа у Белого дома было мало людей, пришедших поддержать российское руководство. Но к вечеру 20 августа к нему пришли тысячи людей. По словам А. Руцкого: «Создавалось впечатление, что вместе с Москвой на дыбы встала вся страна. Поток людей, идущий на защиту Дома Советов, не прекращался. На защиту встали ЦК ВЛКСМ, ВАСХНИЛ, Союз журналистов СССР, редакции центральных газет».* * Руцкой А. Указ. соч. С. 135.
Основную ставку в штабе делали на призывы к населению поддержать Белый дом. Помощник вице-президента А.
Стерлигов рассказывал: «Мы достали 400 автоматов, перекрыли все входы и выходы. Создали несколько подразделений, в том числе и разведывательное, куда поступала информация. На карте Москвы отмечали, где какая часть движется, посылали людей агитировать солдат. У нас были начальник тыла, оперативного управления, связи, медицины... Нас спасли три обстоятельства: знание обстановки в городе, выход навстречу солдатам депутатских групп для морального разоружения и море людей здесь».* «Если бы не народ, пришедший защищать свою законодательную власть и президента - вторит ему А. Руцкой» - то Белый дом не продержался бы, всех бы арестовали со всеми вытекающими отсюда последствиями».* * Август-91. М., 1991. С. 189, 190.
В Белом доме готовились к самому худшему. За границу послали министра иностранных дел А. Козырева с правом сформировать правительство в изгнании. В Свердловск послали резервное правительство. О том, куда оно убыло, знали только Б. Н. Ельцин, И. Силаев и Р. Хасбулатов.
Интересную точку зрения на то, что происходило в Белом доме, высказал А. Руцкой. По его версии, Б. Н. Ельцин очень боялся и «прятался в бункер под Домом Советов каждый раз при появлении очередного слуха о начале «штурма». Более того, вскоре стало ясно, что штурма не будет, но Б. Н. Ельцин давал дезинформацию о готовящемся штурме в пропагандистских целях. Заочно полемизируя с президентом, Руцкой утверждал, что Ельцин хотел бежать в американское посольство на самом деле, а не как тот рассказывает, что его хотели увезти «во сне». Руцкой пишет: «В книге «Записки президента» у Ельцина самоотверженным героем изображен Силаев, отважным выглядит Коржаков, вообще не соображавший тогда, как организовать его охрану при нехватке достаточных сил и средств». Ничего не делал Кобец. А в случае поражения Лебедь и Грачев тут же отреклись бы от Ельцина. А. Руцкой также обвиняет Б. Н. Ельцина в сотрудничестве с ЦРУ, которое предоставляло ему спецаппаратуру, позволяющую прослушивать все переговоры ГКЧП с командующими военными округами и даже включаться в них.* * Там же, с. 133, 135, 136, 141.
Так или иначе, но в Белом доме ждали атаки с 20 на 21 августа, хотя погода не позволяла взлететь вертолетам, а масса народа перед зданием мешала прорваться спецподразделениям.
Руководством России предпринимались попытки разрешить кризис правовым путем. 20 августа А. Руцкой, Р.
Хасбулатов и И. Силаев поехали в Кремль к А. Лукьянову. Им никто не препятствовал и даже на входе в Кремль не забрали имеющееся у них оружие.
Делегация потребовала от А. Лукьянова немедленно собрать Президиум Верховного Совета, провести экстренное заседание и принять решение о противоправности действий ГКЧП, а также в 24 часа предоставить возможность встречи с М. С. Горбачевым, организовать международный медицинский консилиум, и если президент может выполнять свои функции, обеспечить ему такую возможность. Лукьянов ничего определенного не сказал, пообещал лишь поговорить с Язовым и Янаевым и посоветовать им полностью вывести войска из Москвы.
А. Лукьянов явно занимал выжидательную позицию. Даже утром 21-го он еще колебался. Этим утром ему позвонил Е. Примаков и зачитал тест заявления, который он подписал вместе с членом Совета безопасности
Действия ГКЧП осудил и Патриарх Всея Руси Алексий II. В своем обращении он сказал: «...всякий, кто поднимает оружие на своего ближнего, против безоружных людей, принимает на душу тягчайший грех... Церковь не благословляет, не может благословить беззаконные, насильственные, кровопролитные действия... Я прошу солдат и их командиров вспомнить, что цену за человеческую жизнь не может назначить и уменьшить никто...»* * История Отечества в документах. 1917—1993 гг. Ч. 4. М., 1995. С. 177.
