2 . Сущность творчества как экологической ниши духовного человеческого бытия. Интуитивная логика как творческий метод

При рассмотрении этого вопроса автор трактата исходит из того, что в основе творчества лежит прежде всего поиск истины. Величайшим Творцом предстает пред человеком Господь Бог. Нет религии выше Истины считает Блаватская Е.П.[78]. Познайте Истину и Истина сделает вас свободными, - вещает Иисус Христос (Евангелие). С позиций же философии, истина - категория онтологическая.

Поэтому рассмотрение вопросов творчества как экологической ниши духовного человеческого бытия не будет в достаточной мере достоверно без учета религиозного чувства и мировосприятия. Кроме того, автор трактата ведет поиск как в форме, так и сути изложения своего философского мировосприятия, которые бы облегчили исполнение скромной познавательной и просветительской миссии, возложенной на себя в качестве основной цели написания опусов.

Способность к творчеству невозможна без высоких образов, а они коренятся в вере. Ведь "культура" происходит от слова "культ". В то же время, вера не отменяет искусства. Наконец, в пределе, каждая минута повседневной жизни человека - это творчество. Немаловажно осмыслить и русский национальный образ Истины, во всяком случае попытаться это сделать. В ее основе, судя по всему, надличная, мистическая идея. К сожалению, у нашего народа стихийная широта взяла верх над духовной глубиной.

Ведь уже к началу Х1Х века народ остался без миросозерцания. Как считает Д.Андреев, непоправимый ущерб в этом плане нанес Петр Первый [2].

По мнению Достоевского, человек - явление сверхприродное. Поэтому есть основания предполагать, что только "всматриваясь в небо" можно надеяться на возрождение русского народа. Русским чужда мистика расы и крови. Им близка мистика Родной Земли. Природа русского человека противоречива: ему свойственна и жалость, и жестокость, и бунт - и смирение. Воистину:"Две бездны - два лица России" [79].Будем надеяться, что "православный меч" послужит благому делу [80]. Русский устремлен к Граду Грядущего: поэтому ему не мил Град Сегодняшний. Ох, сколь многое в малом и великом происходит под действием этой неприметной, скрытой "пружинки". Непросто традиционной науке разобраться в национальном характере русских [81, 82].

При этом следует иметь в виду, что нелогичное для человеческого разума может оказаться вполне "логичным" для Божьего провидения Божьего промысла. Интуиция - путь к более глубокому проникновению в сущность этого промысла. Сочетание интуиции и логики, логики и интуиции, использование их как единого целого, - является основой творческого метода автора трактата, сформулированного как "интуитивная логика". Переход от логического разума к интуитивному стал как никогда злободневным.

Автор трактата занимается преимущественно наукой, пытаясь (в меру сил и возможностей), исходя из рациональных воззрений, продвинуть ее границы в сторону иррационального познания, поскольку не усматривает здесь антагонистических противоречий по сути - их ученые создали искусственно, "противоестественно". Постоянно присутствовало стремление перевести в плоскость науки ряд воззрений, в настоящее время являющихся достоянием эзотеризма. Духовным фундаментом для творчества, по мнению автора трактата, является просвещенная религиозность. Счастье - удел духа! Бездуховного счастья не бывает. Бездуховная жизнь проходит даром. И в то же время, человек определяется не столько суммой верований и убеждений, сколько суммой поступков.

Рассмотрению сопряжения "познания" и "веры" посвящено немало разноплановых работ [25, 61, 83-96]. Ну, а вниманию уважаемых терпеливых читателей предлагается фрагмент еще не опубликованной повести [40], в котором действующее лицо, один из многочисленных столичных научных работников, излагает плоды своих размышлений. Автор трактата надеется, что они не противоречат отмеченным выше профессиональным публикациям.

"Отношение к религии испокон веков внутренне тревожило множество людей, жаждущих душевного мира и одновременно стремящихся к познанию.

Они стремились быть в ладу со своей совестью, обрести прочную духовную основу - что важнее всего в жизни. Но есть и отказывающиеся от занятий религией и довольствующиеся этикой, диктуемой непосредственным чувством. Последних должно быть меньшинство, поскольку впечатляющие уроки всех времен и народов указывают на то, что именно наивная, непоколебимая религиозная вера дает наибольшие стимулы к творчеству как в науке, так и в искусстве и в литературе. Верить - это значит принимать нечто за бесспорную истину. Естественно-научное познание природы расшатывало эту веру и достигло на таком поприще немалых пагубных плодов. Нарастали критические отношения к религиозным представлениям, которые противоречили естественным законам природы. Разумное равновесие религиозных и научных воззрений, увы, так и не установилось. Конец ХХ века настоятельно стимулирует устранение этой пагубной данности человеческого сообщества. Человечество вдруг прозрело и обнаружило себя на грани гибели.

Ведь атеистическое движение, объявившее религию преднамеренным обманом и выдумкой властолюбивых священников (увы, Церковь и духовенство дали обильную питательную среду для таких инсенуаций), усердно использовало естественнонаучные познания для разлагающего влияния на все слои народов по всей земле. С полной победой атеизма жертвами уничтожения стали бы не только наиболее ценные сокровища общечеловеческой культуры, но и надежды на лучшее будущее. Расправа с церквями, храмами и монастырями на просторах России - тому свидетельство.

Итак, может ли образованный человек, получивший естественнонаучную подготовку, быть одновременно и истинно религиозным? - Религия - есть связь человека с Богом. Она основана на благочестивом страхе перед неземной силой, которой подчиняется человеческая жизнь и которая держит в своей власти наше благо и наши страдания. Найти согласие с этой силой, снискать ее благосклонность - вот постоянное стремление и высшая цель религиозного человека. Лично я обрел душевный покой в повседневности лишь после утраты каких бы то ни было сомнений в Боге.

Корень религии - в сознании отдельного человека. Но ее значение простирается далеко за пределы сознания одного человека: религия преимущественно действенна для большого сообщества, в конечном итоге - для всего человечества. Бог правит одинаковым образом во всех странах и во всей полноте человеческого бытия. Это объединяющая сила невероятной мощи.

При большом различии между народами и условиями их жизни, внешние проявления религиозности в разных частях света сильно варьируются поэтому в ходе истории возникло много разновидностей (христианство, буддизм, синтоизм и т.д.) религии. Наиболее общим для всех религий является представление о Боге как о личности или о ком-то подобном человеку. Поклонение Богу приобрело внешне символический характер.

Святость непостижимого Божества придает святость постижимым символам веры. Отсюда возникли существенные стимулы для искусства, оно получало мощный импульс к развитию, ставя себя на службу религии, и выходило на пути деградации, отвергая ее. Величайшие памятники культуры возникли именно под религиозным влиянием.

Религиозный символ (христианский крест в том числе) никогда не представляет собой абсолютной ценности, а является всего лишь более или менее совершенным указанием на Высшее, непосредственно не доступное восприятию. Без символов было бы невозможно взаимопонимание и общение между людьми. Это касается не только религиозного, но и любого человеческого общения. Ведь даже язык сам по себе является не чем иным, как символом для выражения мысли, то есть чего-то несравненно более высокого, чем сам язык. Общаясь, люди создают друг друга. Однако, никогда не следует забывать, что даже самый священный символ имеет человеческое происхождение, создан силой обращенного к небу воображения. Сколь многое удалось бы созидать, творить, если бы можно было сплотить драгоценные силы в сфере религиозной деятельности вместо того, чтобы стремиться уничтожить друг друга. Что ужаснее и безобразнее религиозных войн? Что "безбожнее" кровавого утверждения веры? Покоится ли Высшая Власть, стоящая за религиозными символами и придающая им значение, лишь в душе человека и угасает вместе с ним или же она представляет собой нечто большее? Живет ли Бог только в душе верующего или же Он правит миром независимо от того, верят в Него или нет? - Такова принципиальная дилемма, которую никогда не возможно будет объяснить "чисто научным путем", во всяком случае естественно-научный фундаментализм на этом поприще немощен абсолютно, а его ярые апологеты всегда будут представлять собой совершенно жалкое зрелище. Логические, основанные на фактах, заключения, увы, весьма ограничены в возможностях. Напротив, ответ на этот вопрос есть всецело дело религиозной веры: Бог существовал еще до того, как человек появился на Земле, Он от века держал в своих всемогущих руках верующих и неверующих, Он восседает на непостижимой человеческому разуму высоте и будет там же, когда Земля со своим человечеством канет в небытие. Когда я смотрю на Млечный Путь, на россыпи созвездий, осознаю: сие сотворено не хаосом, а совершенством...

Какие ограничения религиозной веры пытается ввести наука, особенно в одиозном ее проявлении - нетерпимом ко всему "антинаучному" естественно-научном фундаментализме? - Всякое научное и физическое, в частности, измерение является воспроизводимым, т.е. его результат не зависит от индивидуальности измеряющего, а также от времени и места измерения, как и от прочих сопутствующих обстоятельств. Но есть нечто решающее для результатов измерения, находящееся за пределами наблюдателя, а это необходимым образом приводит к вопросу о наличии реальных причинных связей, не зависящих от последнего (прежде всего сие относится к важнейшим универсальным физическим константам, характеризующим состояние Вселенной, малейшее изменение которых приведет к ее крушению). Тут только "тупой доцент", отпетый догматик не ощутил, что Вселенную слепил талантливый "экспериментатор" - Господь Бог, величайший из Творцов.

