Начало эмиграции деятелей науки и культуры

Скачать реферат: Начало эмиграции деятелей науки и культуры

План реферата

1. Введение

2. Жизнь И. А. Бунина до 1910 г.

3. Взгляды и мироощущение писателя в начале века

4. Жизнь после революции

5. Отъезд

6. Жизнь в эмиграции

7. Заключение

8. Использованная литература

1. Введение

Вместе с завоеванием политической власти в России партия большевиков стала устанавливать свои стандарты и порядки в общественных сферах жизни - культуре, науке, искусстве. Воспринималось это весьма неоднозначно.

Кто-то сразу не принимал эти перемены, кто-то сначала принимал, а затем разочаровывался, кто-то всю жизнь метался в поисках, а кто-то был свято верен им всю жизнь. Мироощущение каждой творческой личности глубоко индивидуально. Но при всех различиях во взглядах многих из них постигла одна и та же участь - жизнь в эмиграции, которую все они очень тяжело переживали. Некоторые уезжали сами, кого-то высылали. Но никто этого не сделал с легким сердцем. На примере переживаний одного можно представить жизнь очень многих.

Михаил Осоргин в книге воспоминаний «Времена»: «От революции пострадав, революцию не проклинали и о ней не жалели; мало было людей, которые мечтали бы о возврате прежнего. Вызывали ненависть новые властители, но не дело, которому они взялись служить и которое оказалось им не по плечу, - дело обновления России. В них видели перерядившихся старых деспотов, врагов свободы, способных только искажать и тормозить огромную работу, которая могла бы быть - так нам казалось - дружной, плодотворной и радостной. Смотря вперед, верили или хотели верить, что все это выправится, и потому так мечтали о прекращении гражданской бойни, мешавшей успокоению и питавшей террор...».* * История Отечества в документах. 1917—1993 гг. Часть 1-я. 1917—1920 гг./сост. Г. В. Клокова. М.: ИЛБИ, 1994. С. 224.

Никто не проклинал судьбу и не сомневался в необходимости перемен. Об этом красноречиво говорит тот факт, что в 1921 г. возвращаются на родину более 120 тыс. беженцев первой волны. Год 1922-й обещал быть едва ли не самым плодотворным в интеллектуальной жизни Советской России. Москва забурлила лекциями, кружками, клубами. Центром возрождающейся интеллектуальной жизни стал Московский университет. Там выступают Н.

Бердяев, Ф. Степун, М. Осоргин. Возрождаются альманахи, журналы. В 1922 г. только в Москве официально зарегистрировано 143 частных издательства. Широкое распространение получают кооперативные издательства, товарищества поэтов, художников, литераторов. Сосуществуют несколько независимых союзов писателей.

Возобновляются многие дореволюционные журналы, такие как «Былое», «Голос минувшего», «Право и жизнь».

Активизируется жизнь Академии наук. В Москве работает созданная Н. Бердяевым Вольная Академия духовной культуры. Собственного помещения у нее не было, и лекции, курсы, семинары устраивались то в помещении Высших женских курсов, то в советских учреждениях, где в руководстве было в то время еще много интеллигенции.

В 1921 г. вышел в свет составленный еще в 1918 г., сборник статей о русской революции - «Из глубины», явившийся продолжением вышедшего в 1909 г. сборника статей о русской интеллигенции «Вехи». Основные авторы его те же: Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, В. И. Иванов, А. С. Изгоев, С. А. Аскольдов, П. Б. Струве, С. Л.

Франк, И. А. Покровский, П. И. Новгородцев, В. Н. Муравьев, С. А. Котляревский. Однако «Из глубины» носит уже чисто политический характер. Статья Н. Бердяева «Духи русской революции», помещенная в этом сборнике, начинается следующим образом: «С Россией произошла страшная катастрофа. Она ниспала в темную бездну. И многим начинает казаться, что единая и великая Россия была лишь призраком, что не было в ней подлинной реальности. Нелегко улавливается связь нашего настоящего с нашим прошлым. Слишком изменилось выражение лиц русских людей, за несколько месяцев оно сделалось неузнаваемым...

В эту короткую оттепель 1922 г. вышел альманах «Шиповник». Правда, вышел только один его номер. Статья Н.

Бердяева «Воля к культуре и воля к жизни», появившаяся в нем, была искренней попыткой русской интеллигенции осмыслить свое место в революции, найти ключ от измененного до неузнаваемости дома.

Однако Советское правительство неожиданно принимает решение о высылке основной части активной интеллигенции из страны. Среди изгнанных были: ректор Московского университета профессор Новиков (зоолог), ректор Петербургского университета профессор Карсавин (философ), группа математиков во главе с деканом математического факультета МГУ профессором Стратоновым, экономисты-профессора Зворыкин, Бруцкус, Лодыженский, Прокопович; теоретики и практики кооперативного движения Изюмов, Кудрявцев, Булатов; историки Кизиветтер, Флоровский, Мякотин, Боголепов; социолог Питирим Сорокин; философы Бердяев, Франк, Вышеславцев, Ильин, Трубецкой, С. Булгаков и многие другие.

Но это было несколько позже. Первая волна эмиграции, унесшая за границу в основном писателей и литераторов, прошла гораздо раньше, она началась еще в 1918 г. Как это было, рассмотрим на основании дневниковых записей величайшего русского писателя конца XIX—начала XX вв. Ивана Алексеевича Бунина и его жены.

