Твоим огнем душа палима

	Скачать реферат: Твоим огнем душа палима

План реферата

Введение. Религия и культура. Россия XIX в.

1. Развитие духовного образования в XIX в.

2. Церковь и государство

3. «Достояние Божие». Жизнь и деятельность протоиерея отца Иоанна Кронштадтского

Список литературы

Введение. Религия и культура. Россия XIX в.

«Отцы пустынники и жены непорочны, Чтоб сердцем возлетать во области заочны, Чтоб укреплять его средь дальних бурь и битв, Сложили множество божественных молитв; Но ни одна из них меня не умиляет, Как та, которую священник повторяет Во дни печальные Великого поста; Всех чаще мне она приходит на уста И падшего крепит неведомою силой: Владыко дней моих! дух праздности унылой, Любоначалия, змеи сокрытой сей, И празднословия не дай душе моей.

Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья, Да брат мой от меня не примет осужденья, И дух смирения, терпения, любви И целомудрия мне в сердце оживи.

Эти великолепные строчки принадлежат необыкновенно духовному, хотя и в основном светскому поэту А. С. Пушкину. Влияние православной религии на Пушкина было весьма велико. Оно и заставляло сердце поэта откликнуться созданием настоящей молитвы, наполненной удивительным внутренним светом. Стихотворение, написанное в 1836 г., является поэтическим переложением известной молитвы св. Ефрема Сирина (IV в.) «Господи и Владыко живота моего...» Вообще, русская культура XIX в. была глубоко и решающим образом оплодотворена религиозным началом, черпала свое творческое вдохновение в значительной степени из источников своего христианского опыта.

Через всю классическую литературу XIX в. красной нитью проходит проповедь жалости к страждущему брату и провозглашение великого достоинства человека, кто бы он ни был и к какой бы среде, к какому бы слою ни принадлежал. Над русской литературой XIX в. можно было бы надписать в виде эпиграфа слова Пушкина: «Милость к падшим призывал». Вспомним галерею бедных, забитых, «маленьких» страждущих людей в русской литературе, «Бедных людей», «Униженных и оскорбленных», людей из «Мертвого дома» Достоевского, всех этих преступников, блудниц, пьяниц, которых он изображает с сочувствующим состраданием, в которых он, среди грязи и разврата, находит затаенную, еще теплящуюся искру Божию. Вспомним мягкий, сострадательный юмор великого человеколюбца Чехова, любовь Толстого к простым людям.

Русская классическая литература явилась и является великой учительницей христианской любви, из которой она почерпнула свою высокую, нравственно двигающую силу, вылившуюся при этом не в сухих прописях, а в непревзойденных живых произведениях искусства. Школа любви, школа признания ценности индивидуального лица каждого человека - как это абсолютно противоположно было надвигающейся новой большевистской морали! 1. РАЗВИТИЕ ДУХОВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В XIX В.

Можно сказать, что дух простоты и подлинности, столь характерный для русской литературы XIX в., имеет религиозные корни, вдохновлен духом, живущим в православной церкви, в ее великих святых и подвижниках.

Сдержанность, духовность, глубокое смирение и простота сердца, в которой сказывается истинное величие духа, как это характерно - мы уже видели - для ее духовной традиции, для высот ее религиозной жизни!

Философская религиозная мысль XIX в. определила для человека сложную и простую одновременно формулу - истинное познание Божественного дается только при изменении своего внутреннего «я», при врастании в божественную действительность. Человек должен сам измениться, сам переродиться, сам преобразиться, и только так он станет способен постигать Истину.

Наверное, не случайно XIX столетие стало временем расцвета старчества. В церковной иерархии нет чина старца (учителя и наставника). Старца нельзя назначить, им невозможно притвориться: старец должен быть признан церковным народом. Такое признание получали единицы. Особую славу приобрели старцы Оптиной Пустыни, ставшей местом настоящего паломничества и простого народа, и интеллигенции. Старцы были преимущественно монахами, представителями «черного духовенства».