Универсальные константы не были придуманы, изобретены по соображениям целесообразности - физика была вынуждена с ними "смириться", принять их как неизбежное следствие совпадения результатов всех специальных измерений, и - самое существенное: все будущие измерения приведут к тем же константам. Физика требует принятия допущения о существовании реального, не зависящего от человека мира, который люди не в состоянии воспринимать непосредственно, а лишь через призму своих органов чувств и опосредованных ими измерений. Насколько жалкими и маленькими, бессильными должны себе казаться люди, если помнить о том, что Земля есть лишь мельчайшая пылинка в поистине бесконечном пространстве Космоса. В то же время, удалось познать, что во всех процессах природы царит универсальная закономерность - это делает ученым честь.

Законы природы, например закон сохранения энергии, тоже не изобретены человеком, а их признание навязано ему извне, как некая непреложная данность. Великие мыслители преклонялись перед мирозданием. Так Иммануил Кант ни перед чем не испытывал такого глубокого благоговения, как перед видом звездного неба.

Ну, а то, что фотоны, образующие луч света, ведут себя как разумные существа, вам ни о чем не говорит? - Из всех возможных траекторий они всегда выбирают самую короткую из приводящих к цели. Это ведь или чудо, или природой правит разумная, преследующая определенную цель воля.

Иначе говоря - Господь Бог. Аналогично Лейбниц и Мопертюи на основании так называемого принципа наименьшего действия сочли, что они сумели найти в нем осязаемый признак проявления Высшего Разума, всемогуще господствующего над природой.

Таким образом, развитие исследований в области теоретической физики исторически наглядным образом привело к формулировке физической причинности, которая обладает явно выраженным телеологическим характером. Независимо от воли людей на Земле господствуют определенные закономерности. Они представляют разумность мироустройства, которой подчиняются природа и человечество, но ее истинная суть есть и будет для людей непознаваема, т.к. они узнают о ней лишь благодаря своему специфическому восприятию с помощью органов чувств, которое никогда не удастся отключить.

Для продвижения вперед науке необходим творческий поиск новых связей, идей и проблем, не выводимых из одних только результатов измерений, а выходящих за их пределы - прежде всего имеются в виду умозрение и интуиция. Может быть тогда углубится понимание того, как осуществляет управление природой правящий ею Всемогущий Разум. - Вот это будет настоящее творчество! Если быть благоразумными, то можно обнаружить, что религия и наука признают разумный миропорядок, независимый от человека. Сущность этого миропорядка нельзя непосредственно наблюдать, а можно лишь косвенно познать или предположить его наличие. Для этого религия пользуется своеобразными символами, а точные науки - своими измерениями, основывающимися на восприятии. Итак, Божество, к которому религиозный человек пытается приблизиться при помощи религиозных символов, равноценно, по-существу, той проявляющейся в законах природы силе, о которой ученый в определяющей мере получает представление с помощью своих органов чувств.

Так отчего бы нам не слить воедино эти два подхода, чтобы сформировать мировоззрение, наиболее адекватно отражающее сущность Мироздания?! Религия и естествознание играют в человеческой жизни различные роли. Естествознание нужно человеку для познания, религия - для того, чтобы действовать. Религиозному человеку Бог дан непосредственно и первично - это его жизненная основа. Ученый же приходит к Богу посредством мышления, он устремляется к Его миропорядку как к высшей, вечно недостижимой цели своего творчества. Бог стоит в конце естествознания, на его вершине.

Для практической деятельности требуется принимать волевые решения до полного познания управляемого объекта. Иногда принятие решения требуется мгновенно. Тут бессильны долгие рассуждения. Более того - они приносят пагубные плоды. Требуется только определенное указание, которое может быть получено, опираясь на непосредственную связь с Богом.

Она одна может дать внутреннюю опору и устойчивый душевный мир, который человек должен расценивать как наивысшее жизненное благо. Итак, интуиция - это от Бога, а соответственно к последнему относится и такой "прикладной инструментарий" как интуитивная логика, сопрягающая религиозное чувство с научным подходом.

Религия и естествознание не исключают, а дополняют и обуславливают друг друга. Глубокой религиозностью были проникнуты самые великие естествоиспытатели всех времен - Кеплер, Ньютон, Лейбниц. Этот факт говорит сам за себя и косвенно указывает на использование последними интуитивной логики, позволяющей "выходить" сознанию непосредственно в информационные поля. В то же время, между наукой и религией есть неантагонистические противоречия. Они вполне естественны. Ведь насколько знания и умения нельзя заменить мировоззренческими убеждениями, настолько же нельзя выработать правильное отношение к нравственным проблемам на основе чисто рационального познания. Эти пути не расходятся, а идут параллельно, сходясь в бесконечности у одной и той же цели.

Наука преимущественно пользуется разумом, а религия - верой, но смысл творческой работы и направление прогресса полностью совпадают. Преодолевая скептицизм и догматизм, неверие и суеверие, синтезируя умозрение с откровением - к Богу!" - Автору трактата не остается ничего иного как присоединиться к точке зрения оратора.

Судя по основательной профессиональной работе [86], пылкийи несколько взбалмошный оратор из [40] излагал пусть не бесспорные, но дельные мысли. Автор трактата позволит себе остановиться на этой публикации несколько подробнее, дополнив своими комментариями.

Итак, духовный мир человека включает в основном такие феномены как познание, миф, религия, философия, наука, право, политика, идеология, мораль, искусство. Он охватывает сознание, подсознание и надсознание.

Рассмотрению этих категорий посвящено немало работ [97-100].Духовный мир динамичен благодаря системе духовной деятельности. Конкретно-исторические формы духовного мира возникли по ходу его развития в результате специализации и дифференциации человеческой деятельности. В то же время, как отмечается в [86], имеют место определенные сложности в формальностях классификации духовной деятельности. В частности, чем был духовный мир Пифагора и его сподвижников: мифом, религией, моралью, искусством или наукой? Перед автором трактата невольно возникает вопрос: можно ли и нужно ли "рвать на части" этот классический образец синтетического творчества, в котором познавательное, нравственное и эстетическое неразделимы? Как оценить процесс специализации и дифференциализации, его итоги? - Автор трактата придерживается точки зрения, что результат резко отрицателен: весь духовный мир, некогда гармоничный и единый, по сути дела превратился в разбегающуюся вселенную. Бытие же требует, чтобы цивилизация, культура, технология и рынок [101] образовали единую прочную структуру.

Плоды дифференциации оказались пагубны прежде всего в духовном производстве - творчестве. В то же время, производство знаний за последние четыре столетия, особенно в ХХ веке, совершило колоссальный рывок вперед. Несравненно менее впечатляющи успехи искусства. Создается впечатление об отсталости нравственного начала - и в этом основа нынешних зол. "Разделение труда" в духовной деятельности привело к утрате личностной многогранности, к уродливой однобокости развития людей, причем степень последней обычно тем больше, чем выше класс специалиста [86]:"Гений должен согласиться культивировать в себе осла". Деформированная гениальность в науке и технике породила атомную бомбу.

Искусство, объединившись с нелучшими результатами нравственного производства, тоже создало оружие "массового поражения" - типа секс-бомбы и иных тлетворных творений.

Исследование духовного мира испокон веков было делом философии [86, 102-106]. Успехи ее, увы, не всеобъемлющи. Дело в том, что с расщеплением духовного мира начинают соответствующим образом деструктироваться и его философские исследования: позитивисты отдали предпочтение анализу познавательного начала, науки, а экзистенциалисты - анализу эстетического начала и т.д. При этом каждый стремился нарисовать свою картину мира в целом, в чем явно не преуспели. Поэтому, прежде чем давать рекомендации по восстановлению утраченного единства мира человеческого духа, философия должна начать с восстановления собственного единства.

Искусство может быть эстетичным средством познания. Оно почти всегда играло некую познавательную роль. Однако, это осуществлялось в нем лишь на эмпирическом, описательном уровне, зачастую непреднамеренно, в виде своего рода неизбежного побочного процесса (автор трактата в своих повестях [36-40] делает это целенаправленно). Автор пытался в меру сил и возможностей продолжить лучшие традиции художественной литературы, давшей в Х1Х-ХХ веках плеяду творцов, чьи произведения отличались ярко выраженным исследовательским характером. Г.Мелвилл и Л.Н.Толстой, Ф.М.Достоевский и Ф.Кафка, В.В.Набоков и А.Камю, Т.Манн и Л.Андреев, М.Булгаков и Г.Гессе, И.Ефремов и А.Азимов - эти и иные художники-мыслители в качестве объекта исследования избрали наиболее сложный из известных человеку предметов - самого человека.Формулировались и проблемы личности (ее сложнейшей структуры, развития и деградации) и проблемы взаимоотношений между человеком и обществом, человеком и Мирозданием. Рассматривались проблемы смысла и цели жизни, смерти, посмертного бытия. Характерно, что литература подчас ставила такие вопросы раньше, а иногда и вникала в них глубже, чем соответствующие науки (психология, социология и иные).

Все ситуации бытия группируются в три большие категории, три "космоса" - мир Вселенной, мир общества и мир индивидуальной личности [86].

Человек способен вживаться в образ каждого из этих миров, отождествляться с ним и смотреть на все "его глазами". Ф.Бэкон:"Как хорошо обладать умом, созвучным со Вселенной". Ф.Ницше:"Великий поэт черпает только из своей реальности". Скромный личный творческий опыт автора трактата свидетельствует - все именно так и есть. Но следует, откровенно говоря, еще добавить: в то же время творчество(не обязательно художественное, может быть и научное - у автора трактата более сорока изобретений, защищенных авторскими свидетельствами, и свыше полутора сотен прочих публикаций) временами становится прибежищем от суетной и серой повседневности, вытесняет последнюю из бытия творящего, определяет экологию человеческой души.