2. Жизнь И. А. Бунина до 1910 г.

Алексей Николаевич, отец поэта, помещик Орловской и Тульской губерний, родился 11 марта 1827 г. Он был участником Крымской войны, куда отправился добровольцем вместе с братом Николаем, со всем ополчением, был на передовой позиции. Там встречался с Л. Н. Толстым.

Мать Бунина (урожденная Чубарова) родилась, по-видимому, в 1835 г. в имении матери, в Озерках. В ней тоже текла бунинская кровь, ее дед по матери - Бунин Иван Петрович. Людмила Александровна «имела характер меланхолический. О своем детстве Бунин писал: «Родился я 10 октября 1870 г. в Воронеже, куда мои родители переселились на время из деревни для воспитания моих старших братьев; но детство (с четырехлетнего возраста) мне пришлось провести в глуши, в одном из небольших родовых поместий (хутор Бутырки Елецкого уезда Орловской губернии).

Как я выучился читать, право, не помню, но правильно учиться я начал только тогда, когда ко мне пригласили гувернера, студента Московского университета, некоего Н. О. Ромашкова, человека странного, вспыльчивого, неуживчивого, но очень талантливого - и в живописи, и в музыке, и в литературе. Он владел многими языками - английским, французским, немецким - и знал даже восточные, т. к. воспитывался в Лазаревском институте, много видел на своем веку, и, вероятно, его увлекательные рассказы в зимние вечера, когда метели буквально до верхушек заносили вишенник нашего сада на горе, и то, что первыми моими книгами для чтения были «Английские поэты» и «Одиссея» Гомера, пробудили во мне страсть к стихотворству, плодом чего явилось несколько младенческих виршей... Десяти лет меня отдали в Елецкую гимназию, где курса я, к счастью, не докончил по болезни...».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

Бунин с раннего детства был человеком впечатлительным, с необычайно живым воображением. Не проучившись в гимназии и четырех лет, И. А. Бунин был взят домой, где его образование осуществлял старший брат Юлий; особое внимание он уделил литературе, языкам и истории. Юлий Алексеевич и в дальнейшем играл очень значительную роль в жизни младшего брата. Они всегда были очень дружны.

Иван Алексеевич вспоминал: «Я рос одиноко... без сверстников, в юности их тоже не имел, да и не мог иметь: прохождения обычных путей юности - гимназии, университета - мне было не дано... я нигде не учился, никакой среды не знал».* Однообразие деревенских впечатлений, необходимость постоянно видеть вокруг себя одни и те же лица приводили Ивана Алексеевича в уныние.

20 января 1889 г. Бунин получил приглашение сотрудничать в «Орловском вестнике», газете «общественной жизни, литературы, политики и торговли». Однако прежде чем принять предложение, Иван Алексеевич отправился к брату в Харьков. Он надеялся, что Юлий Алексеевич найдет ему хоть какую-нибудь работу при редакции газет «Южный край» или «Харьковские губернские ведомости». Прожил он здесь, однако, недолго, месяц или два - погостил у брата, который сам обосновался в этом городе лишь на время и не имел определенных занятий, а искал поддержки друзей.

Из Харькова Бунин уехал в Крым, оттуда в Севастополь, затем обратно в свою деревню. Так начинается его скитальческая жизнь. Словно какое-то беспокойство толкает его к бесконечным перемещениям: Орел - Харьков - Елец - Харьков - Смоленск - Москва и т. д. В зрелом возрасте, когда появились средства, Иван Алексеевич с удовольствием путешествовал и за границей.

«Печататься я начал в конце восьмидесятых годов. Современниками моими были тогда люди очень разнообразные: Григорович, Толстой, Щедрин, Лесков, Гаршин, Чехов, Короленко, Фет, Майков, Мережковский...».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

На рубеже веков И. А. Бунин постоянно меняет место жительства, нигде подолгу не задерживаясь, много работает, много читает, пишет рассказы, статьи. Материальное положение его очень трудное. Во время своих приездов в столицы бывает на литературных собраниях, знакомится с видными литераторами того времени.

Впоследствии его связывала теплая дружба со многими из них: Чеховым, Толстым, Горьким, Куприным, Телешовым, Брюсовым...

В 1898 г. Бунин женился на А. Н. Цакни, дочери хозяина газеты «Южное обозрение», в которой он сотрудничал.

Этот брак не был удачным, в 1900 г. они расстались. Снова постоянные скитания. Авторитет Бунина в писательской среде растет, появляются его первые серьезные произведения, одобренные такими мастерами слова, как Горький и Чехов. 11 октября 1900 г. Бунин отправляется в свое первое заграничное путешествие, принесшее массу положительных впечатлений. С января 1902 г. он начинает сотрудничать в издательстве «Знание» Горького. В этом издательстве в 1902—1909 гг. вышли пять томов его сочинений.

3. Взгляды и мироощущение писателя в начале века

19 октября 1903 г. Академия наук присудила Бунину Пушкинскую премию за «Листопад» и «Гайавату». 24 декабря 1903 г. Бунин совершил свое второе заграничное путешествие. Вместе с Найденовым они отправились во Францию и Италию. 4 ноября 1906 г. Бунин познакомился со своей второй женой Верой Николаевной Муромцевой, дочерью члена Московской городской управы и племянницей председателя Государственной думы.