Синодальный период истории русской церкви - время с XVIII в. - это и время появления сети духовных учебных заведений, в том числе и академий. В XIX в. их профессура могла сделать честь любому университету. Расцвет их начался со времени деятельности московского митрополита Платона и его современников, великорусских епископов. Пользуясь материальной поддержкой Екатерины, Платон преобразовал московскую академию, до тех пор влачившую жалкое существование, поставил в ней преподавание на высоту киевской академии и открыл несколько духовных училищ в епархии. Вслед за ним тянулись провинциальные молодые архиереи, вышедшие из московской академии, также открывавшие в своих епархиях семинарии и училища. Таким образом, к началу XIX в. общее число духовных учебных заведений возросло до 115 (2 академии, 37 семинарий и 76 низших училищ) с 29 000 учащихся. Поэтому Павел, а вслед за ним Александр I могли уже выставить обязательное требование школьного образовательного ценза для всех кандидатов на духовные должности.

Однако одних количественных показателей для достижения этой цели было недостаточно, т. к. качественный уровень всех церковных школ, кроме академий и нескольких семинарий, был низок. Это были по большей части типичные бурсы с учениками, сидевшими иной раз по 10 лет в одном классе, с плохими учителями, не имевшими часто даже семинарского образования. Кроме того, и сами программы требовали пересмотра. Усложнение политической и общественной жизни, успехи светской науки, появление свободомыслия и даже атеизма, оживление старообрядческих и даже сектантских организаций - все это заставляло церковь пересмотреть качество образования.

По иронии судьбы за реформу церковной школы взялся князь Голицын и одним из активнейших его сотрудников был Сперанский, известный в то время конституционалист и западник. По новому положению, принятому в 1808 г., в низших училищах было введено, кроме специальных духовных предметов, преподавание русской грамматики, арифметики, истории и географии: в семинариях все предметы были разделены на 6 классов, причем 5 классов отводилось для светских наук - класс наук словесных, исторических, математических (алгебра, геометрия, механика), философских (к которым была причислена даже физика), и языков - немецкого, французского и еврейского (латынь и греческий изучались в словесном классе). По этому же плану было реформировано также преподавание в академиях, только с увеличением числа предметов. Но там явный перевес был в сторону богословских предметов и идеалистической философии. Число учебных заведений предполагалось также значительно увеличить, особенно число низших - уездных и приходских училищ, ведь они не требовали больших средств и специально подготовленных педагогов.

Но и эти меры не привели к резкому улучшению положения религиозного образования. Успеваемость учащихся страдала прежде всего оттого, что по образцу католических учебных заведений преподавание главных предметов в семинариях и академиях велось на латинском языке, которого часто не понимали учащиеся. Отрицательно влияло и отсутствие учебников и учебных пособий. Окончательно ухудшали положение переполненность классов и метод «зубрежки». Преподаватели семинарий часто знали по своему предмету не больше учебника. При таком положении дел богословская наука формально процветала, но фактически давала весьма плачевные результаты, и с середины 30-х гг. стали думать о новой реформе.

Ее провел кавалерийский обер-прокурор синода Протасов, но он главное зло видел не в тех недостатках, которые действительно следовало устранить, а в проникновении в духовную школу вместе со светскими науками «свободомыслия». Его девизом было выражение «Доброе поведение лучше худого знания». Он сократил преподавание светских предметов, а преподавание духовных подчинил строгому надзору, требуя, прежде всего, чтобы в объяснении писания преподаватели строго придерживались отцов церкви и не уклонялись от греческого текста Библии: еврейский оригинал, отличавшийся от греческого перевода, казался ему еретическим.

Дальше этого реформа не пошла. За недостатком средств новых учебных заведений открылось мало, переполнение росло, и в 1851 г. Синод был вынужден отменить обязательность обучения для детей лиц духовного звания.

2. Церковь и государство

Светской школе также был придан конфессиональный характер посредством введения в состав ее обязательных предметов Закона Божия. Таким образом подчеркивалась неотрывность православия от жизни повседневной, общественной и политической. По самой своей природе русская церковь не могла оставаться вне национальной жизни, равнодушно относиться к проблемам политики и общественности.

Вне православия не представляли себя выдающиеся мыслители XIX в. - А. С. Хомяков, братья И. В. и П. В.

Киреевские, К. С. Аксаков, С. Н. и Е. Н. Трубецкие. Их можно считать родоначальниками русской религиозной мысли. В тот же период в обществе появились различные идейные течения, многие из которых являлись откровенно антицерковными. Развитие капитализма в России и изменение условий быта разрушали привычную повседневную обрядность, связанную с историческими формами православия. Тесная связь государства и православной церкви в России привела к тому, что сложившиеся общественные, административные и даже экономические структуры подчас сливались в сознании людей с православием.