В познании человек-творец "вживается в образ" не только Вселенной, но и ее мельчайшего фрагмента(правда, в таком случае фрагмент выступает как полномочный представитель целого). Эта предельная ситуация подразумевается в выражении "чувствовать предмет", столь часто употребляемом исследователями. Так, Анри Беккерель обладал инстинктом физика.

Его ученик Анри Деландр отмечает его высочайшую интуицию, Беккерель по его словам "чувствовал явление". Неспроста говорится, что интуиция это грация ума.

Исходя из своего скромного научного опыта, автор трактата присоединяется к высочайшей оценке роли интуиции в творчестве (научном или литературном - не принципиально). Интуиция - это тот "локатор", который выводит исследователя-творца на плодотворные "тропы" информационных полей, в ноосферу, несомненно существующую. "Интуитивный поиск" позволял автору трактата в бытность его руководителем проблемы по созданию удобрений пролонгированного дествия, экономить немалые материальные ресурсы и время, успешно перенося результаты лабораторных разработок непосредственно на промышленные агрегаты многотоннажных производств [107](частные успехи отмечены знаком "Изобретатель СССР", тремя серебряными медалями ВДНХ СССР, дюжиной дипломов и грамот конкурсов ВХО им.Д.И. Менделеева и иных научно-технических "состязаний").

Индивидуальный мир личности, в сущности, является хаотичным конгломератом трех равноранговых Я (или как сформулировано выше, трех "космосов")[86]. Человек обладает способностью к лицедейству. Он может (по крайней мере на некоторое время) погружаться в один из миров, отвлекаясь от двух других, таким образом создавая себе благоприятные условия для специализированной духовной деятельности. Обычно человек существует во всех трех мирах сразу и поэтому вынужден усваивать продукты разных "специализированных духовных производств". Также подобные явления приводят к несовпадению теорий с отображаемой ими реальностью. Это несовпадение тем больше, чем жестче теория.

Именно поэтому автор трактата пытался при формировании своего мировоззрения следовать руслу бытия, лишь по мере возможности вводя отдельные его фрагменты в более или менее строгие "научные рамки". Воспринимая простирающуюся вокруг жизнь, посредством логики и интуиции осознавал ее, переводя постигнутое в некое словесное построение. Никаких жестких, однозначных, наперед заданных концепций! - Концепция должна постепенно проявиться мозаикой из свободного течения мысли и чувства.

Правило бал интуитивное течение мысли, лишь в порядке крайней необходимости обуздываемое логикой. О такой роли интуиции действующее лицо романа[41] сказало так:"Меня нет, есть Она, а я - ее послушный исполнитель". Отдающих же предпочтение логике более чем достаточно[108]. И безотрадно искусство без поиска Истины [23].

Все вышеизложенное, конечно, весьма интересно и является прелестным яством для досужего ума, однако, пробил час перейти к рассмотрению сущности процесса творчества непосредственно.

Художественному исследованию процесса творчества существенное внимание уделено в романе[109]. Подходы и оценки [109] в значительной мере созвучны воззрениям автора трактата. Главное действующее лицо романа - альтист Данилов, засланный на Землю демон, не устоял перед соблазнами музыкального творчества. Творчество настолько его поглотило, что он выше дозволенного "очеловечился". В наказание его вызывают на демоническую "инквизицию" и таким вот образом он там осмысливает свои творения.

Так, "он посчитал, что в использовании темы старого мастера нет ничего дурного, ведь он переложил ее, доверив виолончели, и развил"(с.314).

"Потом обрушивались на Данилова видения, возникали перед ним галактики и вселенные, толклись, преобразовываясь и давя друг друга, сущности вещей и явлений, и было открыто Данилову ощущение вечности, позже выкорчеванное из его памяти. Все это вызывало музыку, выражавшую отклики Данилова"(с.315). Там же:"Сам же их создал и им удивляется! Сам же причудливым образом - но вполне сознательно и с удовольствием - смешивал звуки, ту же валторну сводил с ситарами, выхватывал дальние обертоны, и прочее, и прочее!..Музыка звучала трагическая, даже паузы - и паузы были частые и долгие - передавали напряжение и ужас, но в ней была и энергия, и вера, и случались мгновения покоя, надежды. Данилов был свободен в выражениях и звуковых средствах..." Далее диалог с "инквизитором": "Что это?.. - Это музыка...- тихо сказал Данилов. - Предположим, это музыка. В вашем понимании. Но отчего она звучит в вас? - Я и сам страдаю от этого. Но музыка все время живет во мне. Деться от нее я никуда не могу. - Но это странная музыка, - сказал Валентин Сергеевич. - Вся новая музыка странная, - сказал Данилов. Потом она становится тривиальной. Эта музыка - новая. Она, простите, моя. В последние годы я увлекся сочинительством. Это как болезнь...- Все, что звучало, бред, не музыка! Возьмите хоть это место, - и демон с репеником в петлице включил запись особо возмутившего его места(с.316). - В земной музыке такого рода сочинения известны с начала века. Это не мое изобретение. Моя лишь тема.

- Хватит, - оборвал его Валентин Сергеевич, - в дальнейших разговорах о музыке нужды нет. - Но как же, - возмутился Данилов, - мне приписывают музыкальную несостоятельность, а я профессионал, и я не могу...- Хватит, - грубо сказал Валентин Сергеевич. - Все.(с.317)".

Ну как, уважаемый терпеливый читатель, не напоминает ли все это дискуссию автора сего трактата с весьма уважаемыми и высококомпетентными оппонентами, охарактеризованную в главе 1 ? И еще о творчестве, но уже несколько иного рода. Стр.347:"Я же в этой истории - дилетант, существо внебытовое и внеслужебное, моя фантазия раскована, не испугана практическим знанием. Я им предлагал идеи. Они казались им бредовыми и подоблачными." Любопытная вещица этот роман "Альтист Данилов". В каестве примечания автору трактата следует еще отметить, что проживает он уж много лет в "аномальном" эпицентре событий романа, именно в том месте, откуда Данилов и ему подобные сущности "стартовали" в другие измерения, в иные миры. Таинственная дверь в неказистой малоэтажке увезена вместе с прочим строительным мусором, а там построили загадочный "ящик". Долгие года на строгом сером здании не было никакой вывески, но каждое рабочее утро в учреждение устремлялась речушка молчаливых людей. Автор трактата поначалу с удивлением взирал на светящуюся в ночи стеклянную крышу "ящика": освещение было типичным для оранжерей. В то же время, у строгого учреждения была некоторая предрасположенность к электронике. Растения плюс электроника - в этом, однако, что-то есть...

В разгар "перестройки", когда рассекретили все и вся, что надо и что не надо бы, появилась вывеска, подтвердившая интуитивно-логическую догадку. Знать, хотя в "Альтисте" напоминают некоторые "аномальные" страницы сущее шутовство, информация автору романа явно поступала из весьма "достоверного источника" (загадочный "ящик" неспроста построили в эпицентре энерго-информационного узла).

- Да есть ли такой "узел"? - Хотите верьте, хотите нет, но есть: если стать спиной к "ящику", то влево и вперед - дом, где творил менестель брестских героев - С.С.Смирнов, рядом с ним - обитель юного Владимира Высоцкого, чуть далее - прекрасный православный храм, в котором главенствует икона Святого Трифона. Вправо же и вперед от "ящика" дом В.Брюсова, сотворившего "Огненного ангела", и офис шахматного чемпиона-миротворца Анатолия Карпова. Тут же: "аптечный огород" Великого Петра. Чуть ближе - храм Филиппа Московского, увенчанный казаковской изящной колоннадкой, куда в бытность частенько хаживал доблестный Суворов. Сзади справа - школа, где учился один из талантливейших космонавтов - Комаров, позади - роддом, где на свет появился В.Высоцкий. Слева сзади - каменная церквушка 16-го века, сотворенная сокольничим Грозного Ивана - Трифоном. Таков вот вкратце "аномальный генплан"(и это еще далеко-далеко не все: щедро "прорастало" на благодатной "почве").

Однако, на сим завершим общение с прелестным романом, столь созвучным тональности души автора трактата, и перейдем к вещам более прозаичным, но зато уж чисто философским.

Как отмечается в работе [90], среди многообразных функций мозга, пожалуй, наиболее интригующей и загадочной является его способность к творчеству - к приобретению принципиально нового знания о человеке, окружающем его мире и способах его преобразования, знания, которым не располагали предшествующие поколения, которое надо добыть, а не получить в готовом виде от своих предшественников и современников. Отбор ценной информации лежит в основе всей творческой деятельности человека.

После возникновения того, что В.И.Вернадский назвал "ноосферой", освоение окружающего пространства приобретает не только физический, но и интеллектуальный характер: так наука осваивает глубины Вселенной, физически недоступные для человека. По мнению К.А.Тимирязева, для истинного сотворчества человека и природы необходимо сочетание двух свойств:"изумительной производительности воображения и не менее изумительной тонкой и быстрой критической способности..." Представители творческих профессий - изобретатели, ученые, писатели - много раз отмечали, что ответственнейшие этапы их деятельности носят интуитивный характер, не контролируются сознанием и волей. "Я уповаю на подсознание" - признается писатель Грэм Грин. Нередко у художника возникает ощущение какой-то внешней силы, управляющей его творческой мыслью. "Главные герои выходят из глубин нашего подсознания: когда мы пишем, оно управляет творчеством, помогает нам"(Г.Грин). "Кто-то диктует, а я записываю"(А.Шнитке). Нечто подобное приходилось испытывать и автору трактата.

Обычно сознание определяется как знание человека об окружающем мире и о себе самом, которое с помощью слов, математических символов, образов художественных произведений может быть передано другим людям.