С В. Н. Муромцевой И. А. Бунин прожил до конца своих дней. Вера Николаевна называла Ивана Алексеевича Яном: «Я решила его называть Яном: во-первых, потому что ни одна женщина его так не называла, а во-вторых, он очень гордился, что его род происходит от литовца, приехавшего в Россию, ему это наименование нравилось».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

Следующее десятилетие для Бунина, как он сам об этом говорил, было самым счастливым в его жизни. Это был расцвет и физических, и душевных сил. Вместе с женой они по-прежнему много путешествовали, совершали поездки за границу, часто гостили у Горького на Капри. В это время он пишет свои знаменитые произведения «Тень Птицы», «Деревня», «Суходол».

27 октября 1912 г. торжественно отмечалось двадцатипятилетие литературной деятельности Бунина. Бунин получил множество приветственных телеграмм и писем, среди них были поздравления от Мамина-Сибиряка, Горького, Куприна, Шаляпина, Москвитина, Качалова, Рахманинова, а также от «Общества любителей русской словесности», избравшего его почетным членом, от Художественного театра и других. Однако многое изменил 1914 г. - начало Первой мировой войны.

Бунины в середине августа переехали в Москву. В мироощущении Бунина назрел кризис: «Деревни опустели так, что жутко порой. Война и томит, и мучит, и тревожит». «Народ воевать не хочет, ему война надоела, он не понимает, за что мы воюем, ему нет дела до войны. А в газетах продолжается все та же брехня... Все несут свое, не считаясь с тем, что народ войны не хочет и свирепеет с каждым днем... Война все изменила. Во мне что-то треснуло, переломилось, наступила, как говорят, переоценка всех ценностей».

Всю зиму 1914—1915 гг. Бунин работал над собранием сочинений, по его выражению, «тонул в корректуре» - кое-что дополнял, многое изменял и сокращал. В 1915 г. были изданы все 6 томов этого собрания. С конца 1916 г.

до января 1920 г. у Бунина с трудом наберется десяток мелких произведений. Дневник писателя за 1916 г. полон безнадежности и желчи. Сообщения газет о событиях на фронте и в тылу, разговоры, новые произведения литературы - все вызывает у него непреодолимое раздражение, пессимизм и ощущение ужаса от мысли, что старой жизни приходит конец. В эти годы у писателя начался творческий кризис. Резко отрицательно отзывался Бунин о министрах Временного правительства. 5 июля 1917 г. Иван Алексеевич говорил, что сейчас «полный хаос, анархия, правительство бессильно, слабо, не умеет ничего предпринять... Казалось бы, гордиться нечем! А между тем нестерпимо читать газеты от того наглого самохвальства, которым полны они все. Кругом разложение и хаос, в газетах же одна болтовня».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

4. Жизнь после революции

С осени 1917 г. до весны 1918 г. Бунины жили в Москве.

19 мая 1918 г. Бунин посетил В. М. Фриче, который ведал иностранными делами в правительстве, чтобы узнать о заграничных паспортах. В. М. Фриче обещал всяческое содействие. Из Москвы Бунины выехали 21 мая 1918 г.

Разрешение устроил Фриче, в благодарность за то, что Иван Алексеевич хлопотал за него у московского градоначальника, чтобы его не высылали из Москвы незадолго до революции. Ехали до Минска в санитарном поезде. От Минска в поезде до Гомеля, а после пароходом до Киева.

Переезжая границу в Орше, за которой «находились области оккупированные», Бунин плакал, он «оставлял за собой, - по его собственному выражению, - и Россию, и всю свою прежнюю жизнь».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

В дневниковых записях Бунина и его жены даны некоторые подробности этого, по выражению Ивана Алексеевича, «ужасного» путешествия - очень медленного переезда от города к городу, в сопровождении охраны, с длительными стоянками и с опасностью застрять в пути.

В начале июня Бунины прибыли в Одессу. О своей жизни Бунин писал 20 сентября 1918 г. литературному критику А. Б. Дерману: «Живется нам в общем плохо. Все растущая, душу угнетающая и рисующая мрачные перспективы дороговизна, непрестанная боль, ужас и ярость при чтении каждой газеты, вечная тревога за близких, о которых за последнее время ныне уже никаких известий, меж тем как Юлий Алексеевич снова тяжело заболел... близость зимы, которая нам, буквально не имеющим ни клока теплого, несет лютый холод - и пр. и пр...»* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351. 1/14 сентября 1918 г.

Вера Николаевна записала, что сняли комнаты в особняке художника Е. И. Буковецкого. Вера Николаевна писала родным: «Квартира очень красивая, со вкусом убранная, много старинных вещей. Кроме платы за комнаты, все расходы по ведению дома и столу будем делить пополам. Деньги, взятые из Москвы и полученные в Киеве, приходят к концу. Ян делает заем в банке, тысяч на десять...».

Ради заработка Бунин отправился с чтением своих произведений в поездку по Украине. В Одессе в то время оказались некоторые известные писатели, которые стали объединяться и общаться. Здесь были С. С. Юшкевич, И.