Поэтому защита этих структур и отношений многими воспринималась как отстаивание веры, а неприятие их часто влекло отвержение самой церкви. Государство, поддерживая православную церковь, нередко действовало грубо и довольно неуклюже и только вредило православию в глазах иноверцев и людей, недостаточно знакомых с основами этой веры.

О единстве церкви и государства интересно пишет Л. П. Карсавин: «Божественным в основе своей является все.

Не отделяя чего-либо от бытия церковного, русская вера понимает нравственность только как религиозную, ставит религиозные цели и политической, общественной и всякой вообще деятельности. Православие знает о невозможности отделить церковь от государства и установить между ними какие-то человеческие договорные отношения. Оно знает, что все должно быть Церковью и в некоторой мере уже есть Церковь, что в самой Церкви должны быть власти и духовные, и светские, и священство, и царство. Всякое ограничение возможности действовать в политической или общественной сферах для православия есть ограничение его церковной деятельности, хотя отсюда не следует, что оно считает допустимым столь характерное для западных церквей действование «по образу мира сего». Церковь не может быть отделена от государства, ибо церковь уже содержит в себе государство».

Достаточно при раскрытии этого вопроса вспомнить, как известный московский митрополит Филарет, автор катехизиса, созданного в 20-х гг. XIX в., без всяких обиняков обнаружил политическое значение своего сочинения. Расширенное толкование им 5-й заповеди причисляло к отцу и матери все предержащие власти и толкование 6-й заповеди, изъемлющее из запрещения убивать убийства на войне и смертную казнь. Посредством преподавания катехизиса Закон Божий в школе становился орудием политического воспитания молодежи.

Интересен факт, имевший место только в XIX в.: долгое время государственные служащие были обязаны представлять начальству справку от священника о том, что они в установленное время постились и принимали участие в православных таинствах; существовали законы, которые грозили наказанием за переход православных в другую веру, например в старообрядчество.

О неблагополучии в русской церкви, о губительном для нее формализме в соблюдении церковного устава, о разлагающем влиянии на ее жизнь мирских интересов и настроений писали в XIX в. святители Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник и многие другие.

3. «Достояние божие». Жизнь и деятельность протоирея отца Иоанна Кронштадтского

На фоне всех этих негативных моментов особенным светом сияют имена людей, оставивших след в русской истории XIX в.: преподобного Серафима Саровского - чудотворца, святителя Филарета - митрополита Московского, епископа отца Игнатия Брянчанинова, старца Амвросия Охтинского, мыслителя-богослова А. С. Хомякова, К. С. Аксакова, Е. Н. и С. Н. Трубецких, святителя Феофана Затворника.

В 1989 г. состоялась канонизация отца Иоанна Кронштадтского, чудотворца, которого народ почитал святым уже при жизни.

В середине XIX в. город Кронштадт, расположенный на острове Котлин в Балтийском море, служил не только российской военно-морской крепостью, но и местом административной ссылки тех, кто по разным причинам был удален из Санкт-Петербурга, - нищих, отбывших наказание преступников, бродяг. Они ютились в сырых подвалах и грязных лачугах, промышляя попрошайничеством, воровством, а то и разбоем. Рабочие, жившие рядом с ними, оказывались в гуще самого грязного порока, что имело особенно тяжкие последствия для детей.

Борьбу с этой бедой начал молодой священник отец Иоанн (в миру Иван Ильич Сергеев), в 1855 г. назначенный в Кронштадтский собор Святого апостола Андрея Первозванного.

Родился будущий святой, знаменитый протоиерей Иоанн в Архангельской губернии, в селе Сура Пинежского уезда, в семье бедного причетника (дьячка) 19 октября 1829 г. Не только отец и дед Иоанна, но и большинство

Самостоятельная, полная событий и переживаний пастырская деятельность началась в Андреевском соборе города Кронштадта. «Я поставил себе за правило сколько возможно искренне относиться к своему делу и строго следить за собой, за своей внутренней жизнью». Эти слова характеризуют всю жизнь отца Иоанна, его цели, устремления, правила и принципы. Он поставил своей целью прежде всего заслужить любовь паствы, потому что только ее сердечное отношение может стать прочной поддержкой и утешением в трудном деле священничества. Задачу же свою он видел в том, чтобы помочь изменить жизнь именно опустившемуся, погрязшему в ненависти человеку. Во время учебы в семинарии и духовной академии он уже мечтал о миссионерской деятельности.