21 августа, узнав о провале путча, российское руководство решило лететь в Форос «вызволять президента». Для этого взяли самолет Г. Янаева. Полетели А. Руцкой, И. Силаев, Е. Примаков, В. Бакатин. Для сопровождения взяли 50 офицеров из преподавателей школы МВД, отобранных заместителем министра внутренних дел Дунаевым. В Крыму, в аэропорту Бельбек делегацию встретил эскорт машин руководства города Симферополя.
4. Форос
После своего отказа сотрудничать с ГКЧП президент М. С. Горбачев был изолирован на даче «Заря». Но он и находившиеся с ним люди могли слушать радио, наладили телевизор. В общем, они были в курсе событий.
Президенту оставили личную охрану. Помощник президента А. Черняев описывает это в несколько эмоциональном стиле: «Личная охрана не предала, кроме начальников. Это вселяло надежду, атмосферу какой-то минимальной надежности, что нас голыми руками не возьмут. А если попытаются, то дорого обойдется. Эти ребята показали себя настоящими рыцарями. С пистолетами и мини-рациями, часть вооруженные автоматами - спокойные, напряженные, сильные ребята. Они были готовы стоять насмерть: и по службе, и по долгу, но главным образом - по-человечески, по благородству духа».
А. Стерлигов говорит, что режим содержания президента был очень лояльным, ...хотя изоляции было достаточно.
Однако при энергичных действиях его личная охрана могла бы арестовать группу преступников, которые явились к президенту. Горбачев ждал развития событий, считал, что это как-нибудь образуется. И то, что особенно жестоких мер не было, давало ему силу. Окажись на его месте Руцкой, он через день был бы в Москве и руководил страной».* Это подтверждает и Руцкой: «Пока ждали встречи с Горбачевым, обменялись мнениями со Стерлинговым. Ни он, ни я не могли понять, что происходит. Если Горбачев - узник Фороса, то почему так свободны мы оказались у него на даче? Почему вооружена охрана Горбачева, почему нас с оружием беспрепятственно пропустили на территорию?* * Там же, с. 190.
Хотя режим их изоляции был достаточно мягким, задержанные довольно сильно нервничали. Особенно супруга президента Раиса Максимовна. По свидетельству А. Черняева, она была постоянно в нервном состоянии. «Раиса Максимовна очень боится унизительного обыска. Боится за Михаила Сергеевича, которого это потрясло окончательно».* Они опасались даже отравления. Р. И. Горбачева пишет: «Старший по охране и врач высказали тревогу в связи с питанием семьи: «Продукты поставляют извне, «чужой машиной», «есть опасность». Значит, они ситуацию оценивают так же, как и мы. Принимаем решение: жить на запасах, имеющихся у нас и в столовой охраны».* «21.08 около 15 ч услышали по радио сообщение БИ-би-си. Крючков дал согласие на вылет в Крым, Форос, группе лиц «делегации». С целью, чтобы лично убедиться, что Горбачев действительно тяжело болен и недееспособен. Мы расцениваем это как сигнал самого худшего. В ближайшие часы могут быть предприняты действия, чтобы гнусная ложь стала реальностью».* * Август-91. М., 1991. С. 173.
М. С. Горбачев постоянно требовал предоставить ему самолет для возвращения в Москву и восстановить связь, но безрезультатно. Опасаясь самого худшего, Горбачев составил Обращение к народу и международному сообществу. Вверху листа подписал, что просит огласить это заявление любыми средствами каждого, кому оно попадет в руки.
С той же целью на видеокамеру в ночь на 20 августа было заснято заявление президента и заявление его личного врача. Записи были сделаны для того, чтобы «попытаться передать их «на волю», если же не удастся, спрятать, сохранить. Чтобы ни случилось с нами - люди должны знать правду о судьбе президента»*. Нашли комнату, которая, на их взгляд, не просматривалась ни с моря, ни со скал. Зашторились. Кассету с записью разобрали и разрезали пленку - четыре экземпляра. Каждую запись намотали на бумажный валик, запаковали скотчем, завернули в бумагу. Затем спрятали их в разных местах дачи. Кассету собрали, чтобы не было видно, что ее разбирали.
В своем заявлении М. С. Горбачев говорил: «Я заявляю, что все, что касается состояния моего здоровья, - это обман. Таким образом на обмане совершен антиконституционный переворот. Законный президент страны отстранен от выполнения своих обязанностей... Я лишен правительственной связи, самолет, который здесь находился со мной, и вертолеты также отосланы, не знаю - в какое место и где они находятся. Я лишен всякой связи, контактов с внешним миром. Я - под арестом, и никто не выпускается за территорию дачи...»* * Степанков В., Лисов Е. Указ. соч. С. 155, 156.