С. Соколов-Микитов, С. Я. Елпатьевский, Н. А. Тэффи, И. И. Катаев, Э. Г. Багрицкий, Ю. К. Олеша, З. Шишова, З.

Тулуб, М. А. Алданов, литературные критики П. М. Пильский, А. А. Кипен, журналисты Б. Л. Варашавский, А. А.

Книппер-Чеховой, В. А. Подгорным и другими; были встречи с художником Г. Ф. Ярцевым. Были в это время в Одессе салоны, кружки, собрания в клубах, публичные лекции.

Одно такое собрание прошло очень бурно. 11 апреля 1919 г. в Художественном кружке состоялось «заседание профессионального союза беллетристической группы»; просили председательствовать Бунина, он отказался.

Молодые писатели Катаев, Олеша, Багрицкий, пишет в дневнике В. Н. Бунина, «кричали, что они готовы умереть за советскую платформу, что нужно профильтровать собрание, заткнуть рты буржуазным, обветшалым писателям... Сделав скандал, ушли. Волошин побежал за ними и долго объяснялся с ними». Об этом собрании Бунин пишет в очерке о Волошине: «В Одессе оказались многие видные политики, генералы и министры белого правительства: А. Ф. Керенский; один из лидеров партии октябристов и бывший председатель Государственной думы М. В. Родзянко; монархист, основатель «Союза русского народа (1905 г.), депутат 2—4 Государственной думы, участник убийства Распутина, черносотенец В. М. Пуришкевич; А. И. Деникин; начальник штаба белой армии генерал Чернявин; бывший товарищ министра С. В. Лурье; один из организаторов кадетской партии, экономист и статистик А. А. Кауфман; эсеры В. В. Руднев и И. И. Фондаминский-Бунаков - в будущем сотрудники парижского журнала «Современные записки»; социалист В. А. Мякотин; Туган-Барановские».

15 ноября 1918 г. В. Н. Бунина пишет в дневнике» «Вчера были у Цетлиных. Кроме нас, были Толстые, Керенский и Инбер, потом - уже очень поздно - пришли Фондаминский-Бунаков и Руднев».

На Украине действовал Петлюра, возглавлявший буржуазно-националистическое движение. В 1919 г. петлюровцы были разгромлены Красной армией. Далее приведены цитаты из дневника В. Н. Буниной*.

12 декабря 1918 г. В. Н. Бунина: «Петлюровские войска беспрепятственно вошли в город. Опять началась жизнь, московская. Сидим дома, т. к. на улицах стреляют, раздевают. Кажется, вводится осадное положение, выходить из дому можно до девяти часов вечера. Вчера выпустили восемьсот уголовных. Ждем гостей. Ожидание паршивое.

Бунин подавлен. Он говорил, что «прошлую ночь три часа сидел на постели, охватив руками колени, и не мог заснуть: - Что я за эти часы передумал. И какое у меня презрение ко всему!» 18 декабря 1918 г. В. Н. Бунина: «С утра идет сражение, трескотня ружей, пулемет, изредка орудийные выстрелы.

Ян разбудил меня. Петлюровцы с польскими войсками и добровольцами. У нас на углу Ольгиевской стоят петлюровцы».

19 декабря. «Вчера весь день шел бой. Наша улица попала в зону сражения. До шести часов пулеметы, ружья, иногда орудийные выстрелы. На час была сделана передышка, затем опять. Но скоро все прекратилось».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

В конце марта 1919 г. Бунин стал сотрудничать в газете «Наше слово». Настроение его стало ровнее, он вышел из мрачно-уединенного образа жизни. «Как-то он говорил о трагичности своей судьбы. Принадлежа по рождению к одному классу, он, в силу бедности и судьбы, воспитался в другой среде, с которой не мог как следует слиться, т.

к. многое даже в ранней молодости его отталкивало. Поэтому ему очень трудно писать так, как хотелось бы».* А для него искусство «это Голгофа», которому он отдавал всего себя, и никогда не было занятием для удовольствия.

Назревали новые события, изменившие судьбы многих. Радио: «Через три дня большевики в Одессе! Дни Деникина и Колчака сочтены». «На улицах оживление необычайное, почти паническое. Люди бегут с испуганными лицами. Кучками толпятся на тротуарах, громко разговаривают, размахивая руками. Волнуются и те, кто уезжает, и те, кто остается. Банки осаждаются... масса автомобилей, грузовиков, людей, двуколок, солдат, извозчиков с седоками, чемоданами да навьюченные ослы, французы, греки, добровольцы - словом, вся интернациональная Одесса встала на ноги и засуетилась».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

Друзья и знакомые Буниных уезжают. Уезжают Цетлины, уезжают Толстые. Бунин говорил, что уезжать, начинать новую жизнь нелегко. В эти дни ехать они не решились. Только провожали друзей. В начале 1919 г., при отступлении французских и греческих войск из Одессы, Толстые отправились морем в Константинополь, потом уехали в Париж. В военно-промышленном комитете сборный пункт для отъезжающих политических и общественных деятелей. Народу много в вестибюле и в небольших комнатах комитета. Толпятся эсеры, кадеты, литераторы.