Средоточием христианской жизни отец Иоанн считал молитву. Он, по завету Спасителя, воспринимал храм Господень прежде всего как дом молитвы, и призывал людей молиться искренне, сердечно, глубоко, с верой в чудодейственную силу молитвы. Ему была дарована сила христианина - дар, помогающей и исцеляющей молитвы. Многих спасла его молитва. Замечательны его слова о молитве священника за людей: «Какое высокое достоинство, честь, счастье - молиться за людей, за это драгоценное стяжание и достояние Божие! С какою радостию, бодростию, усердием, любовию надо молиться Богу-Отцу человеков о людях его, купленных ему кровию Сына Его!» Слушая наставления отца Иоанна, многие изменяли свой образ мысли, образ жизни, приносили искреннее покаяние. Люди тянулись к нему сначала десятками, затем сотнями. Во время его службы в Кронштадтском Андреевском соборе собирались до 5-6 тыс. человек. Ежегодно этот город посещало более 20 тыс. паломников, а позднее их число достигало 80 000. Искренняя, простая, полная твердой веры молитва отца Иоанна о всех тех, кто обращался к нему за помощью, исповедь и приобщение Святых Тайн творили чудеса. Сам он вел строгую подвижническую жизнь и по данной ему Благодати щедро наделял жаждущих от обильного источника: много тысяч душ он извлек из тины греха, многих спас от отчаяния, утешил, возвратил к честной, трудовой жизни.

Отец Иоанн посещал трущобы и разговаривал с детьми. Беседы одновременно со взрослыми и детьми принимали общий характер. Священник пытался изменить отношение людей к Богу и к самим себе. Отец Иоанн искренне любил свою паству. Для него не было чужих, каждый, кто приходил к нему за помощью, становился родным и близким. Он помогал не только советом, но, случалось, оставлял обитателям подвалов все свое скромное жалованье, а то и обувь, возвращаясь домой босым.

Жизнь убийц, воров и прочих уголовных преступников, сосланных в Кронштадт, была ужасна. «Темнота, грязь, грех, - писал современник, - здесь даже 7-летний становился развратником и грабителем». «Но нельзя смешивать человека - этот образ Божий - со злом, которое в нем, - учил отец Иоанн, - потому что Божий образ в нем все-таки сохранился».

Эта среда, которая для обыкновенного работника стала бы бесплодной каменистой пустыней, для отца Иоанна оказалась плодоносным виноградником. Он приходил в землянки и подвалы не на 5-10 минут, чтобы исполнить какую-либо требу и уйти; он шел к живой, бесценной душе, к братьям и сестрам, он оставался там часами, беседовал, увещевал, утешал, плакал и радовался вместе с ними.

С первых же шагов он заботился и о материальных нуждах бедноты: сам отправлялся в лавочку за провизией, в аптеку за лекарством, за доктором, словом, искренне попечительствовал. Уходил он от людей радостный, умиленный, с твердой верой в милосердие Божие. Но отец Иоанн понимал, что недостаточно просто пробудить желание «стать человеком», - подобное намерение не всегда выдерживает столкновение с неодолимыми внешними препятствиями. Поэтому со временем, когда он уже приобрел известность и ему стали присылать пожертвования на благотворительные цели, отец Иоанн задумал создать своего рода трудовой и культурный центр, где могли бы нормально работать и жить обитатели кронштадтского «дна». В 1881 г. такой центр - Дом трудолюбия - был построен.

Незадолго до этого в «Кронштадтском вестнике» были напечатаны два воззвания к жителям Кронштадта. Отец Иоанн просил помочь бесприютным беднякам: «Подкрепим их нравственно и материально: не откажемся от солидарности с ними как с людьми и нашими братьями и докажем, что человеколюбие еще живо в нас и эгоизм еще нас не погубил. Как было бы хорошо, если бы ради всех этих причин мы создали Дом трудолюбия. Тогда многие из бедных могли бы обращаться в этот дом с просьбой дать им определенную работу за вознаграждение, которое давало бы им средства для пропитания. И тогда наши бедняки трудились бы, жили мирно, благодарили бы Бога и своих благодетелей».