"Языковая форма является не только условием передачи мысли, но и прежде всего условием ее реализации. Мы постигаем мысль уже оформленной языковыми знаками"(Э.Бенвенист).

Подсознание - все то, что было осознаваемым или может стать осознаваемым в определенных условиях. В частности, это ставшие убеждением социальные нормы ("веление долга", "зов сердца", "чувство вины" и т.п.).

Можно говорить об отсутствии в подсознательном творческого начала, предполагающего преодоление ранее сложившихся норм, но автору трактата с этим трудно согласиться, основываясь прежде всего на интуитивной логике.

Сверхсознание - неосознаваемое рекомбинирование ранее накопленного опыта, которое пробуждается и направляется доминирующей потребностью в поиске средств ее удовлетворения. За сознанием остаются функции формулировки проблемы, ее постановки перед познающим умом, а также вторичный отбор порождаемых сверхсознанием гипотез, сперва путем их логической оценки, а затем в горниле экспериментальной, производственной и общественной практики.

По мнению автора трактата, интуитивная логика - это проявление согласованного действия сознания, подсознания и сверхсознания. Сверхсознание побуждается к действию задачей, которую перед ним ставит сознание, натолкнувшееся на проблемную ситуацию. Надсознательное является плодом "подключения" субъекта к не зависящим от его сознания формам логики развития науки. Исходя из изложенных в [1] положений, сознание, в основном, - порождение физического тела, подсознание - астрального, надсознание - ментального.

Если сознание вооружено речью, символикой математических формул и образным строем художественных произведений, то неосознаваемое психическое сообщает сознанию о результатах своей деятельности переживанием чувств, то есть эмоцией. Эмоция является отражением мозгом человека какой-либо актуальной потребности и возможности ее удовлетворения, которую субъект оценивает, непроизвольно и зачастую неосознанно сопоставляя информацию о средствах, времени, ресурсах, прогностически необходимых для достижения цели, с информацией, поступившей в данный момент. Эмоция интегрирует удовольствие и реальность, - это язык сверхсознания. Одно из высших проявлений интуитивного восприятия - красота.

Она ускользает от нас, как только мы пытаемся объяснить ее словами, перевести с языка образов на язык логических понятий. Красота есть нарушение нормы, отклонение от нее - вот почему она является функцией сверхсознания. Ощущение красоты возникает каждый раз, когда полученное превышает неосознанно прогнозируемую норму. В то же время, красивое это сведение сложного к простоте. Красота в науке возникает при сочетании трех условий: объективной правильности решения, его неожиданности и экономичности.

Способность к восприятию красоты есть необходимый инструмент творчества. Если эмоции играют роль "пеленгов" поведения, то эстетическое чувство возникло в процессе антропогенеза и исключительно в интересах творческой деятельности человека. Человек обнаруживает красоту в явлениях природы, воспринимая их как творения Природы, перенося на них критерии своей творческой деятельности. Интуитивная логика - незаменимый метод постижения красоты.

Поскольку интеллектуальный прогресс есть расширение сферы познанного, есть освоение новых пространственно-временных сред, творческая деятельность предполагает не только открытие и утверждение нового, но и преодоление ранее существовавших норм. Академик П.А.Ребиндер считал, что науку делают веселые люди-жизнелюбы, нытики же и пессимисты, как правило, неудачники, ибо они не способны к творчеству. - Экстравагантно, конечно, но что-то в этом есть.

Основной язык сверхсознания - голос совести. По мнению автора [90], охранительную функцию, обеспечивающую человечность творческой деятельности мозга, несут социальные нормы, переставшие осознаваться и перешедшие в сферу подсознания (то, что перестало осознаваться, переходит в сферу подсознания). Именно они сообщают об их нарушении чувством вины, голосом совести. Хорошо усвоенные нормы под влиянием идеологии становятся убеждениями, тем более прочными, чем убедительнее и непротиворечивее было их рациональное обоснование.

По-видимому, сохраниться сколько-нибудь длительное время может лишь то сообщество, где мотивация эгоизма и альтруизма сбалансированы в оптимальном для данной общности соотношении. Группы, члены которых лишены психофизиологических механизмов сочувствия, сострадания, взаимопомощи, обречены на исчезновение. Требуется иллюстрация? - Пожалуйста, из моря житейского, из повседневности, из бытия "маленьких людей" времен перестройки [110]. "Интеллектуалы" не раз осуждали автора трактата за использование в своих опусах понятия "маленький человек" - мол, это принижает космическую сущность последнего и создан-то человек по образу и подобию Божьему. Однако, автор трактата остался при своем мнении: "маленький человек" имеет место быть и он о нем будет писать. В чем же неприметная особенность сущности "маленького человека"? - Обратимся к очерку [110].

Итак, 1992 год. Жила-была пожилая женщина. Работала уборщицей в кабаке, платили ей неплохо - полмиллиона чистыми. На жизнь хватало вполне. В далеких 40-х была изрядным стрелком из пистолета, посему уважительно подержала в руках "Макарова", случайно обнаруженного среди оружия в кабинете Хозяина кабака за деревянной панелью.

Жила с любимым сыном в собственной ухоженной квартире. Сын единственная ее отрада, добросовестно работал в НИИ, чем она виайне гордилась, был добр и внимателен к ней. Но вдруг объявилась красотка-невестка, которая ей ох как не глянулась: чувствовало материнское сердце - гулящая. Это не помешало уступить "молодым" обе комнаты, а самой, несмотря на протесты сына, переселиться на кухню. Сын души не чаял в своей избраннице, но скоро ее притязания стали приводить к ссорам (из-за двери доносился пронзительный гневный девичий голос). А когда сын уезжал в командировки и старушка работала в кабаке "в ночь", по утрам дома обнаруживала в помойном ведре окурки "Мальборо", хотя невестка не курила и гостей вроде как не было. По комнатам витал незнакомый запах резкого мужского одеколона. Значит кто-то в отсутствии сыночка... Мать этому не удивилась и дальнейшее, оказывается, было уже у нее самой давно обдумано.

Ночью "Макаров" из тайника Хозяина перекочевал в карман ее поношенного пальто. Мать почувствовала облегчение, почти счастье. Навсегда и без сожаления рассталась со своим благополучным последним местом работы. В неурочный предутренний час она проникла в родную квартирку.

Невестку и ее любовника, которых застала в постели в самый не подлежащий сомнению момент, мать застрелила профессионально: одной пулей на двоих - учили в былом хорошо. В четыре утра разбудила соседей, те вызвали милицию.

Такова судьба "маленького человека" и ее печальное завершение. А теперь выслушаем "мента", следователя, проработавшего в органах около тринадцати лет, пытающегося(как и автор трактата) постичь глубины сущности отечественного "маленького человека": "Я всегда ненавидел убийц.

А этой, понимаешь ли, боюсь. Ловлю себя на том, что во время дознания не смотрю ей в глаза. Жуткая баба, железная. И равнодушная. Ко всему и ко всем, кроме сына, даже к собственной жизни. Поглядел бы ты на нее, когда мы вместе с муровцами приехали в этот кабачек и изымали оружие. Как на нее смотрел Хозяин! А ей - хоть бы хны. Сидит себе на стуле и улыбается счастливой такой улыбкой, безумной почти. Я в тот момент Хозяину даже посочувствовал, хотя ненавижу этих подонков и по долгу службы и вообще. И впервые, кажется понял, каким страшным может быть простой человек. Или это только к тому, старому поколению относится? Лучше бы только к тому..." - Да, уважаемый, таков наш простой(понимай - "маленький ") человек. Это становой хребет русского народа, его "черная кость" и алая кровь. Иррациональная беззаветность служения идее, чаще всего неосознанной, но проницающей все существо - определяет действия "маленького человека". Готовность пожертвовать всем: повседневным благополучием и жизнью вообще, - венчает эту тенденцию. Это он сломал хребет Наполеону Бонапарту. Это он свернул шею Гитлеру. Это тот "джокер", который выложит истерзанная Россия в неравной шулерской игре с ненасытным англосаксом, вновь свирепеющим германцем, с исламским и иным националистом, треклятым так называемым "новым русским" и прочими, маячащими во мраке. Трепещите.

Процесс развития невозможен без накопления новых знаний об окружающем мире и о самих себе, то есть без поиска Истины. Индивидуальную выраженность в мотивационной структуре данной личности идеальной потребности познания определяют как духовность человека, а степень социальной альтруистической потребности сочувствия, потребности действовать ради других - как свойственную ему душевность.

Голос совести - это голос духовности. Норм и порожденных ими представлений о долге может быть много, но невозможно себе представить несколько "совестей". Голос совести - есть голос Истины в той мере, в какой она оказалась доступна данному человеку.

Потребность следовать нормам, принятым в данном обществе, эмоционально переживается как чувство долга. Совесть дает о себе знать каждый раз, когда реализуемый поступок задевает потребность в Истине или альтруистическую потребность Добра.