Н. А. Григорьев, штабс-капитан царской армии, украинский националист, петлюровский атаман, присоединился со своим отрядом к Красной армии и участвовал в боях за Одессу. 7—9 мая он поднял антисоветский мятеж, который был подавлен. Григорьев убит махновцами 27 июля 1919 г.

За три дня до ухода союзников должна была выйти в свет газета, в которой стал сотрудничать Бунин.

Большинство сотрудников редакции остались еще в Одессе. По воспоминаниям В. Н. Буниной, в эти дни к ним часто заходит Волошин и читает свои стихи. «У него хорошо - на все примиряющая теория. Вероятно, он один из самых счастливых людей на свете... Ян жадно читает газеты, почти весь день живет злободневностью и только по вечерам, когда уже нельзя выходить, он способен читать какой-нибудь французский роман... Многие озабочены и заняты главным образом съедобными делами - где бы что достать, где бы что купить? Наш дом этим не страдает.

Мы уже начинаем быть на грани недоедания».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

Одесса похожа на «восточный город, главная торговля происходит на улицах. Носки, апельсины, нитки, свечи; торговцы сидят вдоль стен; нищие, убогие - кто поет, кто играет, кто просит, а некоторые просто стоят с надписями на груди». Волошин устроил себе выезд 10 мая 1919 г. через комиссара красного флота. Последний вечер Волошин со своей спутницей Татидой проводят у Буниных. «Сидим при светильниках в полумраке.

Грустно. На столе жалкое угощение. За последнее время мы привыкли к Максимилиану Александровичу. Он прощает людям не только недостатки, но даже и пороки. Может быть, это проистекает от большого равнодушия к миру - тогда это не достоинство. Но такое спокойствие приятно среди всеобщего возбуждения, раздражения, озлобления. Волошин одет по-морскому; в куртке с большим вырезом и в берете. Он снабжен всякими документами. На тот случай, если попадется в руки французов, у него одни документы, а если будет обыск при отходе, то он имеет какие-то мандаты. Но все же исход путешествия их сильно волнует. Уезжают завтра в 5 часов утра».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

Бунин еще не решил окончательно, куда ехать из Одессы, колебался, обдумывал возможность возвращения в Москву. 24 августа 1919 г. в Одессу пришли войска Деникина, власть которого продержалась здесь до 7 февраля 1920 г. «Мы решили уехать из Одессы при первой же возможности. Часто заводим речь о будущем, но не можем решить, отправляться ли нам в Крым или за границу или оставаться здесь?»* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

Бунин стал редактором беллетристического отдела газеты «Южное слово» Добровольческой армии, редактором которой был Д. Н. Овсянико-Куликовский. В этой же газете работали искусствовед академик Н. П. Кондаков, Кипен, Шмелев, Тренев, Ценский. Газетная работа оживила Бунина. «Все эти дни, - пишет В. Н. Бунина 20 октября, - Ян оживлен, возбужден и деятелен. То бездействие, в котором он пребывал летом при большевиках, было, несомненно, очень вредно и для его нервов, и для его души. Ведь минутами я боялась за его психическое состояние».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

В конце ноября снова наступила полоса изменений - белый фронт рушился. В связи с этим 20 декабря 1920 г.

Бунины решили окончательно, что в Крым не поедут, в этот день они получили визы «на Варну и Константинополь». 24 декабря уехали в Болгарию Нилус и Федоров.

Бунин вместе с Кондаковым выхлопотали себе билеты на пароход «Дмитрий» в третьем классе.

И. С. Соколов-Микитов вспоминает о своих встречах с Буниным в Одессе накануне отъезда: «В Одессу я приехал из голодавшего и голого Крыма на переполненном растерянными людьми пароходе. Одесса жила горячечной жизнью сыпнотифозного больного. На севере рушился белый фронт, разбитые войска генерала Деникина беспорядочно отступали, увозя и теряя награбленное добро. Город был набит разношерстными, разноязычными людьми. По городским улицам неприкаянно слонялись одетые в английские короткие шинели деникинские солдаты и офицеры. Затягиваясь английскими душистыми сигаретами, в одесских переполненных кафе шумели и спорили горластые валютчики-спекулянты. Гонимые волнами гражданской войны, случайные несчастные люди отсиживались в подвалах, прятались на холодных чердаках. В порту мрачно и чуждо дымили английские, карманными ворами. Ночами по городу расхаживали военные патрули, ничем не отличавшиеся от уличных бандитов. На городских шумных базарах бойкие люди открыто торговали награбленным.

В редакции газеты, литературным отделом которой заведовал И. А. Бунин, я оставил небольшой рассказ. На другой день мне сказали, что Бунин просит меня к нему зайти... Из редакции мы выходили вместе. Спускаясь по узкой каменной, плохо освещенной лестнице, он горько говорил о своей крайней усталости, об утрате веры в людей, о желании уехать из России. Дня через два мы шли по городской улице, мокрой от таявшего снега. На каракулевый воротник его зимнего пальто, на высокую барашковую шапку садились и таяли снежинки. И опять он говорил о своей тяжкой усталости, мрачно расценивал происходившие события, корни которых видел в несчастной истории народа. Непримиримо относился к тому, что происходило и рождалось в новой России.