В 1882 г. открыли Дом трудолюбия, в 4 этажа, прекрасно оборудованный, с домовой церковью во имя святого Александра Невского. Позднее он разросся в целый городок, где были рабочие мастерские, в которых в течение года работали до 25 тыс. человек, женские мастерские, вечерние курсы ручного труда, школа на 300 детей, детский сад, загородный летний дом для детей, сиротский приют, бесплатное призрение бедных женщин, народная столовая с небольшой платой и благотворительными обедами в праздники, огороды для снабжения

В 1888 г. заботами и трудами отца Иоанна был построен ночлежный дом, в 1891 г. - странноприимный дом.

Помощь оказывалась всем нуждающимся, независимо от их социальной и религиозной принадлежности. Дом трудолюбия в Кронштадте стал образцом для учреждения таких же домов в столице и во многих провинциальных городах.

На средства жертвователей были основаны и построены Воронцовско-Благовещенский женский монастырь в Псковской епархии с подворьем в Петербурге - храмом в честь святого апостола Иоанна Богослова; Вауловский скит в Ярославской губернии возле Рыбинска и ряд храмов в различных уголках России. Многие, желая сделать что-либо доброе, стремились к тому, чтобы довершить начатое руками щедрого пастыря дело, который по мере необходимости распределял эти средства бедным и нуждающимся. Многие жертвовали, посылая денежные переводы почтой. Отец Иоанн получал огромное количество писем. Благотворительная деятельность отца Иоанна исчислялась миллионами рублей в год.

Люди выражали любовь к Иоанну в различных подарках, которые нередко тоже шли на нужды бедняков; в кронштадтском Доме трудолюбия хранилось около 40 риз стоимостью до 1 000 руб., иконы, митры, хоругви, ему дарили дома, пароходы и другую недвижимость.

Своей известностью отец Иоанн был обязан не только бескорыстию и благотворительности. Священник прославился и как великий молитвенник и чудотворец. К отцу Иоанну приходили с верой в помощь Божию и, помолившись вместе с ним, исцелялись. С молитвой и за исповедью шли тысячи людей. Отец Иоанн физически не мог выслушать всех. Тогда он обратился к необычной общей исповеди: после положенных молитв произносил проповедь, называл грехи и призывал исповедующихся каяться про себя в том, в чем они увидели и узнали свою вину перед Богом и людьми. Некоторые каялись вслух, многие не могли сдержать слез. Когда отец Иоанн молился, всем казалось, что он видит перед собой Бога и дерзновенно говорит с ним. Он умолял, упрашивал и даже как бы настаивал, словно готов был просить до тех пор, пока не будет услышан.

По его молитвам стали происходить чудотворения, и слухи о них распространялись в Кронштадте и Петербурге; около 1879 г. их стали публиковать и обсуждать в печати. «Санкт-Петербургские ведомости», «Кронштадтский вестник», «Петербургский листок», «Странник», «Душеполезное чтение» и многие другие журналы помещали тысячи описаний чудесных случаев пастырской деятельности отца Иоанна.

20 декабря 1883 г. в газете «Новое время» появилось знаменитое «Благодарственное заявление», которое можно считать началом всероссийской известности священника. Это заявление с детскими подписями гласило: «Мы, нижеподписавшиеся, считаем своим нравственным долгом засвидетельствовать искреннюю душевную благодарность протоиерею Андреевского собора в городе Кронштадте отцу Иоанну Ильичу Сергееву за оказанное нам исцеление от многообразных и тяжких болезней, которыми мы страдали и от которых ранее не могла нас исцелить медицинская помощь, хотя некоторые из нас подолгу лежали в больницах и лечились у докторов. Но там, где слабые человеческие усилия явились тщетными, оказалась спасительной теплая вера во всемогущество Целителя всех зол и болезней - Бога, ниспославшего нам, грешным, помощь и исцеление через посредство достойного перед ним благочестивого отца-протоиерея.