Потребность в истине и потребность в добре (альтруизм) представляют главнейшие мотивационные источники деятельности сверхсознания и, соответственно, творчества. Дело искусства, по мнению В.С.Соловьева, воплощать в ощутительных образах тот самый высший смысл жизни, которому философ дает определение в разумных понятиях - идея добра. Художественному чувству непосредственно открывается в форме ощутительной красоты то же совершенное содержание бытия, которое философией добывается как истина мышления, а в нравственной деятельности дает о себе знать как безусловное требование совести и долга. Достоевский утверждал, что любая правда в искусстве не должна быть лишена "нежности", а отцы церкви идут еще дальше, полагая, что только правда, связанная с любовью, есть подлинная правда. Сказанная с ненавистью она правдой быть перестает - весьма поучительно. Вот представьте, что вы, уважаемый терпеливый читатель, с настоятельной искренностью втолковываете несчастному горбуну сколь он неказист. Вроде бы, исходя из канонов физической красоты человеческого тела, все правильно, но насколько жестоко...Да можно ли такое и правдой назвать?! Логически обдумывается лишь то, что необходимо сказать, а какие средства при этом избрать, подсказывает интуиция. Подсказываемое ею разум не сверяет с нравственными нормами: без вмешательства человека все уже проверено его нравственностью. Нравственно лишь то, что совпадает с нашим чувством красоты и с идеалом, в котором вы его воплощаете, - считает Достоевский. По Гегелю, истина и благо соединяются родственными узами лишь в красоте.

Сверхсознание - это первоисточник всякого прогресса в развитии человеческой цивилизации, в завоеваниях науки, в откровениях искусства, в совершенствовании этических норм. Представление о сверхсознании не умаляет роль сознания ни в постановке задач перед ищущим человеческим умом, ни в отборе предлагаемых сверхсознанием решений. Важны и функции подсознания, вооружающего сверхсознание запасами ранее накопленного опыта - "личностным знанием".

Любое творчество начинается с постановки проблемы, подлежащей решению. Логика возникновения задачи может быть вполне осознаваемой, но иногда само обнаружение проблемы является подлинным открытием и зависит от степени одаренности первооткрывателя. Шопенгауэр: талант попадает в цель, в которую никто попасть не может, а гений попадает в цель, которую никто не видит. Тут снова не логика, а чувство - язык неосознанного психического, попросту говоря - интуиции.

Поскольку сверхсознание оперирует опытом, накопленным сознанием и частично зафиксированным в подсознании, оно в принципе не может породить гипотезу, совершенно свободную от этого опыта. В голове первобытного гения не могла родиться теория относительности. Гений нередко опережает свое время, но дистанция этого опережения исторически ограничена. Смешны и наивны надежды дилетанта в любой области творчества оказаться автором "безумной" идеи, прокладывающей новые пути развития науки и искусства, а потребность вооруженности (компетенции) представляет один из важнейших мотивационных компонентов творческой одаренности.

Напрашивается аналогия: розыскной собаке дают понюхать вещь, принадлежащую разыскиваемому, и только после этого она устремляется на поиск. Чем подготовленнее пес и чем сильнее запах разыскиваемого, тем больше шансов на успех. Иллюстрация может быть почерпнута из научно-технической практики автора трактата. Приходилось решать технологические задачи в разнообразных производственных отраслях, но подход был один и тот же. Автор обходил производственный участок, начиная с периферии и неспешно приближаясь к проблемному узлу. Причем, это не было обычным обследованием производства: происходило "вхождение "автора в "ауру" (если так можно выразиться) техпроцесса. Отрешаясь от мельтешащих перед глазами деталей, стремился проникнуться искренним уважением к этому аппаратурному скопищу, расхваливая про себя его мыслимые и немыслимые достоинства. Спустя час-два, а то и три-четыре, блужданий среди таких кажущихся напрочь бездушными монстров, приходило ощущение, что они "оживают" и вступают в некое "общение". Наконец, вдруг ощущалось:"собака зарыта здесь" - где-то тут, а не в ином месте, опорная точка для приложения "рычага" уже конкретной научно-технической мысли, всего накопленного инженерного опыта. Метод срабатывал в семи-восьми случаях из 10 (попадание в "яблочко"), но и остальные два-три случая были "дважды два - это пять, а не стеариновая свечка".

Вот, например: выпуск опытно-промышленной партии капсулированного карбамида в грануляционной башне. Был уже готов техно-рабочий проект узла распыления капсулирующего материала: эдакий монстр, включающий пятьдесят-шестьдесят форсунок, расположенных по периферии, и паутину коммуникаций - все это нагромождение в нижней части гранбашни. У автора трактата "сигнальная система" сработала на десятки метров выше, на "макушке" башни, у центробежного гранулятора. Шесть форсунок с примитивной подводкой расходуемых материалов обеспечили полное капсулирование гранул карбамида в момент их вылета из "волчка" гранулятора. Опытно-промышленные работы показали безукоризненность техрешения.

Мотивация творчества в огромной мере определяет продуктивность последнего. Судя по всему, существуют глубокие связи между потребностями, сознанием и неосознаваемыми проявлениями высшей нервной деятельности.

Нельзя лгать подсознанию, оно всегда знает правду. Подсознание тяготеет к витальным потребностям, к инстинктивному поведению. Это особенно ярко проявляется в экстремальных ситуациях, когда нет времени для рационального анализа обстановки.

Сверхсознание в решающей степени принадлежит идеальным потребностям познания и преобразования окружающего мира. По Льву Толстому: причина появления настоящего искусства - внутренняя потребность выразить накопившееся чувство. Причина поддельного искусства - корысть. М.Пришвин отмечает: любовь и творчество требуют от человека выхода из себя, чтобы любить нечто больше себя.

Чрезвычайно изобретательным может быть и негодяй. Дело в том, что сверхсознание всегда "работает" на удовлетворение потребности, устойчиво доминирующей в иерархии мотивов данной личности. Гений и злодейство совместимы. Великий художник или ученый может быть честолюбив, скуп, играть на бегах и в карты: для науки важно лишь, чтобы в определенные моменты бескорыстная потребность познания истины, правды овладевала всем его существом. Именно в эти моменты доминирующая потребность включит механизмы сверхсознания и приведет к результатам, не достижимым путем чисто рациональных построений. По С.Цвейгу: перо гения всегда более велико, нежели он сам.

Подсказка, аналогия, служащая непосредственным толчком для мгновенного озарения - это всегда отклик мотивационной доминанты на событие, безразличное для тысяч наблюдавших его людей. Только Ньютон должным образом отреагировал на падение яблока. Случай благоприятствует подготовленному - это правило творческой деятельности мозга подтверждалось множество раз. Многие изобретатели отмечают, что самая первоначальная догадка возникает в виде расплывчатого образа, а не в словах или точных математических знаках. Образ идеи просится из души, терзая эту душу (Ф.Достоевский).

Автор трактата наблюдал нечто подобное при изучении комплексообразующей способности низкомолекулярных мочевино-формальдегидных соединений (МФС).Не было логических физико-химических предпосылок к образованию МФС прочных комплексов с катионами металлов и анионами. Однако, стихия интуитивного "убеждения" настоятельно побуждала к проведению исследований в этом направлении. И результаты пришли: сначала в виде имеющих практическое значение в различных отраслях эффектов [107, 111-113], а затем в теоретической их интерпретации (образование комплексов переменного состава с полимерными лигандами, закономерности взаимодествия, характерные для аддуктов и композиционных материалов).

Механизмы комплексообразования, составы комплексов оппоненты могут оспаривать сколь угодно долго, но от практических-то эффектов никуда не уйти (они несомненно есть и в определяющей мере являются плодом интуитивной логики, а не естественно-научного фундаментализма). Необходимо признать, что очень многое в решении этой проблемы так и осталось на уровне интуитивных догадок (однако, автор трактата не видит в том ничего зазорного - увы, таково его мировоззрение).

Зависимость феномена подсказки, непосредственно провоцирующей озарение, от мотивации доминанты объясняет почему именно потребности бескорыстного познания, стремления к правде и красоте должны преобладать в иерархии мотивов личности, претендующей на открытие в области науки и искусства.

Заключительный этап творческого акта - отбор генерированных сверхсознанием гипотез. Изобретатель (творец) должен быть в двух лицах: один образует сочетания, другой - выбирает соответствующее его желанию и что он считает важным из произведенного первым.

В литературном творчестве функция отбора не менее важна, чем в творческой деятельности ученого. Источник художественного творчества душа. Затем идет не такой глубокий и таинственный процесс осмысливания и обработки. Вдохновение, писал Пушкин, есть расположение души к живому принятию впечатлений. Не следует впадать в "восторг". Он не предполагает силы ума, в состоянии восторга художник утрачивает критичность к собственным озарениям. Здесь примешивается, пустьнеосознанно, социальное любование собой, оттесняя идеальную потребность в Истине и Правде.

Один из механизмов интуитивной логики состоит в следующем. Сначала в подсознании (сверхсознании) отметаются самые нелепые и нежизнеспособные новации. Затем на уровне сознания правдоподобный вариант отбирается логикой с учетом информации, хранящейся в памяти. Потом этот вариант выносится на суд других людей и проверяется практикой. В какой мере этот процесс сопоставим с художественным творчеством, существует ли в последнем критерий практики? - Есть мнение, что да. Это практика общественного потребления художественных произведений, их сопоставления с действительностью (в частности, "последействие", "ретро").

Набоков В. считает, что "подлинное мерило таланта в том, насколько мир, созданный автором, уникален, неповторим и, что еще важнее, насколько он достоверен". Верность правде жизни настолько же необходима искусству, насколько объективная истина служит высшим судом результатов научного творчества. Маркес Г. отмечает:"Нельзя изобретать и выдумывать все, что угодно, поскольку это чревато опасностью написать ложь, а ложь в литературе даже опаснее, чем в жизни. Внутри кажущейся свободы, предоставляемой творчеством, действуют свои строгие законы". "Ни единой строчкой не лгу..." (В.Высоцкий).

Основой любого творчества является накопление новой ценной информации. Под ценностью информации понимается возрастание вероятности достижения цели (удовлетворения потребности) благодаря получению данного сообщения. Эта ценная информация может быть выделена из шумов путем накопления полезных сигналов.