В тяжкие годы гражданской войны волна эмиграции вынесла Бунина из России. Его мучил отрыв от родной земли, и временами душа его ожесточалась. Но никогда не отрывался его взор и слух от далекой родной земли».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

5. Отъезд

Об отъезде в своем дневнике В. Н. Бунина записала: «24 января/6 февраля 1920 г. В четыре часа дня мы тронулись в путь. Простившись с хозяином нашим, Е. О. Буковецким, с которым мы прожили полтора года, и с его домоправительницей, мы вышли через парадные двери, давно не отпиравшиеся, и навалили чемоданы на маленькую тележку, которую вез очень старенький, пьяненький человек...

Отыскали наш пароход, на него еще не пускают. Простояли еще целый час на воздухе, ноги замерзли.

Наконец, мы на борту. Наши провожатые втаскивают чемоданы. Ян в ужасе вспоминает, что забыл деньги, запрятанные в газеты. К счастью, газеты он захватил с собой, и в них, правда, лежало несколько тысяч думскими.

Кондаков и Ян получили крохотную каютку. Нам же, дамам, сказали, что оставили места в одной из дамских кают, но когда мы осмотрелись, оказалось, что места везде уже заняты...

Когда совсем стемнело, раздалась канонада. К ружейной стрельбе мы привыкли. Но ведь это пушки? Поднялась на палубу. «Знатоки» определили, что стреляют с Николаевской дороги. Неужели это большевики? 25 января/7 февраля. Пережили самое тяжелое утро в жизни. Из города доносилась все время стрельба. Прибегали люди без вещей, с испуганными лицами и вскакивали на пароход, у некоторых были куплены места, у других не было ничего, они даже и не думали «бежать», но поддались панике, которая царит в городе со вчерашнего вечера...

Прибывшие рассказывают, что стрельба на Софийском спуске уже, что с Херсонской уже нельзя добраться.

Хороши бы мы были, если бы нас французы не погрузили вчера. Вероятно, многие останутся из тех, кто должен садиться на пароход сегодня и завтра. Полдень, уже жутко оставаться в гавани, но мы не отчаливаем, все ждем французского консула Вотье. А снаряды уже рвутся вокруг. Стрельба в городе все усиливается и усиливается.

Публику уже выгнали с палубы. Все лихорадочно ждут консула, а его все нет и нет. Наконец, в час дня он приезжает на пароход. Сообщает, что английский консул бежал по Ришельевской лестнице в порт. И вот мы отшвартовываемся. Народу такая масса, что повернуться невозможно. Рассказов без конца. Многие бросили увязанные сундуки, только чтобы спасти свою жизнь. Многие по дороге растерялись с родными. Есть совершенно неизвестно зачем прибежавшие на пароход, неизвестно от чего спасавшиеся девицы - только заняли чужие места.

У одной девицы тетка не знает, что она на пароходе. Воображаю, что она теперь испытывает, вероятно, думает, что ее подстрелили где-нибудь на улице...

26 января/8 февраля. Третий день на пароходе... Мы стоим на внешнем рейде. Теперь уже большевики не достанут нас, даже если бы захотели. Но беспокоишься донельзя, за близких, оставшихся в Одессе. Что ждет их - холод, голод, смерть? 27 января/9 февраля. Четвертый день на пароходе. Последний раз увидела русский берег. Заплакала. Тяжелое чувство охватило меня. Слегка качает. Народу так много, что ночью нельзя пройти в уборную. Спят везде - на столах, под столами, в проходах, на палубе, в автомобилях, словом, везде тела, тела. Вечером мы выходили на палубу.

Мы в открытом море. Как это путешествие не похоже на прежние...

29 января/11 февраля. Шестой день на пароходе. В Босфор еще не попали. Оказывается, мы сбились с пути.

Значит, двадцать четыре часа плаваем по минному полю. Качает очень сильно.

30 января/12 февраля. Седьмой день на пароходе. Мы в Босфоре. И все понемногу воскресают. Тридцать шесть часов большинство не вставало с места. А что делалось в трюме, трудно даже вообразить».

Плавание окончилось только 1/14 февраля в Константинополе.

Бунин писал: «А в Константинополь мы пришли в ледяные сумерки с пронзительным ветром и снегом, пристали под Стамбулом и тут должны были идти под душ в каменный сарай - для «дезинфекции». Константинополь был тогда оккупирован союзниками, и мы должны были идти в этот сарай по приказу французского доктора, но я так закричал, что мы с Кондаковым Immortels - «Бессмертные» (ибо мы с Кондаковым были членами Российской Императорской Академии), что доктор, вместо того чтобы сказать нам: «Но тем лучше, вы, значит, не умрете от этого душа», сдался и освободил нас от него. Зато нас вместе с нашим жалким беженским имуществом покидали по чьему-то приказанию на громадный, грохочущий камион и помчали за Стамбул, туда, где начинаются так называемые Поля Мертвых, и оставили ночевать в какой-то совершенно пустой руине тоже огромного турецкого дома, и мы спали там на полу в полной тьме, при разбитых окнах, а утром узнали, что руина эта еще недавно была убежищем прокаженных, охраняемая теперь великаном негром, и только к вечеру перебрались в Галату, в помещение уже упраздненного русского консульства, где до отъезда в Софию спали тоже на полу».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

События тех дней из жизни Бунина отчасти отразились в рассказе «Конец». Из Турции Иван Алексеевич и Вера Николаевна уехали в Болгарию и Сербию. В Белграде была получена телеграмма от М. С. Цетлин, извещавшей Бунина: «Виза в Париж и тысяча французских франков».