Святыми и благотворными молитвами этого так много заслужившего перед Верховным Зиждителем всех благ подвижника все мы не только получили полное избавление от угнетавших нас недугов телесных, но некоторые из нас чудесно исцелились и от немощей нравственных, бесповоротно увлекавших их на путь порока и погибели, и теперь, укрепленные столь явным знаком Божьего к ним милосердия, почувствовали силы оставить прежнюю греховную жизнь и пребывать более твердым на стезе честного труда и богобоязненного поведения. Признаем неуклонным долгом заявить свою глубокую благодарность столь много помогшему Преподобному отцу протоиерею, просим его и на будущее время не забывать нас, грешных, в своих молитвах».

Такого влияния на все слои русского народа, какое имел отец Иоанн, такой славы, какой пользовался пастырь и благотворитель, ни у кого из общественных деятелей и писателей не было. Один мальчик из Швеции писал ему: «Я слышал, что ты лечишь людей молитвой: моя мама сошла с ума, лежит в больнице, мне скучно без мамы; помолись, чтобы моя мама выздоровела». Отец Иоанн живо откликался на различные просьбы и приглашения посетить болящих в их домах, утешить, помочь или разделить радость какого-либо торжества не только в самом Кронштадте или Петербурге, но и по всей России.

Но, бывало, что ожидаемого чуда не происходило, а иногда люди, пользовавшиеся доверием отца Иоанна, оказывались замешанными в недостойных делах, и это вызывало разочарование у некоторых его почитателей, а в атеистической среде порождало сплетни и насмешки. Однако против преувеличенных упований и слепой веры выступал сам отец Иоанн. Он напоминал, что никто не может быть безгрешен, в том числе и священник. «Не ангелов святых, светлых, грозных, сильных крепостью сделал Господь вашими посредниками и совершителями небесных тайн, но подобных вам людей, обложенных так же, как и вы, немощами или грехами и потому снисходительных к вашим немощам и заблуждениям».

Российскую империю. Он с горечью писал о том, что в ничто превращаются прежние духовные и семейные ценности, что их замещают ценности более низменные. Тон его публикаций иногда становился очень резким по отношению к тем, кого он считал разрушителями устоев общества. Священник горячо убеждал, что сопровождающие революцию разрушения церкви и ценностей христианства уродуют души, обрекают их на пленение злом и смертью, а в итоге ведут человеческую историю к страшному концу.

Всегда бодрый и неутомимый отец Иоанн в последние три года своей многотрудной жизни часто болел. «Моя физическая сила истощилась, - писал он в своем дневнике, - но дух мой бодр и горит любовью к моему возлюбленному Иисусу Христу...» В декабре 1908 г. отец Иоанн отслужил последнюю литургию в Андреевском соборе. С этого дня он совсем ослабел, перестал выходить из дома. Ежедневно приходил священник и причащал его. Он перестал принимать пищу и пил только святую воду из целебного источника Преподобного Серафима Саровского. 17 декабря во время прогулки отец Иоанн простудился и болезнь осложнилась. «Какое число сегодня?» «Семнадцатое», - ответили ему. «Значит, еще три дня», - сказал отец Иоанн. Через три дня Великий пастырь совершенно спокойно предал свой дух Богу. Его праведная душа завершила путь земного странствования, вынесла тяжелый спасительный крест, вытерпела подвиг, одержала победу и перешла в другой мир.

Было 7 часов 40 минут 20 декабря. Большой колокол Андреевского собора торжественно-печально зазвонил, оповещая жителей Кронштадта о великой утрате. Многие плакали: «Зашло наше солнышко. На кого ты нас покидаешь, родной батюшка?! Кто поможет теперь сиротам?!» Даже лютеранская церковь на берегу моря почтила память дорогого покойника продолжительным погребальным звоном. Тело его было торжественно перенесено в Ивановский женский монастырь, основанный им в Петербурге.

До сих пор актуальны слова отца Иоанна о самоотречении и любви к людям: «Какое чистое сердце, чуждое всякого житейского пристрастия, должен иметь священник, чтобы быть ему вместилищем и носителем Божественной любви, любви святой, пламенной ко всему человечеству: чтобы приносить Богу бескровную жертву о всем мире».

Список литературы

1. Вострышев М. М. Божий избранник. М.: Просвещение, 1990.

2. Иоанн Кронштадтский. Сборник. М.: Патриот, 1992.

3. Никольский Н. М. Избранные произведения по истории религии. М., 1974.

4. Православие. Сборник. PRO et co№tra. 2001.

5. Религия и церковь в истории России. М.: Просвещение, 1975.