Строили различные планы, как передать эти пленки. Были и фантастические варианты. Например, А. Черняеву, который хорошо плавал, добраться вплавь до безопасного места. Много надежд возлагали на то, что удастся передать пленку с Ольгой Лапиной, референтом в секретариате президента. У нее в Москве заболел ребенок, и она требовала, чтобы ее отпустили. Охраняющие просьбу выполнили, но тщательно следили за Лапиной, и план не удался.
Когда около 17 часов 21 августа к Горбачеву приехала делегация ГКЧП, он уже знал об их намерении. Поэтому действовал решительно. Во-первых, он потребовал включить связь. Первым делом позвонил в Кремль. Приказал отключить связь у путчистов в Москве, не пускать их в Кремль, а охране Кремля подчиняться только лично ему и коменданту. Затем разговаривал с президентом США Джорджем Бушем, благодарил за поддержку, солидарность.
Кроме того, Горбачев заявил, что не примет никого до прилета российской делегации.
После приезда российской делегации Горбачев согласился разговаривать только с Лукьяновым и Ивашко. По свидетельству Е. Примакова, Горбачев сказал Лукьянову, что он предатель, спросил его, почему тот не собрал Верховный Совет, и не стал слушать объяснений.
В Москву президент и сопровождавшие его полетели на самолете российской делегации. С собой взяли только В.
Крючкова. Остальные члены ГКЧП отправились на своем самолете.
В Москве в аэропорту встречали министр внутренних дел РСФСР генерал Баранников, министр иностранных дел Бессмертных, начальник Генерального штаба Моисеев. Членов ГКЧП арестовал прямо в аэропорту генеральный прокурор России В. Степанков.
5. Итоги и следствия
Вскоре были арестованы все, кто был причастен к ГКЧП. Министр внутренних дел СССР Б. Пуго и маршал С.
Ахромеев застрелились, не дождавшись ареста.
В своей предсмертной записке Б. Пуго написал: «Совершил совершенно неожиданную для себя ошибку, равноценную преступлению... Единственное оправдание происшедшему могло бы быть в том, что наши люди сплотились бы, что ушла бы конфронтация...» Маршал Ахромеев перед смертью написал письмо Горбачеву. В нем он объяснял свое участие в ГКЧП так: «...начиная с 1990 года, я был убежден, как убежден и сегодня, что наша страна идет к гибели. Вскоре она окажется расчлененной. Я искал способ громко заявить об этом. Посчитал, что мое участие в работе комитета и последующее связанное с этим разбирательство даст мне возможность прямо сказать об этом...»*
Они были правы в своих оценках, Советский Союз действительно распался. В стране нарастала неуправляемость во всех сферах государственной деятельности. Но своими действиями ГКЧП только ускорил процессы, которые хотел остановить.
Судьба СССР была предрешена. Союзный договор оказался практически сорванным. Республики, напуганные такими действиями центральной власти, поспешили заявить о своей полной независимости. Попытки М. С.
Горбачева возобновить новоогаревский процесс оказались тщетными.
Другим следствием августовских событий стал развал так называемого тоталитарного режима и крах господствующей коммунистической идеологии. Произошло разрушение институтов государственной власти, стержнем которых были аппараты КПСС и КГБ. Произошла смена политической системы. Если бы не было ГКЧП, то процесс перехода власти к демократическим силам мог бы не произойти вообще или же проходил бы длительное время.
Деятельность структур КПСС на территории России была временно прекращена. Был также приостановлен ряд периодических изданий, поддержавших ГКЧП. 25 августа М. С. Горбачев объявил о сложении с себя обязанностей генерального секретаря и о роспуске ЦК КПСС.
В августовских событиях не все было так однозначно, как это представлялось сразу после их завершения. Это показали и следствие, и суд на гекачепистами. Оказалось очень трудно определить, в чем именно заключалась преступность их действий, степень их виновности. В результате дело было прекращено, а члены ГКЧП амнистированы.
6. Использованная литература
1. Август-91. М., 1991.
2. История Отечества в документах. 1917—1993 гг. Ч. 4. М., 1995.
3. Раиса. М., 2000.
4. Руцкой А. О нас и о себе. М., 1995.
5. Степанков В. Г., Лисов Е. К. Кремлевский заговор. М., 1992.
6. Уроки августа 1991 г. Народ и власть. М., 1994.