Весьма сложные концепции разработаны Поппером К.[114, 115]. Он полагает, что "организм активно пытается навязать миру догадку о закономерности... Не ожидая повторения событий, мы создаем догадки, без ожидания предпосылок мы делаем заключения. Они могут быть отброшены. Если мы не отбросим их вовремя, мы можем быть устранены вместе с ними. Эту теорию активного предложения догадок и их опровержения (разновидности естественного отбора) я предлагаю поместить на место теории условного рефлекса".

По Павлову И.П. "все навыки научной мысли заключаются в том, чтобы, во-первых, получить более постоянную и более точную связь, во-вторых, откинуть потом связи случаные".

Следует отметить, что ни один из ныне известных механизмов деятельности мозга не приближает нас к пониманию озарения, инсайта - центрального пункта всякого творчества. Все станет на свои места, если традиционная наука воспримет как данность "ноосферу", информационные поля, триединство сущности человека и способность получения ею сведений из астрала и духовных (ментальных) сфер.

Можно предполагать, что В.И.Вернадский назвал очеловеченный мир "ноосферой", а не "антропосферой" именно потому, что за исключением разума все остальное в человеке принадлежит биосфере.

Творения разума продолжают жить как бы собственной жизнью. Мыслитель, сформулировавший плодотворную идею, давно умер, а идея развивается, обогащается, трансформируется его последователями на протяжении многих столетий(как тут не вспомнить о понятии "эгрегор"). А за всем этим грандиозным марафоном интеллектуального и практического освоения окружающего мира - человеческий мозг - творение эволюции живой природы и творец завтрашнего дня человеческого рода. А может быть, мозг - порождение величайшего из Творцов - Господа Бога? - Автор трактата не исключает и такого "варианта". Ну, а о человеческом сердце - разговор особый [116].

А теперь, уважаемый терпеливый читатель, приступим к рассмотрению некоторых нюансов интуитивной логики как творческого метода. Автор трактата во многом нашел единомышленника в лице Е.Л.Фейнберга [83].

Неотъемлемым элементом процесса познания является интуитивное суждение, не допускающее ни логического доказательства, ни логического опровержения. Такое прямое усмотрение истины(точнее сказать:прямое усмотрение того, что высказывающий суждение субъект считает "объективной связью вещей") фактически признается всеми философскими системами кроме позитивистской. Можно сказать, что оно является важнейшей и едва ли не высшей функцией "сверхсознания" человека, объединяющей сознание и необъятный мир подсознательного (или бессознательного) в их взаимовлиянии и взаимосвязи (причем подсознание, кроме того, включает и генетически наследуемые инстинкты). От такой "интуиции-суждения" следует отличать "интуицию-догадку", или эвристическое интуитивное высказывание, которое допускает подтверждение либо опровержение, логическое или опытное[83].

Интуитивное суждение входит в основы научного познания даже в точных и естественных науках как при установлении аксиом, постулатов, представляющих собой индуктивное обобщение эмпирических данных, так и в процессе извлечения вывода из любого эксперимента (который всегда ограничен) в форме суждения о его достаточной доказательности для данного вывода (наступает момент, когда к экспериментатору приходит убеждение в правильности вывода, хотя логически это не доказательно.

Следовательно, сам" критерий практики" неизбежно включает синтетическое по своей природе интуитивное суждение, которое, конечно, может содержать и логичские элементы. Еще очевиднее роль подобных суждений в гуманитарных науках, в искусстве, в решении стратегических проблем, а также при установлении моральных норм. В целом это имеет место всюду, где требуется выбор решения при отсутствии однозначной числовой меры для каждого из возможных решений. Недостаточное осознание этого обстоятельства в научной практике приводит к широко распространенному убеждению, что научно доказанным следует считать только то, что может быть строго логически обосновано.

Таким образом, в научном познании имеет место элемент веры. Понятие "вера" включает два аспекта. Так, "вера"отождествляется со словом "доверие". В этом случае оценка доказательности эксперимента как достаточного, признание убедительности соответствующего интуитивного суждения есть проявление "веры-доверия" к "внутреннему убеждению". Это является основой для признания истинности такого суждения и связано с чувством удовлетворения (удовольствия). Научное эмпирическое обоснование неизбежно включает подобное доверие.

Однако, слову "вера" придается и другой смысл, сближающий его с религиозного типа верованиями, ставя (с точки зрения ортодоксов-ученых, особенно апологетов естественно-научного фундаментализма) интуитивное суждение вне науки.

Природа религиозной веры неоднократно осмысливалась выдающимися философами и теологами. В частности, пытались найти гносеологический критерий, который позволил бы увидеть как сходство, так и различие веры-доверия и веры религиозной.

Религиозная вера характерна внутренней убежденностью в существовании высшего существа, высшей силы, всемогущего Бога, сотворившего мир или управляющего им, даровавшего нормы морали, устрашающего и утешающего, карающего и вознаграждающего. Религия содержит конкретные утверждения о происхождении и устройстве Мироздания. Священные писания считаются преподанными Богом, поэтому они принимаются как абсолютно достоверные на все времена и не нуждаются в доказательствах и логическом обосновании.

Это утверждение, рассматриваемое с гносеологической точки зрения, является интуитивным суждением, которое, однако, не сводится, как в науке, к суждению о достаточности опытной проверки. Истинность же какого-либо утверждения, не содержащегося в Священном Писании, доказывается дискурсивным сведением к этому "источнику информации". Такое утверждение канонизировано церковью и становится догматом.

Среди утверждений религиозных учений, признаваемых безусловно истинными, встречаются содержащие логические, или хотя бы дискурсивные, неувязки и внутренние противоречия, не разрешимые рационально, - так называемые антиномии.

Сущность религии иррациональна. Вера в чудеса (в необъяснимое) является необходимым элементом религиозности. Ньютон был глубоко религиозен, создание теории движения планет и Луны (вообще успех своей научной деятельности) он рассматривал как триумфальное доказательство мудрости Творца. Последние же годы своей жизни он целиком посвятил чисто богословским трудам. Через сто лет после его смерти Лаплас сказал, что не нашел необходимости в гипотезе о существовании Бога...

Стремление к рационализации и естественно-научному оправданию каждой религиозной догмы, содержащей чудо, противоречит глубоко иррациональной сущности религии и фактически разрушает религиозное чувство.

Предметом религии является совсем не то, что является объектом науки, поэтому для успешного постижения сущности Мироздания требуется их идеальное сопряжение.

"Теперь я верю и надеюсь понять то, во что я верю" (П.А.Флоренский) - это антагонистично тезису "сомнение есть путь к знанию", основополагающему для научного мышления, поскольку в науке любая проблема имеет право быть подвергнутой рассудочному исследованию (для автора трактата не чужды оба подхода). Первый момент познания религиозной жизни не является функцией разума, "уверование" есть внерациональный акт "обращения", "откровения", освобождающий от сомнения, принимается в этом случае как основное положение.

Коренное различие между верой и интуитивным синтетическим суждением в науке и любом ином "выборе решения" в жизнедеятельности личности заключается в том, что в этих сферах интуитивное суждение не имеет права содержать ни логического противоречия, ни противоречия с положительным знанием. Религиозная же вера не только допускает их, но и требует веры в "чудо". Рациональное объяснение чуда разрушает его религиозный смысл и тем самым подрывает веру. Это порождает фундаментальный разрыв между религией и наукой в гносеологическом плане (с точки зрения ортодоксов).

Но это не означает, что религия и наука не могут совмещаться в мировоззрении личности как два независимых начала, относящиеся к разным сферам духовного мира. Так, по мнению Паскаля:"Если все подчинить разуму, то наша религия не будет иметь ничего таинственного или сверхъестественного. Если пренебрегать принципами разума, наша религия будет абсурдной и смешной." Подходы религии и науки должны творчески совмещаться. Флоренский считал, что "истина есть интуиция-дискурсия." Для религиозного Льва Толстого Бог есть идея, Бог есть любовь, а церковная обрядовость - это остатки идолопоклонства. Он признавал моральные догмы христианского учения. Однако, следует отметить, что с великим русским писателем в этом вопросе все не столь однозначно. Сомнение - основное мироощущение Льва Толстого. Он сомневался во всех своих учениях. В нем не было истинной, глубокой веры. Конечно, к Богу можно приходить и через мысль, как это характерно для многих современных образованных россиян. Но со Львом Толстым все несравненно сложнее - на это однозначно указывают его взаимоотношения с Оптинскими старцами.

Автор трактата неоднократно навещал эти святые для русской души места и изложенное ниже почерпнуто им из уст тамошних монахов. Лев Толстой приезжал в Оптину Пустынь словно на дачу, "раскрепощенно". В последний приезд писателя старец Амвросий устал от его визита. Лев Толстой пытался в его присутствии самоутвердиться и этим раздражал.

Старец не увидел в писателе образа Божия! Тот омрачил последний в себе, он как бы зашторивал образ богочеловека. В Толстом было сознательное безбожие: с ним он пришел к Амвросию - с ним и ушел. Оптинские старцы считали, что человек добросовестный обязательно прийдет к Богу, постигая Мир - обязательно познает Творца. По их мнению, Лев Толстой осознавал свою греховность. "Хотя он и Лев, но не смог разорвать кольцо цепи, которой сковал его Сатана", - сказал по кончине писателя старец Варсонофий Оптинский. - "Шабаш, все кончено"- последние слова Льва Толстого. Это был конец не праведного человека, а человека мятущегося.

И наконец: пока все определяет гордый разум, Истину Мироздания не постичь (автор трактата согласен безоговорочно).