В Париж они приехали 28 марта 1920 г. Начались долгие годы эмиграции - в Париже и на юге Франции, в Грассе, вблизи Канн.

6. Жизнь в эмиграции

Бунины поселились в Париже. Иван Алексеевич снова вернулся к литературной работе, но для большой работы ему нужны были деревня и одиночество, поэтому на лето снимали виллу «Бельведер» в Грассе. В 1921 г. в Париже вышел сборник рассказов «Господин из Сан-Франциско». Это издание вызвало многочисленные отклики во французской прессе. Приведем некоторые из них, напечатанные в газетах 1922 г.: «Господин Бунин, писатель великолепно одаренный, прибавил еще одно имя, мало известное во Франции, к самым большим русским писателям». «Весь талант Бунина, бесспорно, очень велик, он рисует перед нами картину всего человечества в целом и русского народа в частности - в пессимистической манере». «Ив. Бунин... великий поэт и великий романист».

Новые произведения, появлявшиеся из года в год, привлекали к Бунину все большее внимание и переводились на иностранные языки. Ромен Ролан о Бунине: «Какой гениальный художник! Но, несмотря на все, какое возрождение русской литературы демонстрирует он! Какие новые богатства колорита, всех ощущений!». В 1924 г. вышел сборник «Роза Иерихона», в 1925 сборник «Митина любовь», через год - сборник «Солнечный удар».

В это время Бунин познакомился в Париже с Томасом Манном. В 1925 г. он встретился с Райнером Рильке. Оба очень высоко ценили творчество Бунина. В 1927—1930 гг. Бунин написал ряд кратких рассказов: «Слон», «Телячья головка», «Роман горбуна», «Небо над стеной», «Свидание», «Петухи» и др., которые вошли в книгу «Божье древо», вышедшую в Париже в 1931 г. В 1920-е гг. стихотворения Бунина печатались часто в газетах, журналах, в сборниках его произведений. В 1929 г. в Париже вышла книга «Избранных стихов», в 1930 г. - отдельное издание «Жизни Арсеньева». Этот роман он писал в 1927—1929 гг. Перевод книги имел большой успех, «Арсеньев» вышел в Италии, Швеции и Норвегии.

К. Г. Паустовский писал: «Жизнь Арсеньева» - это одно из замечательнейших явлений мировой литературы. К великому счастью, оно в первую очередь принадлежит литературе русской». 9 ноября 1933 г. пришло известие о присуждении Бунину Нобелевской премии. 6 декабря Бунин прибыл в Стокгольм на вручение премии, значительную сумму из которой он раздал нуждавшимся. В официальном решении о присуждении Бунину премии говорится: «Решение Шведской академии от 9 ноября 1933 г. Нобелевская премия по литературе за этот год присуждена Ивану Бунину за правдивый, артистичный талант, с которым он воссоздал в художественной позе типичный русский характер».

В 1934—1936 гг. издательство «Петрополис» выпустило в Берлине Собрание сочинений Бунина в 11 томах. В ноябре 1935 г. Бунин приезжал в Бельгию. Он писал Н. Я. Рощину 19 ноября из Брюсселя: «Меня очень чествуют.

На вокзале - встреча: представители русской колонии, журналисты, фотографы. После сего - обед в Русском клубе.

Речи, приветствия. 17-го, в пять часов, было мое выступление, - народу пушкой не пробьешь. Читал неплохо! Овации. Нынче (19-го) вечером я у Пушкиных (Николай Александрович, родной внук Александра Сергеевича).

В 1936 г. Бунин по издательским делам отправился в Чехословакию, а потом в Германию. Там он впервые столкнулся с фашистскими порядками. Немцы его арестовали и очень грубо обошлись с ним.

Сергей Михайлович Лифарь - знаменитый танцовщик, автор книг по театральному искусству, член- корреспондент Французской академии изящных искусств, говорил о Бунине с большим восхищением. «С Иваном Алексеевичем я встречался в течение многих, многих лет, проведенных нами здесь, в зарубежье. Встречались мы у Мережковских, у Рахманинова, у Прегель и часто в парижских кафе на Монмартре, где можно было встретить Бунина с Шаляпиным... Сазоновой».

В 1937 г. Бунин посетил Италию и Югославию. В 1938 г. путешествовал по Прибалтике, откуда возвратился в Париж. Много работал. 1 сентября 1939 г. началась Вторая мировая война, «радио известило, - вспоминал потом Бунин этот день, - что немцы ворвались в Польшу и что завтра начнется всеобщая мобилизация во Франции».

Всю войну Бунин прожил на вилле «Жаннет» в Грассе. При немцах Иван Алексеевич не напечатал ни строчки.

Все время он пристально следил за ходом военных событий по газетам и по радиопередачам, - во время оккупации - по передачам из Москвы, Лондона и из Швейцарии. Во время оккупации Бунин прятал у себя на вилле людей, подвергавшихся фашистским преследованиям. Он спас от карателей пианиста А. Б. Либермана и его жену. На вилле по выходным бывали пленные советские солдаты, работавшие неподалеку.

Несмотря ни на что, в условиях войны, когда Бунин «жил, - как он говорит, - очень холодно и очень голодно» (запись 15 декабря 1940 г.), он работал над новой книгой рассказов «Темные аллеи». 30 октября 1940 г. он отмечает в дневнике: «С месяц почти пишу, не вставая, даже иногда поздно ночью, перед сном».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

В 1943 г., в результате хлопот друзей Бунина, в Нью-Йорке вышло первое издание «Темных аллей», в котором напечатано одиннадцать рассказов, к тому времени написанных. Эти рассказы позднее были изданы также по- английски, за переводы Бунин получил всего лишь триста долларов. Сам же он считал эту книгу самой совершенной своей книгой по мастерству.

Бунин читал многое из того, что выходило в Москве. Восхищался К. Г. Паустовским и поэмой А. Т. Твардовского «Василий Теркин», вел с ними переписку. В Париже «не раз дружески виделся» с К. М. Симоновым. В письме Н. Д. Телешову посылал дружеский привет В. П. Катаеву.

И. А. Бунин до последних дней жизни много работал. В последние годы жизни писал рассказы, статьи, книгу о Чехове. Просматривал свои архивы. Однако материальное положение его было очень тяжелым. Помогали, насколько это было возможно, друзья. Перед своим восьмидесятилетним юбилеем Бунин перенес операцию, поэтому отмечал юбилей дома. Иван Алексеевич сидел в кресле, в халате и выслушивал поздравления депутаций, друзей или просто знакомых - народу перебывало за день человек двести. Юбилей был отмечен статьями в русской и французской прессе. Свое восхищение творчеством Ивана Алексеевича от имени Франции в газетах выразили Франсуа Мориак и Андре Жид.

Бунин торопился писать, в меру своих все убывающих сил. Хотел к 1954 г., к пятидесятилетию со дня смерти А.

П. Чехова, написать его биографию. Книга, к сожалению, так и осталась незаконченной. Он говорил, что хочет, чтобы смерть застала его за книгой, с пером в руке. Так и произошло.

И. А. Бунин скончался 8 ноября 1953 г., как констатировал его врач В. М. Зернов, от сердечной астмы, склероза легких и сердечной недостаточности. Похоронен Иван Алексеевич на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, километрах в семидесяти от Парижа.

7. Заключение

Бунин оставил Россию в огне или, как выразился английский писатель Г. Уэллс, «во мгле». Революцию он не принял; он отвергал революционное переустройство общества, ведь он всю жизнь, со времени посещения толстовских колоний в Полтавской губернии, оставался в какой-то мере толстовцем и отвергал всякое насилие; к тому же он полагал, что русский народ, в силу исторических условий, мало подготовлен к пересозданию самих основ своего бытия. В понимании революции как средства переустройства общества Бунин следовал за Ленотром, осуждавшим террор якобинцев.

Существенно и то, что Бунин по своим общественным взглядам и литературно-эстетическим вкусам был человеком традиции. Он говорил Вере Николаевне 13/26 декабря 1919 г., что «он не может жить в новом мире, что он принадлежит к старому миру, к миру Гончарова, Толстого, Москвы, Петербурга. Что поэзия только там, а в новом мире он не улавливает ее. Когда он говорил, - пишет в дневнике Вера Николаевна, - то на глазах у него блестели слезы. Ни социализма, ни коллектива он воспринять не может, все это чуждо ему. Близко ему индивидуальное восприятие мира».* * Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983. С. 351.

«Эмиграция стала поистине трагическим рубежом в биографии Бунина, порвавшего навсегда с родной русской землей, которой он был, как редко кто, обязан своим прекрасным даром и к которой он, как редко кто, был привязан «любовью до боли сердечной»*, - писал А. Т. Твардовский.

Странная мера: «Высылалась за границу целая группа писателей, ученых, общественных деятелей, которых признали безнадежными в смысле обращения в коммунистическую веру. Эта была странная мера, которая потом уже не повторялась. Я был выслан из своей родины не по политическим, а по идеологическим причинам. Когда мне сказали, что меня высылают, у меня сделалась тоска. Я не хотел эмигрировать, у меня было отталкивание от эмиграции, с которой я не хотел слиться. Но вместе с тем было чувство, что я попаду в более свободный мир и смогу дышать более свободным воздухом... В отъезде было для меня много мучительного, приходилось расставаться со многим и многими, и впереди была неизвестность. Но мне предстоял еще длинный и интересный путь на Западе и очень творческая для меня эпоха. В моей высылке я почувствовал что-то провиденциальное. То было совершение моей судьбы».* * История Отечества в документах. 1917—1993 гг. Часть 1-я. 1917—1920 гг./сост. Г. В. Клокова. М.: ИЛБИ, 1994.

8. Использованная литература

1. Баборенко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М., 1983.

2. История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки Советского государства/сост. В. А. Козлов. М.: Политиздат, 1991.

3. История Отечества в документах, 1917—1993 гг. Часть 1-я. 1917—1920 гг./сост. Г. В. Клокова. М.: ИЛБИ, 1994.

4. Бунин И. А. Рассказы. М.: Правда, 1983.

5. Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. Из глубины. Сборник статей о русской интеллигенции /ред. Е. В. Харитонова Н. В. Россина. М., 1991.