Особый интерес представляет вопрос об отношении религии и науки, научного мышления и самих ученых. Как уже отмечалось, наука опирается на интуитивное суждение как на фундаментальный метод постижения истины, недоказуемое и неопровержимое ни логически, ни эмпирически. Им может быть и религиозное утверждение о существовании Бога или вообще высшей силы, в частности, вера в существование некой иной реальности параллельно с познаваемым материальным миром. Логическая и эмпирическая бездоказательность таких утверждений не является аргументом против них.

Таким образом, нельзя говорить о прямом противоречии между наукой и религией. Ученому-материалисту религия просто не нужна, он полностью остается в сфере науки. Ни один специфический элемент религии не входит в науку ни как используемый факт, ни как объект или метод исследований. Однако, такой ученый может принять "на веру" то или иное религиозное учение. Он может соотносить его с иной реальностью, чем объект науки: с параллельным миром, способным таинственным образом влиять на привычный мир, изучаемый наукой.

Научное мышление глубоко рационалистично, хотя включает внелогический, интуитивный подход. Религиозное мышление апеллирует к иррациональным и мистическим способностям, ставит границы познанию. Научное мышление оперирует только познаваемыми объектами и занимается только доступными эмпирической проверке истинами. Вера же есть извещение уповаемых, обличение невидимых вещей, уверенность в невидимом, как в видимом, в желаемом и ожидаемом - как в настоящем. Вера - это принятие за истину чего-то не воспринимаемого чувствами. Есть ли в интуитивной логике элемент веры? - вот вопрос, на который автор трактата еще не дал для себя однозначного ответа.

Эйнштейн сформулировал концепцию, которую назвал "космическая религия". Он различает в религии три стадии. Первая формируется чувством страха перед непонятными явлениями и силами природы, которые обожествляются. Вторая стадия обусловлена стремлением опереться на авторитет божества для утверждения норм морали. Сам же он считал, что этическое поведение человека должно основываться не на религии, а на сочувствии, образовании и общественных связях. Третья стадия - непосредственно "космическое религиозное чувство", не ведающее ни догм, ни Бога.

По мнению Эйнштейна, основой всей научной работы служит убеждение, что мир представляет собой упорядоченную и познаваемую сущность.

Религиозное чувство - это восхищение тем порядком, который царит в небольшой части реальности, доступной нашему слабому разуму.

А.Д.Сахаров признавался, что ему не нравятся официальные Церкви. В то же время, он не может представить себе Вселенную и человеческую жизнь без какого-то осмысляющего их начала, без источника духовной теплоты, лежащего вне материи и ее законов. - Такое чувство вполне можно назвать религиозным. Также он считает, что в настоящее время религия не противоречит науке ("это пройденный этап"). Какой-то высший смысл существует и во всей Вселенной, и в человеческой жизни. У Вселенной должен быть внутренний нематериальный смысл. - Его воззрения подтверждают, что наука в целом и религия не могут рассматриваться как логически противоречащие друг другу, поскольку в обоих случаях фундаментальную роль играет "свободный выбор решения" - интуитивное суждение[83]. - К этому автор трактата целиком и полностью присоединяется.

Таковы общетеоретические подходы, на благодатной почве которых произрасла ирасцвела буйным махровым цветом интуитивная логика. Наиболее универсальный метод ее использования, оказавшийся самым плодотворным для автора трактата, сстоит в следующем. Логически вычисляется в каком направлении устремить свой интуитивный поиск, после чего последний предельно раскрепощается. Как уже отмечалось, интуиция выступает в роли розыскной собаки, а логика - поводыря, дающего ей понюхать какой-либо предмет разыскиваемого. То есть, логика не выступает в качестве лишь элемента интуитивного "критерия практики", как это имеет место в случаях "интуитивного суждения" или "интуитивной догадки"[83], а является равноправным партнером. В этом заключается их принципиальное отличие.

Радикально отличается она и от предчувствия, о котором автор трактата имеет определенное представление, в том числе исходя из собственного жизненного опыта. В бытность студентом, участвовал в исследовании топохимических превращений в вакууме азида серебра(коллеги-химики имеют представление что это за вещество). И вот в течение нескольких дней усердного школяра стало преследовать удручающее предчувствие чего-то крайне неприятного, хотя жизнь была вполне безмятежной. Наконец, начались сложности: перестала откачиваться стеклянная вакуумная система.

Течь, препятствующую вакуумированию, в ту пору искали с помощью электроразряда: одним проводком от катушки Румфорда обматывали трубку системы, кончиком другого (своеобразным щупом) водили по ней на некотором отдалении. При обнаружении течи, в нее от кончика "щупа" ударял электрический разряд, а объем системы между проводками начинал светиться (зрелище изумительное). В этот же раз в момент появления разряда будто некто предупредил: вот сейчас (неудачливый экспериментатор закрыл глаза)...И тут же громовой удар оглушил автора трактата. Девичий визг, затем полная тишина. Стеклянная вакуумная система практически исчезла, разнесенная взрывом вдребезги. Осколки повредили и соседние установки. В этом разлетающемся разящем крошеве незадачливого экспериментатора словно бы незримым щитом прикрыли: осколки впились лишь в руку, державшую щуп разрядника, а незащищенное лицо только слегка припудрило образовавшейся стеклянной пылью (зудилось потом с неделю, но это мелочи).

Оказывается, руководитель оставил в ячейке установки, прикрытой черным бумажным экраном, граммовую таблетку азида, не предупредив об этом подопечного. Очень большая беда была совсем рядом, но Бог миловал.

С той поры стал пошаливать слух - последствие своеобразной контузии, а автор трактата получил суровый урок: необходимо неукоснительно реагировать на сигналы предчувствия, принимая все доступные и мыслимые меры предосторожности. Если бы он уже тогда в должной мере владел методом интуитивной логики, то за тревожным сигналом предчувствия последовал бы логический анализ обстановки, чрный экран с ячейки был бы снят и взрывоопасная таблетка была бы обнаружена. Но увы...- Руководитель не имел права оставлять таблетку! - он был обязан извлечь ее из неисправной системы (вот школяр и не проявил бдительности - ситуация возникла для работы нештатная). Век живи - век учись.

Безусловно, в интуитивном поиске присутствует элемент "веры-доверия". Автор трактата также вынужден признать, что "религиозная вера" является духовной основой для его "внутреннего убеждения" и при этом вовсе не мешает проведению логического обоснования. Наука без веры(по большому счету) - это человеческое тело без души, то есть труп. Заключенные в древних религиозных учениях знания являются выражением глубинных космических архетипов. Может быть именно эти знания помогут обрести современному человечеству практически утраченный смысл и цель существования. Нужно не забывать, что природа - не только мастерская, но и храм, а главная цель науки - постижение природы. Неспроста гласит и народная мудрость:"Блажен, кто верует - тепло ему на свете." Ну, а апологет естественно-научного фундаментализма получит вместо многоцветья Мира пресловутый "Черный квадрат" Малевича.

Интуитивная логика позволяет исследователю творчески совместить подходы науки и религии, в которых автор трактата, в отличие от представителей естественно-научного фундаментализма, не усматривает антагонистических противоречий (как следует из вышеизложенного, в этом плане он скромно поспешает вослед А.Эйнштену, А.Д.Сахарову и иным весьма достойным и блистательным представителям ортодоксальной науки).

Именно интуитивная логика способствовала пусть небольшим, но все-таки успехам автора трактата на научном поприще. В частности, она позволила при простейшем инструментальном оснащении и минимальных затратах ресурсов "расшифровать" японский компаунд ЕМЕ-1100 [113](с.26) и выработать технологические решения по соответствующему улучшению качества отечественных пресс-композиций, производимых на предприятиях электронной техники.

Автору были весьма любопытны отклики некоторых заочных рецензентов его опусов, что, судя по всему, он не имеет непосредственного отношения к научно-технической работе. Формально - это нонсенс, поскольку уже около 30 лет автор трактата - профессиональный научно-технический работник, добившийся положительных результатов в различных отраслях. Однако, откровенность на откровенность, фактически они правы. Дело в том, что он совершенно не имеет природных технических наклонностей: математика для него - кошмарная непостижимая наука, электротехника - немногим лучше, физика - чуть-чуть посимпатичнее (но тоже не Бог весть что), и к химии у него отношение скорее "алхимическое", чем ортодоксальное. Скажи он такое в кругу непосредственных коллег-технарей, те решили бы - "выпендривается". Но в "мировоззренческом"-то опусе надо бы быть искренним, что он и делает (иначе бессмысленно "пачкать бумагу"). Отмеченные же выше изобретения, публикации, получившие признание научно-технические разработки - "незаконнорожденные дети" интуитивной логики.

Там, где исследователю-ортодоксу требовалась чрезвычайная научно-техническая изощренность, привлечение современнейших методов и подходов исследования, кропотливая методичность, совершенство в сопоставительном анализе спорных вариантов, автор трактата просто умозрительно "попадал" в оптимальные принципиальные решения, предоставляя затем оппонентам сомнительное удовольствие безуспешно пытаться годами "похоронить" плоды его "дилетантской скоропалительности". Иногда изрядно "общипав" его разработку в каких-то деталях, оппоненты ни разу не смогли опровергнуть что-либо в принципе.

Автор трактата дает себе отчет, что подобные сентенции могут буддировать сомненя и даже раздражение уважаемых коллег. - Что поделать: такова данность его научно-технического бытия, весьма далекого от ортодоксальности - "древо жизни" приносило специфические "плоды", приходилось их творчески осмысливать, переходя затем к прогнозам, базирующимся на этом "осмыслении". - Если у какого-либо досточтимого оппонента возникнет досужая потребность проверить сие на практике - ради Бога, автор трактата к его услугам.

Однако ж, "кутить так кутить". Только что мы с вами, уважаемый терпеливый читатель, стали свидетелями весьма буйной "разборки" между интуитивной логикой и естественно-научным фундаментализмом. А теперь: интуитивная логика против астрологии.

- Наиболее намелькавший на телеэкранах и действительно крупный отечественный астролог устно и письменно (в прессе) предрек большое политическое будущее М.С.Горбачеву, этому треклятому Горби (Господи, прости...). Мол, будет блистательный ренессанс.

- Интуитивная логика позволяет себе нелицеприятно возразить: Бред, этот монстр будет проклят русским народом - о каком "возрождении" тут может идти речь?! - Заморский (точнее, "загорский") великий соврменны астролог-"математик" предписал России распаться на десятки "суверенных государств"-анклавов по национальному признаку.

- Интуитивная логика отвечает: Не выйдет! Да, Россия по черной карме своей получит сполна, но выстоит и похоронит очень-очень многих своих истязателей и разрушителей. Почему? - Пусть на это ответит Магистер - дествующее лицо еще не опубликованного романа [41].

"Постигнем сие, исходя из триединства сущности человека, учет которого облегчает преодоление противостояния науки и религии. У каждой сущности человека - свой мир: физический, астральный и ментальный. Ну как, исходя только из возможностей физического мира, можно объяснить такое. Есть у меня знакомый - лесной колдун Кулебякин Иван Иванович.

Указывает он перстом на облачко и говорит: "Сейчас я его уберу". Уставится на него пристально-пристально, смотрит минуту-две. Облачко на глазах бледнеет, бледнеет и, наконец, полностью рассеивается. Будто бы оно было нарисовано на бумаге и по нему "погулял" резиновый ластик, постепенно стирая. Нет этому объяснения на основе законов физического мира, ничего не в силах сделать бренное тело Ивана Ивановича небесному страннику - облачку. А вот в астральном мире мощь его такова, что одолевает облако за пару минут.

Но еще могущественнее мир ментальный. Тут властвуют такие силы... Вот я проживаю в Филях, в мощнейшей "аномальной" зоне: в разные эпохи тут и знаменитый военный совет Кутузова, и кунцевская дача Сталина, и знаменитый филевский ракетно-космический комплекс... Сколь многообразно проявление Великого Духа...

Прочь гордыню, это сатанинское Эго! Мне практически удалось избавиться от своего эго и как бы заключить негласный договор с моим Ангелом-Хранителем. Меня теперь вроде как и нет: я предложил ему распоряжаться мною как его светлости заблагорассудится. Мне захотелось, захотелось до самых сокровенных глубин моей несомненно грешной души, пройти остаток жизни исключительно только устремляясь к Свету. Мне это очень хочется, но как проделать сие конкретно - я не ведаю, это во-первых, а во-вторых, - я не уверен в своих способностях. Я ему сказал: Учти, Уважаемый, меня теперь в духовном плане нет, вместо меня везде Ты и только Ты, я - всего лишь исполнительная белково-нуклеиновая кукла. Коль тебя ко мне приставили, так уж не подведи: веди своего подопечного только туда, куда следует. Твердо я это порешил и таким вот теперь счастливым образом живу. Меня это вполне устраивает, от эго избавился без малейшего сожаления: на все мирские страсти-мордасти я теперь "пилию". С моей стороны договор с Ангелом-Хранителем подписан и исполняется неукоснительно. Житие-бытие мое совсем бы было прелестным, однако, имеется одна заковыка: я-то договор с Ангелом заключил, а вот приложил ли Он к нему свою светлую печать - не ведаю. Вот сейчас в чем для меня состоит вопрос вопросов. Но все равно, я живу Великой Надеждой.

Так вот, русский человек имеет очень низкую самореализацию в физическом мире. Из-за этого, не растратив колоссальный биоэнергетический потенциал тут, он преисполненный творческих сил уходит в Россию Небесную. Поэтому столь она могущественна, и столь немощна Россия мирская. У "передовых" народов ситуация диаметрально противоположна: они процветают в воплощении. Теперешняя Цивилизация преступна. Народы ждет кара.

Но возмездие будет разноплановое: для Запада - тотальное природное (экологическое), а для России - социальное, менее резко выраженное и избирательное.

В мирском плане русский народ непритязателен к материальным условиям жизни, что весьма "экологично". У него ярко выражена соборность поэтому именно в России наиболее остро проявилось стремление к "коммунизму" (как жаль, что сатанинский большевизм его так измахрачил). "Капиталистическое" общество при всей его внешней привлекательности куда менее перспективно, нежели "социалистическое". Первое порождает беспредел потребления, второе - реглируемое и с весьма ограниченными материальными потребностями.

Наиболее подходит для "капиталистического" обустройства богоизбранный еврейский народ. Я долго размышлял над тем: почему этот народ избран Богом для явления? - Итак, зачем Сын Божий послан на Землю? -

Правильно, спасти род людской от дьявола. - Следовательно, он должен был явиться в самую цитадель, где наиболее сфокусировались проявления влияния дьявола на род людской - таковым, стало быть, оказался народ еврейский. Он и был избран Иисусом Христом. Отсюда же становится понятно почему "интеллигенция" народа этого решила распять Сына Божьего: она оказалась наиболее насыщена дьявольской энергией, активно ищущей выхода в злостные деяния." - Сущий вздор! - не так ли, уважаемый терпеливый читатель? - Что ж, поживем-посмотрим, - ответил бы Магистер.

Христос был человеком по плоти и чувствам, по смерти. Он Бог по полноте благости и божественной силы. Тайна соединения божества с человеческим недоступна нашему разуму. Бог не нуждается в доказательстве. Он - данность. В него надо просто верить. Он - исходное всего, в том числе науки.

Настоящее время имеет много признаков конца: напряжение сил Зла и ослабление стремления человечества к Богу, вокруг мерзость запустения.

Сейчас полная свобода наклонностей человека к Добру и Злу. Срок бытия человеческого зависит от самого человека: сроки нам не открыты, они мобильны. Люби, страдай - и все узнаешь. Только по незнанию мы называем мысли своими. Сердцем, обращенным к Богу, человек увидит Небеса. Опасно и страшно время, которое мы переживаем - но его нужно пережить. В унисон Христианству звучит Агни-Йога.

Из земных предметов любовь и творчество больше всего сочетаются с понятием Высшего Мира, - говорит она [116] (т.1, с.533). Каждая рукопись насыщена психической энергией. Не труд согбенный, а героическое преодоление - знак Любви-Победительницы. Тьма конечна, Свет беспределен.

Мысль и Свет настолько связаны, что можно назвать ее светоносной.

А вот что Агни-Йога вещает о нашей цивилизации (с.524):"Одичание и огрубение достигло невероятных пределов. Дикость ворвалась в города и опрокинула все насаждения духа. Сознание большинства вернулось к самому темному веку. Стук машины заглушает вопль духа..." "Жизнь превратилась в торговлю. Но кто же из Учителей Жизни был торгашом? Знаете великие символы об изгнании торгашей из Храма. Но разве сама Земля не Храм?"(с.355).

Не может быть договора с сатаною - может быть лишь рабство у сатаны. Умолить сатану нельзя - нужно лишь без страха наступать на него, переступать через него.

И наконец, Агни-Йога о науке:"...Все великие открытия для блага человечества не будут исходить из огромных лабораторий, а будут находимы духом ученых, которые обладают синтезом... Те самоотверженные сподвижники, которые обладают синтезом, не нуждаются в специальности"(с.457).

Нужно сохранить личность, но освободиться от эгоизма... Для многих же эгоизм и есть личность. При эгоизме мышление прибавит еще одну порцию яда к зараженной ауре планеты (с.292). Агни-Йог во всем бережлив не по скупости - он знает цену энергии, проливаемой сверху.

От этого Великого Творения автор трактата позволит себе еще раз перейти к своим опусам, ставшим для него "экологической нишей", обратив внимание уважаемого терпеливого читателя на прогностичный потенциал двух полностью опбликованных повестей [36, 37] и одной, изданной фрагментарно [38]. Нет резона пространно цитировать эти опусы, адресуем читателя лишь к страницам, имеющим отношение к прогнозам, а уж сбылись они или нет - судите сами. Итак, [36]: с.26, 30, 31, 34, 35, 82, 83, 84, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 95, 138, 139, 140, 141, а в [37]: с.30, 58, 101, 103, 124-126, 136, 137, 140, 143, 150, 172, 173, 179. В [38]:"За кадры" N42 от 13.12.89г., с.4.

Метод интуитивной логики использовался при написании повестей и автор надется, что у уважаемого терпеливого читателя после прочтения опусов не останется сомнения на счет правильности прогнозов, сделанных в художественной форме в конце 80-х годов.

В заключение хотелось бы сказать:"Люди, если вы не в состоянии возлюбить друг друга, то хотя бы избавьтесь от ненависти и зависти иначе будущее наше будет недолгосрочным, весьма мрачным и безотрадным." А теперь, уважаемый терпеливый читатель, поскольку теория мертва без вечно зеленеющего древа жизни, с высот общефилософских рассуждений спустимся в среду обитания "маленьких людей", наших соотечественников.

Посмотрим: чем они там "дышат"? Причем, проведем экскурс, как и в [1], преимущественно в художественно-публицистической форме. И-эх, ямщик погоняй лошадей...

Хоть убей, следа не видно, Сбились мы.Что делать нам! В поле бес нас водит, видно, Да кружит по сторонам.

(А.С.Пушкин)